Геринг разъяснял рейхскомиссарам и генералам: «Вас послали туда не… работать на благо вверенных вам народов, а… выжать из них всё, что возможно. Мне всё равно, если… люди гибнут от голода. Пусть себе – лишь бы не умер от голода ни один немец». Гиммлер уточнял: «Что происходит с русскими, мне совершенно безразлично. Мы, немцы, займем позицию, которую прилично иметь по отношению к этим зверолюдям, но заботиться о них – преступление перед нашей собственной кровью» [241]. «Животные, которые находятся в лагерях для русских пленных», – это уже Гитлер [220]. Задача ликвидации интеллекта ставилась в прямой форме: «У кого я замечу интеллект, тот будет расстрелян» [121].

Империалисты же Англии попросту не применяли тотальный террор как инструмент политики.

Безусловно, непосредственная причина такого сравнительного гуманизма заключалась в том, что «в Англии не было нигилизации (как результата обостренной – во имя сохранения статуса – агрессивности мелкого буржуа, панического страха буржуазии перед угрозой пролетаризации), которая нуждалась в компенсации потери идентичности, компенсации в густой тени сверхчеловека. В Англии органично возникшие виды социальной идентичности смогли сохраниться» [80].

Однако не менее важной причиной было и глубокое проникновение в английское общество и культуру христианства, пусть даже и в виде сильно иудаизированного протестантизма. Не случайно для того, чтобы «расстаться с последними шлаками своего слюнявого гуманизма» [241] Гиммлер настойчиво требовал ещё в 1942 году «в ещё более решительной форме, чем до сих пор, разделаться с христианством. С этим христианством, этой великой чумой… которая делала нас слабее в любой схватке, нам придется разделаться. Нам придется разделаться с ним внутри себя» [218].

«Безжалостность» для Гитлера было ключевым и предельно позитивным понятием: нацисты считали, что лишь Британия и Третий рейх могли быть названы «безжалостными»». Именно на Британию ориентировались нацисты, продумывая собственную модель управления Россией и настойчиво указывая на необходимость учиться у англосаксов, в частности, методам преодоления угрызений совести.

Однако ученики многократно превзошли учителей по жестокости: нацистская практика «воплощала ту основу фашизма, которая выдает в нём колониальный империализм, возведенный в степень» [282].

Именно этой степени – по в целом раскрытым выше причинам – Англия и смогла избежать.

Нацистский режим Германии использовался и направлялся английскими элитами в совпавших в 30-е годы XX века классовых и геополитических целях на уничтожение Советской России: с классовой точки зрения, как смертельно опасного примера практического торжества социальной справедливости, а с геополитической – как постоянной угрозы проекту установления английской власти над континентальной Европой и, более того, как подлежащего завоеванию и освоению нового колониального пространства.

Стоит отметить, что данная цель была сформулирована и осознана задолго до появления нацизма и даже Германии как единого государства – с возникновением России как значимого субъекта европейской политики. Соответственно, она носила исключительно долгосрочный характер: её преследовала первая же разработанная в Англии геополитическая концепция (собственно говоря, в силу сложности и несамоочевидности самой этой цели только её появление и потребовало её обоснование в столь сложном виде, как геополитическая концепция, – правда, почти за полтысячелетия до появления самого этого термина).

Ещё в 1577–1578 годах сверхприбыли Московской компании, ставшие фундаментом благополучия и силы тогдашней Британии, вдохновили выдающегося мыслителя, доверенное лицо Елизаветы I (он даже вошел в историю как «елизаветинский маг»), мистика, астролога, географа и математика Джона Ди (1527–1608) на разработку концепции прав Англии на колониальные владения и в целом доминирование в мире в рамках «Зеленой империи»[140] (в алхимии зеленый цвет – одно из ключевых понятий, обозначающих трансформацию веществ; данная концепция обосновывала трансформацию всего мира в английскую колонию и придание английской власти всемирного, глобального характера).

Именно в ходе разработки этой концепции Джон Ди впервые использовал общепринятые ныне термины Great Britain и «Британская империя». Он же создал английскую разведку в её современном виде (MI-5) и подписывал свои донесения королеве заимствованным у него Яном Флемингом для Джеймса Бонда псевдонимом «007». Его старший сын Артур (Ди был трижды женат и имел восемь детей – всех от третьей жены) 14 лет являлся по рекомендации Якова I врачом первого русского царя династии Романовых, Михаила Федоровича – и это после отравления Ивана Грозного и его семьи!

Суть концепции «Зеленой империи» заключалась в констатации необходимости обеспечения контроля английской короны прежде всего над Северной Америкой (которой Джон Ди придавал особое, мистическое значение) и Северной Евразией, то есть Россией [95].

Эта стратегическая задача, будучи однажды осознанной и сформулированной, в последующем постоянно подразумевалась и последовательно, неуклонно реализовывалась английской (а затем и всей наследовавшей ей англосаксонской) политикой, несмотря на частые вынужденные отвлечения на преходящие обстоятельства и временные помехи вроде войн, а также внутренних и внешних кризисов.

Так, «вторую половину XVII в. англичане были заняты борьбой с Голландией и Францией, почти весь XVIII и первые 15 лет XIX в. – с Францией, ну а после наполеоновских войн [когда они разобрались со всеми остальными, более близкими, а главное, оспаривающими превосходство Англии на морях противниками – М.Д.] их главным врагом становится Россия, и вражду эту они “передали по наследству” США» [95].

Стратегическая логика Англии заключалась в недопущении любого объединения континентальной Европы (что автоматически создало бы для неё смертельную опасность) при помощи неуклонной и последовательной поддержки второй по силе европейской державы против лидера, угрожающего стать гегемоном [42].

Конечной целью было установление английского доминирования в Европе, однако отнюдь не прямого, административно-политического (для этого Англии ни при каких обстоятельствах не хватило бы военной силы и попросту количества солдат, да и формирование над-европейского мирового рынка, буквально окрылившего Англию, как было показано выше, исключало возможность создания единой панъевропейской державы даже не военно-политически, а сугубо экономически), но финансового: для Сити, а не для короны.

Такое доминирование требовало в качестве своей неотъемлемой предпосылки максимального территориально-политического дробления Европы, то есть формирования максимально возможного числа как можно более мелких национальных государств. Представляется принципиально важным, что именно эта объективная потребность и обеспечила как мощную, системную, глубоко укорененную и исторически длительную поддержку либерализма, так и в целом экспорт Англией идеи свободы как стратегическая идея и психоисторический проект – см. параграфы 9.3 и 9.4.

Пример 15. Политика дробления территорий

Интересно, что аналогичный подход Англия применяла после распада Османской империи на Ближнем Востоке, а во всём мире – после крушения колониальных империй (и в первую очередь своей собственной). После распада Советского Союза этот подход выразился в разработке и продвижении во всём мире концепций ослабления и десуверенизации государств, а также переноса центра развития и человеческой активности как таковой с уровня государств на уровень отдельных регионов как новой объективно обусловленной тенденции.