В минувшем веке наша Родина испытала две чудовищные Катастрофы, изменившие не только ход её развития и самовосприятие, но и саму русскую культуру, сам облик и характер русского народа настолько глубоко и всесторонне, что в обоих случаях представляется правильным писать обозначающее их слово с большой буквы.

Великая Отечественная война отнюдь не только окончательно завершила, наконец, гражданскую войну, ужасающей трагедией и катарсисом сплавив всё ещё разнородное, несмотря на индустриализацию, общество в единый и почти монолитный советский народ.

Чудовищное сверхусилие народа, совершенное для достижения Великой Победы и последующего выживания в тотальной «холодной» войне с объединенным Западом (в явной форме она началась сразу после Победы – реализовать операцию «Немыслимое» по нападению на Советский Союз с использованием не только немцев, но и поляков 1 июля 1945 года, ещё даже до начала сокрушения им Японии, не дали сначала демонстрация силы и решительности, проведенная Жуковым по указанию Сталина накануне этой даты, а затем поражение Черчилля на выборах 5 июля 1945 года), а также глубочайшая психологическая травма, навсегда впечатанная в сознание нескольких поколений, в условиях физической гибели лучшей части нескольких поколений свели своего рода культурной и психологической судорогой не только управляющую систему, но и весь общественный организм.

Эта «судорога выживания» стала одним из фундаментальных факторов, существенно ограничивших после Победы возможности советской цивилизации соответствовать объективным требованиям первой научно-технической революции (прежде всего в области свободы творчества, гибкости и психологической раскрепощенности) и тем самым подорвавших жизнеспособность СССР.

В этом отношении, действительно, Гитлер и в целом фашизм (как политическая квинтэссенция западной цивилизации) потерпели поражение в 1945-м, но одержали бесспорную победу в 1991 году.

Уничтожение Советского Союза и в целом советской цивилизации, выстраданных и выкованных русским народом взамен прежней самодержавной формы для соответствия требованиям нового времени, стало второй катастрофой русского народа в XX веке – намного более заметной и очевидной хотя бы из-за своей связи уже не с победой, а с колоссальным поражением исторического масштаба. Ни при каких обстоятельствах не стоит забывать и того, что эта катастрофа всё ещё продолжается и, более того, в настоящее время представляется как минимум далекой от своего преодоления.

С учетом отложенных последствий и демографические, и психологические, и хозяйственные потери от второй катастрофы значительно выше, чем от первой, причём не только для исторической России, но и для территории РСФСР (достаточно указать, что даже демографические последствия гитлеровского нашествия значительно ниже демографических последствий длительной и, пусть и в менее публичных формах, продолжающейся и в период написания этой книги – в конце 2023 года – либеральной русофобской вакханалии).

Более того – в целом обусловившая уничтожение Советского Союза эпоха национального предательства, начавшаяся в 1987 году (с переходом реформ Горбачева в экономически и политически самоубийственную стадию) еще далеко не завершена, и основная часть негативных последствий этой второй русской Катастрофы в основном не только не преодолевается и не изживается, но и продолжает нарастать.

Разумеется, значительное количество людей (в том числе и совершенно точно не имеющих никакого отношения к еврейской культуре и иудейской цивилизации), просто услышав термин «Катастрофа», особенно применительно к продолжающимся и по сей день процессам, рефлекторно пугается и начинает судорожно настаивать на недопустимости применения термина, закреплённого историей за геноцидом евреев фашистами во время войны, к каким бы то ни было иным историческим событиям.

Однако, если сопоставить последствия распада Советского Союза и гибели советской цивилизации не только с тяжелейшей ценой Победы в Великой Отечественной войны для территории РСФСР, но и с Холокостом (как его принято называть древнегреческим термином) для соответствующих народов, мы увидим, что, несмотря на отчетливо меньшее количество жертв (в пропорциях к имевшемуся на его начало населению), последствия для нашей страны и народа были по своей тяжести если и не хуже, то, по крайней мере, сопоставимы. В самом деле: Холокост – сознательное уничтожение 4,2–6[1] из 15,3–16,6 млн евреев, живших в то время в мире, – от 25 до 39 %.

Нижняя оценка этого диапазона соответствует относительным потерям населения на территории Белоруссии (где погиб, как известно, каждый четвертый) и значительно выше относительных потерь Польши (где погибло 17,9 % довоенного населения). Однако не стоит забывать, что значительная часть их жителей и, соответственно, погибших как раз и были евреями (в Польше – заметно более половины: 3,2 из 6,2 миллиона человек[2]).

Косвенные последствия этого истребления – не родившиеся дети и люди, умершие в своих постелях, но раньше среднестатистического срока, от голода, болезней и переживаний, – насколько известно, не оценены, но их чудовищность понятна.

Вместе с тем следует подчеркнуть, что еврейский народ отнюдь не был сломлен этой изуверской и ужасающей попыткой его уничтожения. Напротив – произошел взлет еврейского самосознания, увенчавшийся, при общем чувстве вины перед евреями и активной на самом важном, первом этапе поддержке Советского Союза (который не только первым в мире признал Израиль, но и спас его стремительным предоставлением массированной военной помощи), созданием государства Израиль.

Самосознание израильтян (по крайней мере, элиты) начиная с создания государства Израиль и вплоть до начала XXI века было абсолютно адекватным ситуации и исходило из презумпции «осажденной крепости», из четкого понимания того, что Израиль в любой момент может быть брошен и продан любыми своими союзниками.

Именно это самосознание, питаемое памятью о Холокосте (перед началом которого западные «демократии» категорически отказались принять евреев, находившихся на контролируемых гитлеровцами территориях, и этим обрекли их на уничтожение, а Англия[3], в частности, не пускала спасшихся от Гитлера беженцев в Палестину), именно это однозначное, последовательное и жесткое деление на своих, чужих и врагов и стало главным фактором жизнеспособности еврейского государства.

Причина переживания Холокоста и превращения его в один из краеугольных камней новой еврейской идентичности очевидна: Холокост был геноцидом, не просто сплотившим, но и во многом воссоздавшим смирившуюся было с более чем двухтысячелетним рассеянием нацию.

Схожие процессы произошли в ходе войны и в Советском Союзе – именно чудовищная война и реальная угроза полного уничтожения стала ключевым элементом формирования советского народа. Либеральные реформы, начатые ещё Горбачёвым в 1987 году, – как и Холокост, представляются результатом далеко не только внешнего воздействия, но и собственного, внутреннего разложения общества. Только в гитлеровской Германии это разложение вызвало расовую ненависть к евреям, славянам и цыганам, а в нашей стране вызвало либеральные реформы, характеризующиеся в том числе такой же по своей природе расовой ненавистью к русским и таким же по сути стремлением уничтожить нас как народ, культуру и цивилизацию.

Не случайно почти двукратный рост смертности при практически двукратном падении рождаемости в середине благословенных для либералов (и кровавых для всех остальных) 90-х годов, вызванный либеральными реформами и всячески оправдываемый современными либеральными фашистами как нечто «нормальное», «органично свойственное всему прогрессивному человечеству» или «вызванное противоестественным игом проклятых большевиков», получил название именно «русского» креста.