На лице Ники появилась блаженная улыбка, тело ее залило от макушки до пят божественной музыкой, гласом небес. В голове наступили мир, покой и абсолютное блаженство. Она опустилась на траву, прислонилась спиной к скале, закрыла глаза.

Девчонка еще успела услышать чей-то голос:

— Попробуй разожми ей руку!

Второй голос ответил растеряно:

— Как?

— Кусай ее, кусай, пусть выбросит эту дрянь…

Она еще подумала: «Не надо меня кусать!» и провалилась во тьму. В этой тьме то там, то тут вспыхивали волшебные радуги. А еще там ревело, бесновалось пламя. В этом пламени виднелся лошадиный силуэт. Он ржал. Отчаянно, тревожно.

— А, Джун, это ты? — Обессиленно улыбнулась девчонка. — Ты чего там застрял? Выходи.

И тьма погасла.

Проснулась Ника от того, что кто-то просто от души плеснул на нее холодной водой. Проснулась и сразу поняла, что лежит. В ушах от убийственной слабости стоял писк. Голова кружилась, не давая поймать взглядом картинку. Во рту стоял мерзкий привкус какой-то гадости, название которой самой Нике было не известно. А еще одуряюще болела ладонь. Правая, та самая, на которой пряталась, свернувшись клубочком стрекоза.

Ведьмочка с огромным трудом перевалилась набок, поднесла к глазам руку, с трудом сфокусировала зрение и невольно вскрикнула. Там огромным крестом зияла открытая рана. Такая глубокая, что Ника с легкостью могла представить на дне ее собственные белые косточки. К счастью, перед глазами плыло, подробности ускользали от взора. Девчонка икнула, зажмурилась от испуга и сжала пострадавшую руку в кулак. Разглядывать рану подробнее не хотелось.

Хотелось встать, хотелось понять, что вокруг. Вот только силы волшебным образом растаяли. Хватило их только на то, чтобы сесть, мешком привалиться назад к шершавой скале, да так и замереть полусидя-полулежа. Уже оттуда Нике наконец-то удалось понять, что творится вокруг.

Возле самого берега, как два сфинкса, сидели лисица и кошка. Сидели и пытались подавать команды нестройным дуэтом. А между ними метался черный единорог и, рассыпая вкруговую огненные искры, все бил и бил копытом по траве.

Кого он там топчет, Ника не знала, но определенные подозрения у нее появились.

— Нет, — Джун обиженно фыркнул, — никак не выходит. Эту дрянь мои копыта не пробивают. Здесь сама Ника нужна. Или любой другой человек.

Все трое, как по команде, глянули на ведьмочку. Все трое обрадовались. Джун за всех сказал:

— Иди сюда. Если не хочешь, чтобы тебя доели, пакость эту надо прибить.

Нике совсем не хотелось вставать, хотя уже стало понятно, что увильнуть не выйдет.

— А как? — Спросила она лишь бы оттянуть момент.

— Да как угодно, — фыркнула Вивьен, — хоть рукой, хоть ногой, хоть камнем. У тебя получится. Тем более, что она так обожралась…

Раненая ладонь болезненно дернулась. Ника, не разжимая кулака, потерла запястье. Там был явственный след чьих-то зубов. «Все-таки укусили, — подумала она, — чтобы раскрыть ладонь!» Правда обиды не ощутила. Все было сделано правильно.

Ведьмочка поднялась на ноги, пошатываясь от слабости и держась за скалу, добрела до воды. Порыскала глазами, пытаясь найти подходящий камень, но не увидела ничего нужного. Тогда попросту стянула с ноги башмак и приблизилась к месту расправы.

Там у лошадиных копыт в траве лежала давешняя стрекоза. Только на этот раз у нее были сломаны оба крыла. Почуяв человека, тварь вздрогдула, встрепенулась, приподняла прекрасное личико и простонала:

— Спаси меня! Помоги. Умираю…

Только на Нику этот призыв больше не действовал.

— Ага, — криво усмехнулась она, — размечталась. Один раз уже спасла. Хватит!

И вдарила по твари башмаком. С размаху, как по таракану. Тварь пискнула, хрустнула и… В Нику ударил фонтан горячей крови. Ее собственной крови, выпитой совсем недавно этой пакостью.

От неожиданности девчонка отшатнулась назад и наверняка бы упала, если бы не Джун. Тот подставил хозяйке теплый шелковистый бок. Ника ухватилась пальцами за гриву, оперлась на фамильяра, обняла его руками за шею и с омерзением уставилась на то, что творилась совсем рядом.

Из стрекозы толчками выплескивалась кровь. Было ее так много, что Ника с ужасом пыталась понять, как не умерла, как смогла остаться живой?

Джун прочел ее мысли. Кивнул на духов воды и земли. Ответил вслух:

— Им спасибо скажи. Они смогли оторвать от твоей ладони эту дрянь. Еще бы чуть-чуть и было поздно.

Ника разжала ладонь. Глянула на рану. Осмотрела запястье с отпечатком зубов и подумала, что кто бы из этих двоих не укусил ее, но он спас ей жизнь.

— Спасибо, — сказала девчонка искренне. — Я вам так признательна.

Терри и Вивьен неожиданно смутились, потупились, прижались друг к другу боками.

— А кто это?

Ника кивнула на стрекозу, которую почти уже не было видно в алой луже.

— Это дух крови. — Ответил Джун. — Редкая дрянь. Я считал, что их уже не осталось. Думаю, девочки спасли тебя дважды. Если бы такая пакость присосалась к тебе, пока все спали, ты бы вряд ли проснулась. Они прекрасно умеют одурманивать людей.

Ника отпустила единорога и слегка наклонилась вперед. Ей показалось, что дух крови все еще шевелится. И точно. Она отчетливо расслышала:

— Будь ты про…

Но договорить не дала. Бахнула сверху еще раз ботинком, подняв целый фонтан кровавых брызг. Обдав саму себя с ног до головы.

Тварь дернулась и затихла навеки.

— Сама будь проклята, — сказала Ника с торжеством в голосе. — Дохлятина!

Она отшвырнула башмак в сторону и, гордо подняв голову пошла к реке. У нее возникло жгучее желание смыть с себя и кровь, и само воспоминание об этом происшествии.

Скарабей, как ни в чем не бывало, топтался на границе огненного ада. Невредимый, целехонький, вполне довольный собой. Он рыл передними лапами угли, фыркал и призывно трубил. Вэл поглядывал на фамильяра с опаской.

Рэй стоял на берегу в одних трусах. Отжатая одежда была разложена на траве перед ним. Маг, надувая от усердия губы, делал руками загадочные пассы — призывал воздушную магию, пытался сушить свое облачение. Получалось не очень. Ученик же его решил не заморачиваться, рассудив, что все высохнет и так, само, без усилий.

Когда сол Моризо оставил бесплодные попытки, успокоился и опустился на траву, парень очередной раз оглянулся на лакированное чудовище и спросил:

— Чего это он там стоит?

Рэй откинулся назад на вытянутых руках, подставил солнцу лицо, зажмурился, ответил нехотя:

— Тебя зовет.

— Меня? — Вэл опасливо ткнул в себя пальцем. — А зачем?

— Тебе виднее. Это твой фамильяр.

Парень опять покосился на скарабея, словил обожающий взгляд и шепотом спросил:

— А как его убрать?

Учитель вздохнул, распрямился.

— Чему вас только ваша сола Коде целый год учила?

Вэл сначала взъерепенился, хотел броситься на защиту учительницы, но быстро скис. Ответил уклончиво:

— Разному.

— Лучше бы она вас чему толковому научила! Мы с Никой за две недели всю вашу программу прошли. А ты даже элементарных вещей не знаешь.

Вэл Флери совсем смутился. Все, что говорил учитель было правдой. И правду эту нечем было крыть. Сол Моризо опять вздохнул.

— Ну да ладно, теперь ты и мой ученик.

Он обернулся к парню, придал себе серьезный вид, что слабо вязалось с голым торсом и трусами, глубокомысленно произнес:

— Запомни! Это твой фамильяр. Другого у тебя, скорее всего не будет. И тебе придется с ним подружиться. А пока, если ты хочешь, чтобы он ушел, просто отпусти его. Словами. Для этого никакой особой магии не нужно. Понял?

Парень нахмурил брови, потом расцвел и кивнул.