Возможно, если бы на её пути не встретился Дэйв, а на моём — Лара, у нас могло бы что-то получиться. По крайней мере, я не уставал ей восхищаться.

— Ничуть, — обронила шатенка, не без удовольствия наблюдая, как я приложился к её кисти, пусть и безжизненными губами маски. — Ты как обычно хитёр, Кросс. Ограждаешь себя от соблазнов?

Пока я гадал, риторический вопрос или нет, Рэйчел успела переключиться на новую тему:

— Хотя Манополис катастрофически тесен, редкие встречи и знакомства можно назвать по-настоящему приятными. Зато сомнительных хоть отбавляй. Даже эта самовлюблённая стерва, и та здесь! Как там её, милый, Карилла?

— Камилла, — на автомате поправил я, и тут же прикусил язык, но стало поздно.

Три разных взгляда устремились на меня: обеспокоенный, удивлённый и насмешливый. Рэй ухмыльнулась сомкнутыми губами, но ничего не сказала, за что я был ей признателен. Хоть кому-то хватало ума держать рот на замке.

Язык мой — враг мой, а мозг его лучший друг!

Рэйчел ведь помнила о давнишнем интересе Камиллы к моей скромной персоне. Благо, хоть не знала, насколько появление Николь подстегнуло этот пресловутый интерес.

— Ох, неужели это Эвансы? — заполняя тягостную тишину, обрадовалась миссис Барнс и потянула мужа в сторону очередных знакомых.

— Увидимся во время танцев, Марк, Николь!

Как ни в чём не бывало, Рэй сделала нам ручкой, и вскоре блистательные супруги затерялись в толпе не менее блистательных представителей света. Дэйв только и успел, что с извиняющейся улыбкой кивнуть на прощание.

Момент был упущен.

Вот спасибо, Рэй, удружила! Вдвойне, я бы даже сказал!

С другой стороны, разве мог я обвинить подругу в том, что она всегда рада меня видеть, а я сам не умею держать язык за зубами?

Тем не менее, между нами с Николь повисло напряжённое молчание. Казалось, имя Камиллы превратилось в единственное, что могло лишить невозмутимую вампирессу душевного равновесия. Не глядя в мою сторону, она подобрала длинную юбку и сделала шаг в толпу.

«Ну нет», — решил для себя и поймал огорчённую девушку за запястье.

Пальцы скользнули по ласкающей гладкости атласа, однако я не позволил себе отвлечься и выпустить желанную добычу из рук. Николь замерла, но не обернулась. Казалось, она колебалась и чего-то ждала.

Ситуацию спас случай. По воздуху прокатился первый звенящий удар, разлившийся чудесной живой музыкой, позади нас усилился рассеянный свет искусно замаскированных прожекторов, и первые пары танцующих вышли в центр площадки.

Я знал, что Сумрачный бал открывают нанятые организаторами профессиональные танцоры, а также смельчаки, бравшие уроки танцев ради громкого мероприятия.

Я, разумеется, не принадлежал ни к первым, ни ко вторым, но каждый раз, когда шёл наперекор судьбе, получал приличный нагоняй. Рассудив, что намёк более чем прозрачный, потянул заинтересованную Николь на паркет.

Повторив за присутствующими несложный поклон, развернул и властно притянул к себе вампирессу. В ответ на удивлённый взгляд, улыбнулся глазами и приподнял бровь, приглашая подругу на танец, хотя она и без того оказалась в моих руках.

Позабыв о Лемейн, она протянула ладонь, вторую руку положила мне на плечо. Выпрямив спину и опустив плечи, повернула голову в сторону, словно танцевала всю свою жизнь.

Вести Николь было легко, поскольку белокурая наяда подчинялась каждому движению, вторя телу партнёра, словно тень. И вскоре мы уже не думали ни о шагах, ни о такте, а просто кружились в венском вальсе среди красивых и ловких пар.

— Отчего существование Камиллы так задевает тебя, Николь? — поинтересовался я, когда лавирование среди танцующих перешло в абсолютный автоматизм.

Согласно этикету, партнёру надлежало смотреть перед собой, а потому я не мог прочитать выражение серо-голубых глаз. Впрочем, я и без вальса зачастую не способен был понять, что творится в голове у вампирессы.

— Меня задевает не существование Камиллы, — ответила она, попытавшись отстраниться. Я не позволил, крепче прижал тонкую талию к себе. Подруга опустила голову, а опомнившись, вздёрнула подбородок и вытянулась в струну — лёгкую, летящую, но напряжённую, — а твой интерес к ней.

— Это чушь, — я рассмеялся, уводя девушку в глубокий наклон.

Венский вальс всегда казался мне скучным без маленькой импровизации. Николь обмякла в моих руках, чтобы движение выглядело более плавным и естественным. Я испытал удовольствие при мысли, что она мне доверяет.

— Мой интерес лишь в том, чтобы держаться от неё подальше.

— По тебе не скажешь, — выпалила вампиресса.

Да она что, издевается?!

Неужели и впрямь думает, что меня что-то может связывать со своенравной куртизанкой?.. Не спорю, она всё время попадается на пути, но это не значит ровным счётом ничего. Я никогда не давал Камилле и намёка на взаимность.

— Ты ревнуешь? — с усмешкой уточнил я, сменив направление движения, чтобы не столкнуться с увлёкшейся и, подозреваю, не до конца трезвой парой.

Ощутил, как пальцы сирены впились в моё плечо. Если бы не перчатки, в кожу вонзились бы ноготки. Красноречивый ответ.

— Вот ещё! — рассердилась Николь, поджав губки, а я снова ощутил непреодолимое желание её поцеловать. Возможно, выбор небанальной маски оказался не такой уж плохой идеей. — Ты избалован женским вниманием, Марк. Вокруг тебя вьётся слишком много красивых и легкодоступных девушек.

— Точно ревнуешь, — хмыкнул в сторону во время поклона в последних отголосках затихающей музыки.

Часть гостей покинула паркет, однако вампиресса захотела остаться. Я не стал возражать, но не удержался от того, чтобы склониться к уху, обрамлённому светлым локоном, и вполголоса заметить:

— Кто бы говорил, Ник. Это ведь не я провожу каждую ночь с новым партнёром.

От эффектной пощёчины меня спасла только быстрая реакция, выработанная тренировками с Рэксом. Перехватив хрупкое запястье, я рванул вспыхнувшую девушку на себя. Возможно, жёстче, чем следовало. Мы замерли, глядя друг другу в глаза, не опуская головы в немом вызове.

Вместе с нами замерла звенящая тишина, которую пронзил глубокий тревожный звук виолончели, словно собиралась гроза. В пылу спора мы не заметили, как оказались в центре площадки, на виду оркестра, танцующих пар и любопытных глаз. Было как-то не до зрителей. Существовали лишь мы двое.

— Это не одно и то же, — скривив губы, возразила Николь.

Прикосновение не причинило ей боли, чего, вероятно, нельзя сказать о последней реплике. Тем не менее, вампиресса вскинула голову и опустила пальчики мне на плечо, повинуясь первым волнующим аккордам.

— Отчего же? — прошептал, отступая на полшага.

К низкому басу виолончелей присоединились пронзительные звуки скрипки, и я узнал начало мелодии, понял, почему захотел более свободной позиции. Композиция называлась «Танго смерти». Её написал юный талантливый композитор, и сильное, запоминающееся произведение прогремело на весь мир.

— Оттого, что мои клиенты не оставляют засосов на шее, — процедила партнёрша и пошла по кругу, обходя меня, словно хищник жертву.

Значит, она не сумела забыть…

Если и так, не всё ли равно? Ведь Камилла поцеловала меня на её глазах, и как, как можно усомниться в моей непричастности к произошедшему?

— О да, — протянул в ответ, разворачивая девушку спиной и накидывая на неё петлю из сплетённых рук, — их оставляешь им ты.

Николь высвободилась из моих объятий через двойной поворот.

Сделав чёткий шаг, словно вбивала туфельку в паркет, наяда нанесла символический удар одной рукой, затем, когда я поймал её, второй. Оказавшись в оковах стальных пальцев, прильнула всем телом и закинула на меня ногу, насколько позволяла струящаяся ткань длинного платья.

Сжал ладонью её бедро под прохладным атласом и прокрутил партнёршу на носочке. Прогнувшись в спине, вампиресса раскрыла алые губы и послала кому-то из зрителей взгляд, который, казалось, способен оплавить прорези маски.