— Продолжим? — его тихий и уверенный голос вернул меня на винтовую лестницу, что вела на чердак. Я разжала кулак и освободила мужскую рубашку из цепкого захвата, а затем сделала два шага назад.

— Вы знаете, в какой комнате я живу?

Не знаю, чего именно в моем голосе было больше: страха, упрека или же удивления. Господин ректор продолжил подъем, не удосужившись оглядеться, и ответил на ходу.

— В академии девяносто два студента, десять преподавателей, три работника конюшни, двенадцать поваров, шесть уборщиц и один нелегально поступивший студент. — Из легких сперли воздух, а сердце заставили биться в бешеном ритме танца последние слова. “Нелегально поступивший студент”. Это была я. Единственный человек, которому не было место в академии. — Недели более чем достаточно, — продолжал жестокий некромант, — чтобы узнать обо всем, что происходит в закрытых стенах учебного заведения.

— Я...я…

— Уже достигли девятнадцати лет, учитесь на третьем курсе и неплохо справляетесь с магическими боевыми искусствами. Пожалуй, единственное, с чем Вы хорошо справляетесь. — Стало стыдно. — Не имеет значения, как Вы поступили в академию. Здесь все равны. Но если не найдете способа подтянуть свои знания и навыки, будете отчислены, несмотря на то, что студентов катастрофически мало.

Сказав это, ректор развернулся и ушел, так и не расцепив пальцы. Я стояла, наблюдая за его широкой спиной, и все еще не понимала, откуда же я его знаю.

"Чтобы узнать, что изменилось, надо знать, с чего все начиналось"

— А он хавоф.

Агат часто говорил с набитым ртом. Привычка, которая жутко раздражала Рэма.

— Ты можешь сначала прожевать, а после разговаривать?

Рыжий брезгливо бросил другу салфетку, которой Агат вытер рот, руки, зло стрельнула в неженку глазами, и еще раз вытер рот. Только после злобных шипений друг на друга, я услышала внятный ответ Агата.

— Я говорю, мужик хорош. Сам посуди: за неделю выучил весь преподавательский состав академии, удалил лишних; изучил личные дела студентов, обратил внимание на отсутствующий информацию, собрал недостающие сведения, изучил учебный материал и составил план по изменениям, которые сразу же начал внедрять. Разве не хорош?

Послушать Агата, так некромант — просто находка для академии. Подумала, взвесила все слова и пришла к выводу, что да, находка. Вот только эта находка — проблема для меня. Он своей активной деятельностью меня и отчислить может.

— Может, и хорош, — Рэму новый ректор нравился. Его подход мог вывести всех студентов на новый уровень. Уровень, к которому лучший студент академии, тянулся. Но и меня в беде он не мог оставить. — Вот только на нашу Микаэлу планы его могут быть не очень приятными.

— А фто не фак? — встретив взгляд Рэма, он все же решил прожевать и проглотить кусок, прежде чем завершить мысль. — Мужик вроде высказался по этому поводу.

— А вдруг он передумает? Завтра проснусь, а мои вещи на улице, и меня гонят старой метлой в сторону дома ?

Друзья переглянулись, улыбнулись друг другу, а затем, смеясь, в один голос, выдали .

— Да кому ты нужна ? — Агат

— Не переживай, ты уже совершеннолетняя и можешь находиться в академии.

Им легко говорить. Сомневаюсь, что в случае отчисления хоть одного из них ждет свадьба с вдовой-старухой.

Я посмотрела на дальний стол слева от входа. Там среди остальных преподавателей пустовало два места. С тех пор как ректором назначили некроманта: господин Фоер отсутствовал чаще, чем присутствовал; преподавательский состав поредел вдвое; а готовить нам стали больше и лучше. Об этом каждый завтрак, обед и ужин упоминал Агат. Ума не приложу, и куда это все уходит. Ест за троих, но продолжает оставаться худым, как щепка.

— Что, Лерим, никак не наполнишь желудок? Так бывает, когда семья не способна обеспечить детей едой. Небось, только тем, что вырастили и питались.

Стэлла имела обыкновение появляться неожиданно и не вовремя.

Агат, действительно выросший в большой и бедной семье, был ей ненавистен больше всех остальных студентов. А все потому, что только ему хватало смелости и упорства продолжать портить планы белокурой девы. Этот раз не стал исключением.

— Ну, почему же, — он прожевал, вытер руки протянутой мною салфеткой и продолжил. — Мы с братьями ещё прекрасно ловили рыбу. А увидишь, как я охочусь, дара речи лишишься. Но самое раздражающее для тебя, должно быть, не то, насколько я талантлив в способах выживания, а то, что я ем как бык , но остаюсь стройным, как газель.

И чтобы закрепить эффект, эта стройная газель встала и демонстративно провела руками вдоль всего тела. Мол, смотрите, какой я красивый.

Стэлле это не понравилось настолько, что она не удостоила ответом нашего друга. Развернулась на каблуках и пошла прочь из столовой. Видимо, она не может позволить себе питаться как конь.

— Надо поговорить,— прошептал Рэм, сквозь смех всех присутствовавших при моральном уничтожении Стэллы.

— Ты сказала, что ректор озвучил число в девяносто два студента.

— Девяносто три, если учитывать меня.

Рэм протянул мне одну из булочек, что забрал с собой из столовой.

— Девяносто три-и-и… — протянул он.

Любила наблюдать за тем, как рыжеволосый думал. Его брови сдвигались к переносице, образуя две морщинки между ними. Губы превращались в тонкую линию. В движениях появлялась какая-то странная раскачка.

Спустя несколько месяцев дружбы я переняла эту привычку. Однажды, прочитав лекцию и сидя у камина, я размышляла о странной истории Богов, которые неизвестно откуда появились, и осознала, что, раскачиваясь в широком кресле.

— Я тоже заметил.

Агат присоединился к нам и, взяв меня под руку, бодро шагал по академическому саду.

— Заметил что?

Похоже, мои друзья успели понять что-то, остающееся для меня неизвестным.

— Это странно. Вряд ли исключения в первой в стране академии магии остались бы неизвестными.

— Конечно. Король лично следит за тем, чтобы у нас все было. Отчисления могли негативно сказаться на статусе. — Агат отнял мою булку, которую я перестала есть, пытаясь определить, о чем же они говорят. — Уферен, мы бы услышали об исключение даже одного, не говоря уже о дефяти.

— Подождите-ка, — дошло до меня то, о чем говорили друзья. — Вы хотите сказать, что в академии было сто два студента?

— Сто три, если считать тебя, — Поправил меня Рэм.

Я разинула рот от удивления. В академии исчезло десять учеников, и никто не стал бить тревогу. Проверки короля обрели причину. Я бы тоже ездила собирать информацию по своей территории, пропадай у меня ученики.

Всплыли в памяти слова ректора, и я решила поделиться ими с друзьями:

— Алексан считает, что к исчезновению могут быть причастны преподаватели.

— А что думает ректор?

Непоколебимая вера в мудрость нового ректора, появившаяся у Рэма после нескольких случаев, доходила до безумства.

— Что рано кого-то обвинять, — пробубнила я.

— Согласен, — кивнул самому себе он.

— Я тоже, — не остался в стороне, Агат.

Мне оставалось только тяжело вздохнуть и принять поражение. Так повелось, что наша дружба, начавшаяся с драки, стала крепче любого металла. Друг за друга и в огонь, и в воду. И раз эти двое решили, что ректор прав, мне не остается ничего иного, кроме как принять это за истину.

— А теперь о важном, — понизил голос до шепота рыжеволосый. — Завтра идем в город. Как всегда, после полуночи. Правила те же: на глаза никому не попадаться; быстро передвигаться; держать язык за зубами.

"Уши даны нам, чтобы слышать, а случайности, чтобы подслушивать"

Любила ночную академию. Ни одной живой души. Несмотря на то что не существует правила, запрещающего передвигаться по ночному училищу, оно пустовало всегда.