— Ты любишь кофе, — с непринуждённой улыбкой заметила девушка.

Внимательная. И быстро запоминает новые слова и названия. Занести в мысленный бестиарий, или это черта, характерная для личности? Между тем, изящная вампирша опустилась на стул у короткого края стойки. Видимо, чтобы смотреть в лицо собеседника. Голодного, как волк, и жующего со скоростью хомяка. Страшное сочетание!

— Я могу разделить с тобой беседу, но не трапезу.

— Люблю, — согласился, приложившись к кружке. Крепковат, но зато обжигающе горячий, как мне нравится. — Неужто это забота?

Усмехнулся, бросив быстрый взгляд на вампиршу, поставившую на стол локти, а на кулачки положившую подбородок. Зоркие светлые глаза не отрывались от моего лица.

«Или откармливаешь добычу?..» — вякнул внутренний голос. Я шикнул на него и затолкал обратно в глубины скепсиса в груди.

— Отчего же? Вампиры не едят обычную еду?

— Благодарность, — призналась красавица. Глаза, прошлой ночью холодные, как лёд, теперь оттаяли и искрились, словно гладь воды солнечным утром. — Хотя забота, наверное, тоже.

Оценив заботу по достоинству, я расправлялся с мясом. Как по мне, стейк был не прожарен, я предпочитаю «медиум», а не «рэйр», но, впрочем, чего я хочу от вампирши? Тут её высокородное высочество голубых кровей готовит в благодарность для смертного, какие уж придирки!

К тому же, пропёкшиеся овощи и тонкий букет трав оттеняли сыринку в куске мяса. Видимо, специи она взяла там же, где свечи. В общем и целом, я остался доволен, как волк. Тот самый сытый волк-хомяк.

— Мне кажется, едят, — после короткого молчания заключила Николь, когда я и забыл про заданный вопрос. Должно быть, кровь оттекла к желудку, обесточив мозг. — Правда, это не имеет смысла: мы не чувствуем ни вкуса, ни насыщения. Так что это скорее элемент адаптации и маскировки.

— Кстати, об адаптации и маскировке, — оживился я, заканчивая с охотой на последний ломтик картофеля. Желудок заурчал, как приручённый зверь, признавший Николь единоличной хозяйкой. Случайная мысль заставила усмехнуться. — У меня есть к тебе деловое предложение.

— Предложение? — удивилась наяда и наклонилась над стойкой, готовая слушать и внимать.

Я допил кофе, поставил чашку, покрутил пальцами. Не очень вежливо по отношению к собеседнику, знаю, но мне требовалось собраться с мыслями и обдумать последние детали. На первый взгляд идея казалась безумной, однако в контексте последней пары дней могла сработать.

— Мы друг другу никто, — Николь напряглась, прищурилась, — но можем стать кем-то. Например, деловыми партнёрами, — издалека начал я, следя за реакцией девушки.

Выражение её лица менялось в зависимости от произнесённых слов, из опасливого недоверия переходя в удивление и любопытство.

— Я подумал, что не могу содержать тебя как питомца. Не обижайся. Должна же быть от тебя практическая польза? Раз уж ты думаешь задержаться в Манополисе, я предлагаю тебе работу.

— Работу? — переспросила собеседница, изогнув бровь.

Она не выглядела ни смущённой, ни напуганной, скорее заинтригованной. Неплохое начало.

— Да, — продолжал я, стараясь сформулировать мысль помягче. — Заключим контракт: я устрою тебя в сферу, где господствует ночь, красивые женщины вроде тебя, а также природное притяжение…

— Иными словами, я стану куртизанкой вроде Дженны? — изогнув губы в лукавой улыбке, уточнила Николь.

Я рассмеялся, восхищённый тем, как скоро она меня раскусила. По хитрым глазам проницательной вампирши невозможно было разобрать, что она думает на самом деле. Казалось, с одинаковой лёгкостью и вероятностью она могла как согласиться, так и перегрызть мне горло в ту же минуту.

— Не совсем, как Дженна, — кашлянул я. Глаза Ник сверкнули, но перебивать наяда не спешила. — Ладно, давай начистоту: в короткие свободные минуты сегодняшнего дня я думал о том, чем занять тебя. А также о том, как решить проблему голода. Вспомнил, что знаю о вампирских способностях…

Выдержав паузу, продолжил:

— И всё сошлось: ночной образ жизни, жертвы, которые сами будут приходить к тебе. С целью использовать, да, но с той властью, какой обладаешь, это ты, Николь, можешь использовать их. Пить кровь крепких здоровых мужчин, внушая им воспоминания о потрясающей ночи, какими ты наделила Дженну. Ведь так?

Николь помолчала, обдумывая сказанное. На бледно-розовых губах играла мечтательная улыбка, по которой решительно ничего нельзя было понять. Я, может, и засомневался бы в себе, но идея имела потенциал и решала ряд насущных проблем.

Без особого вреда для Николь, если я не переоценивал её гипнотические силы. И для окружающих тоже, если девушка будет держать себя в руках. Моих знакомств и связей хватит, чтобы пристроить в сердце Лоско-сити ещё одну ловкую гетеру. Особенно с такой внешностью и врождённым магнетизмом.

— Значит, ты готов разделить меня со всеми мужчинами своего города? — прищурившись, она поглядела на меня с неприкрытым озорством.

Лисьи глаза смеялись, казалось, в них плескалось солнце. Чего-чего, а такого я не ожидал и малость выпал в осадок. Николь смотрела на меня в упор и улыбалась.

— Ты сейчас что, флиртуешь со мной? — уточнил, усмехнувшись и стараясь проникнуть за непроницаемую пелену серо-голубых глаз, угадать мысли.

— Возможно, — согласилась вампирша без тени смущения и закусила нижнюю губу. У Дженны, что ли, успела нахвататься? — Я не уверена, что правильно понимаю значение этого слова.

Наслаждаясь чужим замешательством, улыбнулась шире, показав ровный ряд белых зубов, из которого выбивались острые клыки. Всё же чуть длиннее, чем у обычного человека. Вот, значит, как. Остальные слова она понимает, как родные, а тут сомневается в значении!

— Ты мне не принадлежишь, Николь, — пояснил с беспечной улыбкой. Бессмертная пронзала меня пристальным взглядом, точно заставляла проходить проверку. — Не знаю, принадлежишь ли кому-нибудь вообще. Мы знакомы пару дней.

— Так и есть, — горько усмехнулась она, опустив взор на ровные ноготки — вытянутые, красивые и без маникюра. — Поэтому меня удивляет и настораживает твоё внимание. Ты дал мне кров, защиту, жертв. Зачем? Почему ты помогаешь мне?

— Я тебя использую, — вырвалось прежде, чем я успел сообразить, что ляпнул.

Прозвучало даже хуже, чем в голове, хотя и там звучало так себе. Николь, отличавшаяся ледяной невозмутимостью, вскинула брови. Почему я так сказал? Не признаваться же, в самом деле, что мной с первых минут владеет смутная симпатия к этому противоречивому существу с глазами то ребёнка, то искусительницы.

— Вместе с жертвами ты получишь заработок и, скорее всего, немалый. Не думаю, что тебе сильно пригодятся наши деньги, если, конечно, ты не решишь остаться. А потому заключим договор: пятьдесят процентов выручки тебе, пятьдесят — мне, — тут я удивился собственной наглости, но впрочем… Я ведь тоже шею подставляю ради неё.

— Ах вот оно что, — хмыкнула Николь. Переложила мягкие волосы на одно плечо, пропуская пряди между тонкими пальчиками, словно погрузилась в размышления. — Ты, значит, корыстолюбив?

— Хочешь жить — умей вертеться, — пожал плечами, против воли скользнув взглядом по роскошной снежной шевелюре.

Что за необычный цвет! При холодном освещении — льдистый, отдающий серебром, при тёплом — мягкий, солнечный, золотистый.

— Будем считать, что ты нанимаешь меня как проводника и телохранителя. Плюс аренда, а я полагаю, ты не прочь остаться жить в моей студии. Что скажешь?

— Ты прав, мне без нужды ваши деньги, — кивнула вампирша, отводя глаза, переставшие блестеть. Она вся будто напряглась, собралась, сосредоточилась:

— Так что можешь забрать всё. Я задержусь в твоём мире, пока не выясню, кем являюсь, как оказалась здесь и зачем вампир-наёмник преследует меня. И раз уж мы достигли соглашения, ты мне поможешь, Марк. А после я вернусь домой.

— По рукам, — согласился я.

Николь посмотрела на меня долгим испытующим взглядом, который, казалось, мог выжечь в груди дыру, и кивнула. Ничего, у меня кожа толстая. Неуверенные в себе в моей профессии не выживают.