Как выяснилось, недостаточно прыгнуть выше головы и раздобыть приглашения в последнюю неделю, требовалось ещё и выглядеть должным образом. Каждый год торжеству задавалась новая тема и антураж, и нам выпала викторианская эпоха, к счастью, порядком осовремененная.

Увы, дресс-код никто не отменял, а у меня не было ни делового костюма, ни, тем более, стилизованной тройки. Ну не свойственен мне официальный стиль одежды — мне, таскающему джинсы, ботинки и толстовки, а с недавних пор серебряную цепь на боку и кастет в кармане. Не говоря уже о выборе маски.

Из того, что я слышал, маска на Сумрачном балу — это настоящий фетиш.

Даже классическая форма должна быть выполнена из дорогих и качественных материалов, чтобы выглядеть подобающим образом. Упаси древние боги взять пластмасску в соседнем гипермаркете — мероприятие для тебя закончится, не успев начаться.

Если Николь подошла к процессу создания костюма с энтузиазмом, то мне, признаться, было некогда думать о нём. Пора нанимать личного помощника, чтобы занимался такой фигнёй, благо финансы позволяют, а вот время утекает сквозь пальцы безумными темпами.

Надо всерьёз задуматься об этом на досуге, которого у меня нет. Замкнутый круг!

В общем, помимо сюрпризов, которые организовывал я, жизнь подкидывала собственные. О которых я не просил, надо заметить! Тем вечером я забирал Николь из «Сердца», в котором, благодаря дружбе с владельцем, стал привычным, если не желанным гостем.

Поднимался в скоростном лифте, вспоминая злополучный инцидент и его виновника и гадая, когда же Хант замаячит на горизонте и чего от него ожидать. Ох, не нравилось мне это затишье перед бурей! Не к добру — не к добру! Чем дольше вампир не появлялся, тем настороженнее мы становились, ожидая от судьбы подвоха.

Подвох, как водится, подкрался с другой стороны.

Стоило створке уехать в стену, как взгляду открылась неоднозначная картина: Николь с горящими от гнева глазами быстрым шагом шла к лифтам, когда догнавшая её Камилла схватила вампиршу за запястье и дёрнула на себя самым бесцеремонным образом.

Я догадывался, что характер у эро-звезды не сахар, да и Барнс упоминал о придирках в сторону удачливой конкурентки, но чтобы прибегнуть к рукоприкладству? Это уже финиш!

Я шагнул в коридор, больше похожий на холл, намереваясь высказать обнаглевшей гетере всё, что думаю о её методах и манере общения, но бессмертная меня опередила.

Николь поморщилась и нахмурилась. Обернувшись, вампирша схватила соперницу за плечо и припечатала к стене с такой силой, что у той глаза полезли из орбит, а я ощутил ноющую боль в затылке, будто сам попал под горячую руку.

Приблизившись к коллеге, белокурая наяда что-то коротко, но очень убедительно прошептала, и по выражению её лица не угадывалось ничего хорошего. Камилла побледнела, стиснула зубы и набрала в грудь воздуха, собираясь закричать.

— Николь! — окликнул подругу, пока не стало поздно.

Не хватало, чтобы предприимчивая брюнетка созвала всю охрану. Лимит доверия у неё будет побольше, нежели у «новенькой», как бы Дэйв ни любил бессмертную.

Вампирша обернулась, и меня хлестнуло жёстким хищным прищуром. Опомнившись, Ник отпустила девушку. К чести Камиллы надо заметить, что она устояла на ногах, хотя коленки дрожали, и не вымолвила ни звука, лишь сжала тонкие губы не в силах скрыть презрение.

— Подожди меня там, — кивнул на кожаные диванчики, пристроившиеся у лифтов. — Давай! — повысил тон, когда ундина, насупившись, заупрямилась.

Бросив на меня обиженный взгляд, прошествовала мимо с видом оскорблённой невинности. Я пропустил её и шагнул к Камилле.

— Как ты, детка?

Сам не успел понять, что произошло, но через минуту темноволосая красавица оказалась в моих объятиях, содрогаясь в рыданиях. Если бы бедняжка знала, что я застал начало ссоры и не верил ни единой слезинке, она бы так не старалась.

О женщины! Какой драматический талант пропадает!

Из уважения к нему я дал девушке проплакаться и погладил по спине.

— Ах, Марк, даже не знаю, что могло бы случиться, не успей ты вовремя! — воскликнула Камилла, продолжая ломать комедию.

Справедливость бы восторжествовала, вот что!

— Я так устала от зависти и злословия, — выдохнула девушка, склонив голову, но вовсе не спеша отстраняться. Я замер посреди коридора с самой востребованной куртизанкой Лоско-сити в руках, борясь с соблазном отпихнуть её ко всем чертям.

— Если бы нашёлся мужчина, который захотел забрать меня из этого ада, — с придыханием произнесла она, гипнотизируя проникновенным взглядом.

Тонкая ладонь с безупречным маникюром опустилась мне на грудь, пальчики робко сжали ткань толстовки. Святая невинность, я аплодирую стоя! По мне, конечно, не видно, но в душе я прослезился от трогательной тирады без единой задней мысли или прямого намёка.

Восхитительная лицемерка! Ей бы в актрисы, а она разменивает жизнь на такой пустяк.

Улыбнувшись нейтральной вежливой улыбкой, я отстранил Камиллу. Она попыталась воспротивиться, так что пришлось проявить настойчивость. Боги и богини, у неё столько отличных богатых мужиков, а она привязалась ко мне! Женатые все, что ли?..

— Ну так не злословь, — предложил, сдерживая смех и стараясь изобразить на лице ещё более невинную улыбку.

Мне не хотелось выносить неприятное происшествие между Николь и Камиллой на люди, учитывая, что последняя обязательно его извратит и обернёт в свою пользу. А значит, отшить навязчивую красотку нельзя и придётся поцеремониться.

— Я не сомневаюсь, что он найдётся в самом скором времени, — уже мягче продолжал я, поймав гневный взгляд, полный немого укора.

Пришлось включить дурака и всеми силами делать вид, что я не понимаю, отчего расстроенная девушка решила делиться откровениями именно со мной.

— Что, если он нашёлся, но в упор не замечает меня, Марк? — прошептала Камилла, подключая профессиональные трюки — годами отработанные приёмы, призванные растопить сердце любого мужчины.

Мне даже лестно стало, право слово, — так старается человек!

— Может, он пытается тебе этим что-то сказать? — разговор перешёл в границы личного, а я — на доверительный шёпот.

Не только роковые соблазнительницы умеют манипулировать окружающими при помощи тембра голоса. Ведомая им, собеседница оказалась ближе, чем мне того хотелось бы. Алые губы почти касались моих губ.

— Например, то, что в его сердце живёт другая женщина.

— Ну конечно! — вспыхнув, воскликнула обиженная девушка, разрушая интимность мгновения. Удивительно, как ногой не топнула — наверное, пожалела дорогущую дизайнерскую туфельку.

— Незабвенная Лара, окутанная ореолом таинственности, волнующим манящим флёром! Как меня достали разговоры о ней! Позволь открыть тебе глаза, Кросс: она умерла! Слышишь?! Твоя любовь мертва!

— Да что ты! — Камилла замерла с открытым ртом.

Видимо, она ожидала какой угодно реакции на свой выпад — без сомнения эмоциональный и болезненный — но не ледяной иронии в голосе. Красотка опешила, исчерпав арсенал колких фраз и низких приёмчиков.

— Раз уж ты так страстно интересуешься моей личной жизнью, то вот тебе эксклюзив: я говорю не о Ларе.

— Кто она? — спустя пару тягостных, полных гроз и молний минут молчания, наконец, спросила искусительница.

Чего это мы так помрачнели?.. С живой конкуренткой труднее тягаться, чем с мёртвой? Видимо, часть моих мыслей читалась по лицу, потому что брюнетка нахмурилась и отступила.

— А это, моя дорогая, тебя не касается, — отрезал я.

Губы собеседницы дрогнули от обиды, но она пересилила себя и развернулась так резко, что шёлковая волна волос взметнулась, едва не хлестнув меня по лицу вместо пощёчины, от которой, уверен, она бы не отказалась. Лемейн успела сделать несколько шагов, прежде чем я окликнул её:

— И да, Камилла, — несостоявшаяся актриса обернулась. Я улыбался, и в карих глазах мелькнула надежда, что я одумался и раскаялся, но не тут-то было: