Ничуть не впечатлившись выпадом, брюнетка поглядела на неё с лёгким оттенком пренебрежения и плохо скрытого высокомерия.

— Что это ты тут забыла, дорогуша? — изящным движением отведя ногу в сторону, девушка вновь перекрыла ей путь. — Следишь, с кем твой ненаглядный ходит на свидания? Ах да, он ведь больше не твой…

Несмотря на то, что Марк и не был её, насмешливые слова Камиллы ядом просачивались в сердце, разжигая злость, отчего вампирессе становилось сложнее сдерживать себя.

Выскочка, разумеется, не подозревала, что подкидывала хворост в пламя, призванное поглотить её, и продолжала глумиться:

— Что это у тебя с глазами? Карие линзы, серьёзно? — гетера рассмеялась.

Николь едва не вскрикнула, осознав, что творится с цветом её глаз и какими могут быть последствия. Время истекало.

Оттолкнув Лемейн, она поспешила к дверям, но Камилла не успокоилась: схватила её за предплечье и дёрнула на себя, лишая остатков самообладания.

— Можешь копировать меня сколько хочешь, всё равно тебе не достанется ни моя слава, ни, тем более, мой мужчина, — прошипела роковая красавица, склонившись к Николь.

Тёплая шея, приправленная капелькой дорогого парфюма, оказалась в нескольких сантиметрах от неё. Один рывок, и с конкуренткой будет покончено.

— Оставь меня в покое! — дрожащим голосом потребовала девушка, сдерживаясь из последних сил.

Лемейн расценила её слабость по-своему и, схватив за плечи, прижала к стене. Не то улыбнулась, не то оскалилась, осматривая добычу — затравленную, сломленную, с кровью, растёртой по лицу. Провела ладонью по испачканной щеке.

— Не вставай у меня на пути, — предупредила, отстраняясь, — особенно, когда меня ждёт Марк. Не хочу упустить ни минуты времени, проведённого с ним.

Нужно было стиснуть зубы, проглотить издёвку и дать Камилле уйти.

Однако Николь ощутила с болезненной ясностью, что хочет дать мерзавке отпор. Того же жаждала и её звериная половина. Нашёптывала и уговаривала дать ей свободу воли. Усыпляла бдительность, отражаясь от стен, выглядывая из зеркала. Всматриваясь в мир глазами одновременно её и не её.

Вампиресса сжала побелевшие пальцы в кулаки и выпрямилась.

Каждый вздох обжигал горло неуправляемой яростью. Она представляла так живо, как горячая кровь соперницы хлынет в рот, а предсмертный хрип, лишённый всякой надменности и самодовольства, станет музыкой для тонкого слуха.

Двигаясь как во сне, бессмертная положила руку на плечо противницы, развернула к себе и словно тряпичную куклу пригвоздила к стене, готовая поставить в неприятном разговоре точку. А вернее, две точки.

Побелевшее лицо Камиллы мигом утратило заносчивое выражение, глаза расширились от ужаса. Девушка набрала в грудь воздуха, собираясь закричать, когда вампиресса сдавила её горло с такой силой, что та поперхнулась.

— Это ты не вставай у меня на пути, Лемейн, — предостерегла ледяным голосом, как будто ей не принадлежавшим. — А то ведь мне надоест терпеть твои гнусные выходки, и я, глазом не моргнув, сверну тебе шею. Тебе ясно?

— От… пусти… — простонала брюнетка, зажмурившись.

Николь и хотела бы, но уже не могла.

Страх жертвы пьянил, а вид неистово бьющейся под пальцами жилки вытеснял из головы любые мысли. Склонившись к ней, вампиресса вдохнула запах девичьей кожи, смешанный с ярким цветочным ароматом. Впилась в нижнюю губу, силясь удержаться от нараставшего соблазна.

— Ты меня поняла? — повторила жёстче, сжимая выскочке горло.

Одного точного движения хватит, чтобы переломить тонкую шейку. Камилла не успеет и пикнуть. А после затащить ещё тёплое тело в туалетную комнату, щёлкнуть замком и…

Сладостная дрожь предвкушения прошлась по телу. Ненависть ослепляла.

Перепуганная куртизанка отчаянно кивала, готовая согласиться с чем угодно, лишь бы спасти свою жалкую жизнь, но её время вышло. Теряя рассудок от гнева и жажды убийства, Николь обнажила клыки.

Неясный глухой шум заставил меня отвлечься от знакомства с очаровательной миссис Фёргус и прислушаться.

Говорят, полагаться на интуицию — женский удел. Это неправда.

Ничем иным я не могу объяснить тревожное чувство, возникшее в груди в связи с затянувшимся отсутствием Камиллы. Наитие было такой силы, что я не сумел избавиться от него и, извинившись перед Ребеккой, отправился на поиски её сестры.

Реальность оказалась куда смелее и изощреннее моих смутных опасений.

Представьте мизансцену: Камилла, белая, как полотно, вжата в стену стараниями Николь с лихорадочно горящими глазами и губами в крови. И всё это за мгновение до того, как вампирша вопьётся в шею окаменевшей жертвы.

Сказать, что я обалдел — это ничего не сказать.

Мы не виделись словно целую вечность, а теперь такая встреча!

При таких, твою мать, обстоятельствах!

— Что здесь происходит? — скрестил руки на груди, попытавшись придать голосу твёрдости.

Бессмертная повернула голову в мою сторону, обжигая безудержной яростью. При виде алых глаз, утративших человеческое, внутри что-то оборвалось. Наверное, последняя нить, связывавшая нас двоих.

Не до конца выйдя из оцепенения, метнул на подругу уничтожающий взгляд. Если бы бушевавшие во мне противоречивые эмоции могли материализоваться, он испепелил бы вампиршу дотла.

И поделом!

К моему удивлению, это заставило Николь опомниться. Сжав губы, девушка ослабила хватку и приблизила лицо к Лемейн.

— Ещё раз ко мне прикоснёшься, и Марк тебя не спасёт, — глядя на соперницу с нескрываемым презрением, предупредила бессмертная, как будто меня вообще не существовало. — Ты забудешь всё, чего не можешь объяснить.

Камилла замерла, не сводя с вампирши глаз, и кивнула, словно зачарованная.

Забыв, как держаться на ногах, сползла по стенке на пол, стоило отпустить её. По лицу несгибаемой гетеры бежали дорожки слёз, на шее остались синеватые следы пальцев, а сама она судорожно пыталась откашляться и сделать вдох.

Заслонив её, я обернулся к Николь, на миг перехватил безразличный жёсткий взор, после чего подруга попыталась удалиться. Я поймал её за руку, вынудив задержаться. Ощутил, как её тело напряглось, но бессмертная остановилась, взглянула на меня поверх плеча.

— Что с тобой? — спросил одними губами.

Вместо ответа вампирша бросилась на меня и прижала к стенке с той же лёгкостью, что и Камиллу. Глаза полыхнули багровым отблеском; оттянув ворот кофты, бессмертная открыла мою шею, облизнулась.

Я не стал сопротивляться: хотел узнать, правда ли подруга сумеет сделать это. Изучая заострившееся лицо спокойным взглядом, ждал, пока она окончательно разрушит всё то, что было между нами.

Николь не смогла.

Всхлипнула, как ребёнок, и зажмурилась. А когда разомкнула ресницы, ясные серо-голубые глаза наполнились слезами. Губы дрогнули. Покачав головой, словно сама не верила в происходящее, сирена отпустила меня и бросилась прочь, чуть не сбив по пути зазевавшегося гостя заведения.

В первое мгновение я тупо моргал, пытаясь осознать, что произошло, а опомнившись, вернулся к Лемейн, помог шокированной брюнетке сесть и отдышаться. Камиллу трясло, и меня это не удивляло.

Я и сам не мог расслабиться: вампиры умели быть жуткими в своей истинной ипостаси. Адреналин разжигал кровь, и если мне и удалось напустить на себя внешнюю невозмутимость, то поджилки дрожали. Я выдохнул через нос, стараясь успокоиться, и поднял гетеру на ноги.

— Иди ко мне, — прошептал почти ласково, заключая красавицу в объятия.

Девушка хватала губами воздух, словно боялась, что не успеет надышаться, и пока не могла связать двух слов.

— У нас всё в порядке, — кивнул тому же мужчине, что попался под руку Николь и проявлял повышенный интерес к чужим делам.

Как можно сдержаннее утешая и уговаривая напуганную подругу, стёр слёзы с белого, как молоко, лица, мельком осмотрел шею и прикрыл синяки волосами. Выглядит, как жертва домашнего насилия.