В условиях постоянного и тотального применения управляющими системами технологий формирования сознания элита и общество неизбежно не просто обладают принципиально разными системами ценностей, но и, более того, преследуют совершенно разные, а часто и в принципе не воспринимаемые друг другом цели.

В результате они утрачивают способность к главному в общественном развитии – к взаимопониманию – и, более того, через относительно короткое время перестают даже догадываться о его теоретической возможности. Как писал в своё время Дизраэли по иному, значительно более традиционному поводу (о бедных и богатых), в стране возникают в прямом смысле слова «две нации».

Эта утрата взаимопонимания, вызванная не чьим-либо злым умыслом или заговором, но вполне объективными, технологически обусловленными факторами разрушает не только традиционную демократию как таковую, но и саму её принципиальную возможность. Демократия заменяется тотальной, всеобъемлющей пропагандой (в том числе вынужденной, так как управляющая система объективно нуждается в том, чтобы объяснять свои действия управляемым) и бесконечной и повсеместной информационной войной различных политико-экономических групп.

«Мирное время отличается от военного тем, что враги одеты в твою форму».

И общественное сознание уже давно перестало быть просто целью, став ещё и полем боя.

Систематический рост взаимного непонимания друг друга обществом и управленческой элитой качественно повышает угрозу внутренней дестабилизации, а с ним и объективную потребность оторвавшейся от своих корней (как социальных, так и сугубо экономических, обеспечивающих финансирование политической деятельности) элиты во внешней помощи, – и уже на заре формирования глобального спекулятивного капитала сложилась планетарная сила, которая её с нескрываемым удовольствием оказывает.

Квинтэссенцией современных информационных технологий (в основном сохранившаяся для каждого из макрорегионов, на которые распадается человечество, и в постинформационную эпоху [20]) является предельное упрощение всех и всяческих коммуникаций.

Новая коммуникационная среда объективно сплачивает представителей управляющих систем (как государственных, так и корпоративных) и обслуживающих их деятелей спецслужб, науки, медиа и культуры на основе общности их образа жизни в новый, принципиально не знающий границ космополитичный глобальный управляющий класс.

Образующие его люди осознают себя живущими отнюдь не в тех или иных странах, а в специализированных отелях и закрытых резиденциях, обеспечивающих как минимум стандартный для них (запредельный для обычных людей) уровень комфорта вне зависимости от территории расположения, а их общие интересы весьма эффективно обеспечивают не столько государственные (хотя при необходимости к решению тех или иных задач легко привлекаются и они), сколько частные наемные армии.

Новый глобальный класс собственников и управленцев отнюдь не является чем-то единым по отношению к большинству конкретных проблем, с которыми он сталкивается, и вопросов, которые он рассматривает. Как и всё человечество, он раздирается внутренними противоречиями и постоянной жестокой борьбой, однако как целое он монолитно противостоит разделенным государственными границами обществам не только в качестве одновременного владельца и управленца (что является верной приметой как глубокой социальной архаизации, так и колоссальной политической мощи), но и в качестве в прямом смысле слова всеобъемлющей общественной и управляющей структуры.

Этот глобальный господствующий класс не привязан сколь-нибудь прочно (за исключением разве что рудиментарной сентиментальности его отдельных членов) ни к одной стране или социальной группе и не имеет никаких значимых внешних для себя обязательств и тем более субъектов влияния. У него в принципе, в силу самой его природы нет ни избирателей, ни налогоплательщиков, ни мажоритарных акционеров (строго говоря, в рамках по сути дела коллективной собственности он с момента своего формирования является таким акционером сам для себя).

В силу самого своего положения «над традиционным миром» (и «в глубокой тени» для него) глобальный управляющий класс с непримиримой враждебностью противостоит не только экономически и политически слабым обществам, неминуемо разрушительно осваиваемым и перерабатываемым им в свои сверхприбыли, но и любой национально или культурно (и тем более территориально) самоидентифицирующейся общности как таковой. Разумеется, прежде всего он противостоит таким образом традиционной государственности – и как идее, и её практическому выражению в виде наиболее значимых и эффективных государств.

Государственные управляющие системы незаметно для самих себя, но быстро и необратимо перерождаются именно под влиянием этого класса, в создаваемом им смысловом и силовом поле либерального мировоззрения. Верхи государственного управления начинают считать себя частью отнюдь не своих народов, а именно глобального управляющего класса, – так как это качественно повышает уровень их жизни, расширяет их реальные возможности и открывает перед ними новые перспективы и надежды (пусть даже и иллюзорные). Понятно, что несогласные или недовольные этим эффективно (то есть обычно в превентивном порядке) уничтожаются или, как минимум, изолируются на национальном уровне.

Соответственно, большинство национальных элит «быстро и тихо» переходит от традиционного управления своими народами в интересах своих древних и во многом устарелых наций-государств, созданных ещё Вестфальским миром, к управлению этими же народами и, главное, к решительному преобразованию их в интересах либеральных «новых кочевников» – глобального управляющего класса, объединяющего представителей финансовых, политических и технологических структур и в принципе не связывающего себя с тем или иным народом (и тем более государством).

Естественно, такое управление осуществляется в объективном пренебрежении к интересам обычных обществ, сложившихся в рамках традиционных государств, за счет методичного подавления не только их сопротивления, но и насущнейших жизненных интересов (так как даже простое осознание таких интересов неминуемо провоцируют сопротивление этих обществ) и обычно носит характер предельно жестокой и циничной эксплуатации.

Мир постепенно вступает в новую эпоху, содержанием которой становится совместная национально-освободительная борьба различных, в том числе и исторически враждебных друг другу обществ, разделенных государственными границами и даже своими культурными матрицами, против всеразрушающего господства глобального управляющего класса, в силу своего образа жизни исповедующего либеральную идеологию и выражающего интересы в первую очередь глобальных финансовых спекулянтов.

Это без какого бы то ни было революционное содержание новой эпохи создает объективную потребность в солидарности всех национально ориентированных сил (и в том числе противостоящих друг другу в настоящее время в разного рода межнациональных конфликтах). Ведь разница между правыми и левыми, патриотами и интернационалистами, атеистами и верующими в современных условиях более не значит практически ничего перед общей перспективой социальной утилизации человечества из-за агрессии «новых кочевников».

И расширение БРИКС, и неуклонно нарастающее стремление к сотрудничеству всё более значимых представителей традиционных религий, несмотря на целый ряд старательно разжигаемых конфликтов, отражают постепенную реализацию этой потребности – на то она и объективная, чтобы неумолимо воплощаться в жизнь, несмотря на все препоны и пережитки прошлого.

Впервые в истории противоречия между патриотами разных стран, в том числе и прямо конкурирующих друг с другом и даже прямо борющихся друг с другом, с объективной точки зрения (хотя, конечно, совершенно не с их собственной субъективной) утрачивают своё содержательное значение. Они попросту ничтожны перед глубиной общих противоречий между силами, стремящимися к благу отдельных обществ, и либерального из-за самого характера своей деятельности и образа жизни глобального управляющего класса, равно враждебного любой обособленной от него общности людей.