— Мне некуда идти, — ответила она, не увиливая. — Этот мир мне чужой. Я понятия не имею, почему оказалась здесь. Не знаю, кто я такая и откуда пришла. Знаю одно: тот вампир напал неслучайно. И он вернётся за мной. Выставишь меня за дверь — обречёшь на верную смерть.

— Это твои проблемы, — ответил неверным голосом.

Чувствовал, что самообладание отказывает мне, и виной тому не наваждение, как в прошлый раз, а моя собственная ненавистная противоречивость.

— Тебе следовало подумать об этом до того, как напала на единственного, кто мог предоставить тебе кров, — я подтолкнул вампиршу к двери, чувствуя, что ещё немного, и поверю в слезливую историю.

Призвав на помощь всю оставшуюся холодность, с насмешкой добавил:

— Ничего! Ты меня обрекла на смерть и не пожалела. Как видишь, из подобных безвыходных ситуаций может выкрутиться даже жалкий смертный, так что…

Я развернул её к себе спиной и испытал подсознательное желание дать хорошего пинка, но вместо этого развязал руки. Шарф кинул на вешалку, а цепочку предусмотрительно оставил при себе.

— Да как же ты не поймёшь, глупец! — рассердилась девушка и повернулась ко мне.

Наученный горьким опытом, я отскочил в сторону, готовый к нападению, однако зловещая наяда лишь нахмурилась.

— Ты только потому и жив, что я тебя пожалела! Пощадила за доброту. С самого начала собиралась сохранить тебе жизнь. Хотя, возможно, это было опрометчивым решением! Особенно для столь беспринципной «вампирши», какой ты меня считаешь!

— Ступай, — я шагнул в прихожую и открыл входную дверь, стараясь не поворачиваться к собеседнице спиной.

Как там говорят? Не буди лихо, пока оно тихо?

Нечего предоставлять хищнику удобную позицию для атаки.

Николь сжала губы, вздёрнула нос (в этот миг я понял, что обидел её, и у таких, как она, наверное, тоже есть чувства) и, встряхнув длинными серебристыми волосами, прошествовала на лестничную площадку.

В белом платье на бретельках и шнуровке, в то ли шёлковых, то ли атласных балетках.

Прямо в холодную и тёмную октябрьскую ночь.

Я постоял несколько минут у захлопнувшейся входной двери, опёршись об неё локтем и думая о чём-то своём.

В апартаментах воцарилась тишина. Вопреки ожиданиям, она не принесла спокойствия и умиротворения, напротив — была звонкой, напряжённой и густой, хоть ножом режь. Я чувствовал себя чудаком. Да-да, тем самым, на букву «м».

Запустив пальцы в волосы, прошёлся по студии, убеждая себя, что поступил правильно, так, как поступил бы каждый здравомыслящий человек. Вот только я не каждый… Да и далеко не всегда здравомыслящий.

Не до конца осознавая, что делаю, и подозревая, что ещё не раз об этом пожалею, я сорвал с напольной вешалки пресловутый чёрный шарф, накинул на плечи пальто, проверил по карманам кредитки, сотовый и ключи, после чего покинул квартиру полный решимости разыскать таинственную незнакомку.

Правда, искать её долго не пришлось: Николь сидела на ступеньках между площадкой и пролётом, уронив голову в сомкнутые ладони. Решимости как-то поубавилось — то ли от удивления, то ли от безмолвного укора совести. Я сделал пару шагов вниз по лестнице.

— Ты что, плачешь? — как бы невзначай поинтересовался у вампирши, выбрав самый дурацкий в списке вопросов, до которых додумался мой усталый мозг.

Девушка встрепенулась, распрямилась и быстрым жестом вытерла слёзы с бледных щёк. На миг мне показалось, что бестактный вопрос заставил их порозоветь. Если такое вообще возможно. В моём представлении — нет, но как выяснилось, навязанные массовой культурой знания о вампирах оказались то ли ложными, то ли поверхностными.

— Ты что, бросился меня искать? — с лёгкой иронией передразнила собеседница.

В первые минуты она ещё старалась спрятать заплаканные глаза, потом, очевидно, забросила эту глупую идею. Шмыгнула носом и вытерла его основанием большого пальца. Светлые голубые глаза, казалось, стали прозрачными.

— Вообще говоря, я вышел за кофе… — машинально соврал и сам удивился убедительности ровного голоса, — и за коньяком, — зачем-то добавил под внимательным испытующим взглядом.

Человечна до одури. Если не знать правды, ни за что не отличишь.

Выходит, не такой уж я и чайник. Обнадёживает.

— Угу, а мне пылинка в глаз попала, — усмехнулась наяда, глядя на меня и как бы говоря: «Кого ты пытаешься обмануть, жалкий смертный?»

Я сжал губы, подбирая точный хлёсткий ответ, но вместо встречной колкости рассмеялся. Николь посмотрела на меня не без удивления, бледные губы дрогнули, и она засмеялась тоже. Смех у неё оказался звонкий и заразительный, совсем как у…

Нет, об этом я не думаю. Запрещено.

Время на часах перевалило за полночь, а мы пили на кухне чай. Человек и вампирша, жертва и охотник. Вернее, чай пил я, а Николь больше грела ладони о тёплую чашку.

Несмотря на принятое решение, я так и не сумел расслабиться, поглядывал на неё исподлобья: не загорятся ли алым глаза, не разомкнутся ли губы, обнажая клыки, которые я так и не видел, зато уже успел ощутить на своей шее во всей красе. Она знала причину скрытого беспокойства, и я знал, что она знает. От этого становилось всё более неловко. Николь улыбалась с оттенком иронии, но комментировать моё поведение не спешила. Должно быть, её очень забавляло замешательство собеседника.

— Какова вероятность, что ты не перегрызёшь мне горло, когда я засну? — самым будничным тоном поинтересовался, первым прерывая тягостную тишину.

Девушка усмехнулась, подставила красивое пропорциональное лицо пару, вившемуся над чашкой. Отхлебнула — видимо, из приличия.

— Ты не веришь мне, — произнесла с задумчивой улыбкой, украшавшей её.

Я беззастенчиво разглядывал собеседницу. Со светлой кожей, волосами и глазами она и правда очень походила на альбиноску, выбивались разве что ресницы и брови.

— Не скрою, — согласился я, пригубив чай.

После всего произошедшего внутренний прагматик сдался и, матеря меня на чём свет стоит, отправился восвояси куда-то в глубины сознания. Потому чай я пил с целебной порцией коньяка и согревался в два раза быстрее. Успокаивался не такими обнадёживающими темпами, но всё же положительная динамика просматривалась.

— И у меня есть на то причины.

— Ладно, если у тебя вызывает сомнения моя благонамеренность, взглянем на ситуацию по-другому: я в незнакомом мире, где мне требуется защитник и проводник. Вообще говоря, защитник из смертного неубедительный, однако ты сумел удивить меня. Возможно, я недостаточно знаю о людях, — наверное, это был такой изощрённый комплимент, который я пропустил его мимо ушей.

Меня волновали другие вопросы, которых в голове становилось больше с каждой минутой.

— Позволь мне быть с тобой прямолинейной: я не убийца, — продолжала Николь. — Я многого не помню, но в одном уверена. Если не доводить себя до состояния сильного истощения, я не теряю контроль.

— Не думаю, что вампиры много знают о таких, как я, — поддразнил собеседницу. Николь улыбнулась, взглянула на меня с игривым укором. — И как у тебя с этим сейчас? Ну, с истощением?.. Как часто вы вообще?..

Я осёкся под пристальным, чуть насмешливым взглядом. Какая-то она спокойная для человека, потерявшего память и оказавшегося в чужом мире преследуемым таинственным маньяком. Даже если передо мной и не человек.

— Вампиры, скорее всего, знают. И я, наверное, тоже знала. Раньше… — словно уловив ход моих мыслей, девушка задумалась и отвернулась. Плечи дрогнули, но вампирша быстро совладала с собой, вздохнула и улыбнулась уголками губ.

— Это неловкая тема для тебя, не так ли? Ты не позволил мне насыться и восстановить силы, так что самообладания, признаться, хватит на несколько часов. На полдня в лучшем случае. Вампиры пьют кровь не реже раза в сутки. В противном случае, все процессы замедляются, мы слабеем, а клетки нашей собственной крови начинают разрушаться.