Я внимательно слушала кота, понимая, что мне что-то не договаривали.

— И что это значит?

Зрачки фамильяра вернулись в обычную форму, и он перевел взгляд на дверь. Мне даже не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто там стоит.

— Это значит, — сказал тихий ледяной голос, — что если ты не научишься владеть огнем, он сожжет тебя изнутри.

Кот спрыгнул со стола и скрылся за приоткрытой дверью, не удостоив нас вниманием. Трус! Я же начала выходить из себя.

— Вы знали об этом, но запретили мне тренировки? — моему возмущению не было предела.

— Эль, проблема в том и заключается, что ты не знаешь, как овладеть силой. — Я двинулась в сторону ректора, намереваясь поджечь его синюю рубашку, но остановилась, когда он закончил свою мысль. — Тренировки только вредят. Из-за пробелов в теории ты рискуешь умереть.

Неужели он запретил мне заниматься, чтобы спасти? Неужели все эти пять месяцев нравоучений, намеков, требований и наказаний — это способ защитить меня от меня. Мои сжатые в кулак пальцы разжались, я поднятые для удара руки безвольно опустились вдоль тела. Я должна быть благодарна ему за заботу, но в душе одна лишь злость.

— Эва зовет к ужину.

— Я не хочу есть.

На самом деле есть очень хотелось. Живот урчал последние полчаса, но признаться в этом не позволяла гордость. Почему я так зла на ректора? Почему?

— Пи-пи-пи… — что за мерзкий звук? Может, показалось? — Пи-пи… — не показалось.

В поисках источника звука я посмотрела по сторонам. Что-то определенно пищало. На фоне моей злости по отношению к некроманту звук выводил из себя.

— Внизу, — любезно подсказал мужчина.

Я опустила глаза в пол и, вскрикнув, бросилась в сторону ректора. За его широкой спиной вообще хорошо. Я, как мы уже определили, малявка, по сравнению с прекрасной Эвой, меня и не видно вовсе.

— Пи-пи-пи… — продолжала мышь.

— Убейте его! — Очень быстро определилась я с решением проблемы.

— Пи-и-и?

Неужели в голосе мыши послышалось удивление. Она что, тоже фамильяр? Не многовато ли для одной семьи. Но эта не говорит, в отличие от кота. Мужчина развернулся ко мне, заставляя отпустить рубашку, в которую я вцепилась мертвой хваткой.

— Говорил же, я не убиваю без повода. А за убийство этого мышонка, Эва сожжет нас ударом молнии. Она в гневе не контролирует себя, тем более сейчас. Беременных лучше не нервировать.

В крови снова начал закипать огонь. Конечно же, мы не нервируем красивых леди с нежной улыбкой. Интересно, а она знает, что ее «милый» безжалостно убил человека?! Вот расскажу ей, и перестанет быть «милым».

— Конечно, защитить эту женщину от переживаний важнее, чем спасти жизнь студенту своей же академии. Вы правы!

Левая бровь мужчины изогнулась в вопросительном жесте, но я не стала ничего объяснять. Меня, между прочим, к столу позвали. А я голодная и злая. Непонятно почему.

Найти место ужина было несложно, надо было просто идти на звуки голосов. Хоть я и была уверена в том, что некромант следует за мной по пятам, но оборачиваться не стала. Сама не знаю, что на меня нашло. Одинаково сильно раздражает и его забота, и его безразличие. Может, магия огня управляет мной намного сильнее, чем я могу представить?

Добравшись до источника всеобщего ликования, я открыла двери и застыла как вкопанная. В украшенной цветами, магическими шарами и живыми, летающими бабочками помещении, были: виновница торжества, которая задувала магическую свечу; отец, державший малышку на руках, и мать, державшая красивый торт; Алексан Фоер в обнимку с Элизабет Дэлин (я бы сказала, что в этот момент моему удивлению не было предела, но было еще два человека); король Уолтер Рагаф, видимо, со своей женой. Видеть леди Аришу мне не доводилась, но о ее красоте и сильном духе, благодаря которому была выиграна битва, ходили легенды.

— Вы как раз вовремя, — сообщила Эва, — проходите, присаживайтесь.

Неужели такими бывают праздники, или это просто странная особенность этой необычной семьи. Правда, у меня никогда не было праздника, и я не знала, каково это, что-то праздновать толпой.

Мужская ладонь легла на талию и подтолкнул к столу. Я прошла на негнущихся ногах и села на выдвинутый стул.

Отлично, просто отлично. Я здесь совершенно не к месту. Но, видимо, ректор решил, что мне недостаточно неуютно, и обратился к правителю.

— Уолтер, моя студентка жаждет рассказать, как я убил твоего брата.

— А-а-а? — протянул король, медленно усаживаясь напротив. — Ну, хорошо. Что Вас беспокоит, юная леди?

Беспокоит? БЕСПОКОИТ? Даже не знаю, с чего начать?! Может, с того, что в ректоры нам назначили УБИЙЦУ…

«Легко обвинить человека в плохом поступке, не зная причин этого поступка».

— Что именно ты хочешь узнать?

— Уже и не знаю.

Говоря по правде, после фразы: «Уолтер, моя студентка жаждет рассказать, как я убил твоего брата», — вообще ничего не хотелось говорить. Одно дело убить беззащитного, другое — тирана, истребляющего магов годами. Я-то думала, ректор — преступник, а он оказался… даже не знаю, героем?!

— Давай тогда я расскажу немного о Гекате.

А вот это мне нравилось. Король, сам того не подозревая, готов был дать мне очень важную и нужную информацию. Да, теперь, когда я знала, что запрет на посещения боевых магических искусств, был исключительно для моей же безопасности, я, казалось бы, должна быть благодарна, но… А нечего было из этого делать тайну. Мог сразу сказать: «Микаэлочка, будь осторожна, это может тебя убить», а он… Сам виноват.

— В тот день, когда мой брат сжег триста восемьдесят четыре человека в соборе, Гекат потерял самого дорогого для него человека. — В груди заныло. Я подумала, что некромант потерял мать, но ошиблась. — Ее звали Лилия Серан. Я не знаю, обладала ли она магией. Никогда не задавал вопросов. Но когда он пришел за мной в темницу, в которой я провел много лет, на вопрос, зачем меня вызволили, он сказал, что не сможет отомстить тому, кто забрал у него все, без меня.

Этой фразы было достаточно, чтобы понять: семьи у него нет. В день, когда он впервые покинул нас, чтобы продолжить поиски Корена, после моего восхождения на престол, он сказал Эве, имя своей любимой, и мы узнали, что она дочь человека, которого мы долгое время считали нашим предводителем.

— Почему: «считали»?

— Потому что нашим предводителем всегда был Гекат. Все планы разрабатывал он, он же добывал информацию, он же вытаскивал из рук стражей, схваченных магов.

Мои глаза округлились. Он еще и стратег. Отлично, просто отлично. Каким образом бороться с человеком, который смог свергнуть с престола короля?

— Ну, он нашел своего врага и наконец-то свершил месть и обрел свободу.

— Ты думаешь, убийство помогает обрести свободу?

Я посмотрела на короля, который сидел в огромном кресле хозяина дома и выводил каракули на пергаменте заостренной палкой, которую я ранее приняла за оружие.

— Ну он же убил врага.

— Смерть Корена, не вернет ему любимую.

Я не знала, что такое любовь. Отец любил алкоголь больше, чем кого-либо или что-либо в жизни, тетка любила деньги, а мама умерла так рано, что воспоминания о ней уже почти стерлись. Меня, по сути, некому было любить. Меня никто не любил, и я никого не любила.

Я не знала, что такое любовь. Что чувствует человек, потерявший любимого, мне неизвестно. Король, словно понял недоумение, отразившееся у меня на лице, и задал вопрос.

— Чего бы ты хотела больше всего на свете?

Вот он, мой шанс сказать о том, что я мечтаю попасть в его личную охрану. Но почему-то в голове лишь одна мысль: « Хочу, чтобы меня любили так же сильно, как наш ректор любит свою почившую девушку. Хоть один человек, которому я была бы нужна».

— Уолт, — «вспомни черта, он из-под земли вылезет», — тебя Кристиан ищет.

Правитель посмотрел на ректора, который так фамильярно с ним разговаривает, перевел взгляд на меня, встал, направился к выходу, продолжив свою мысль.