— И что ты опять натворила?

Ну вот, этот противный ректор настроил против меня лучшего педагога академии. За это я ему еще и поросячий хвост присобачу. Будет знать, как лишать меня единственной отрады. И вообще, пора уже сплетням о его нестандартной внешности выйти за пределы академии.

А что я? Я вообще девочка. Слабая и беззащитная.

— Я не… это мальчики… И…

Конечно же, — вмешался ректор. Разве он мог оставить хоть какую-нибудь возможность использовать свою версию.

— Успеваемость.

— А я говорил тебе.

Чувствовала себя как маленький ребенок, которого отчитывают за несущественную провинность. Кому какая разница, какие у меня оценки, если в будущем моей главной задачей будет защищать короля. Магия огня — то единственное, чем мне необходимо овладеть в совершенстве. К этому я и постаралась вернуться.

— А Вы можете научить меня также метать огонь?

— Могу…

— Не может. — Мы обернулись (а точнее, я обернулась, а Алексан посмотрел) к ректору, который стоял со сложенными на груди руками. — Ты наказана. Пока не подтянешь оценки по остальным предметам, занятия по боевой магии для тебя недоступны. Книги, которые ты успешно выбила из моих рук, валяются у входа. Сегодня вечером, жду у себя. Чтобы в каждой прочла по десять страниц.

В меня стрельнули почерневшими от гнева глазами и молча покинули помещение. Мои же глаза, с мольбой смотрели на любимого преподавателя, который озвучил неутешительное.

— Мелкая, что же ты такого натворила?!

«Люди кажутся странными, когда в мире лжи и фальши говорят правду».

— Это нечестно — лишать меня одних занятий во благо других.

— Полностью с тобой согласен.

— Так отмените наказание.

— Так не жертвуй всеми предметами во благо одного.

Уже набрала полную грудь воздуха, как осознала, что меня в очередной раз переиграли. Я попыталась обвинить ректора в том, что он лишает меня занятий по боевой магии, а он взял и упрекнул меня тем, что я делаю то же самое.

Так бы и придушила. Руки сжались в кулаки, но на этом все закончилось.

Уже неделю я каждый вечер посещаю вечерние занятия у ректора и каждый вечер пытаюсь всеми возможными и невозможными способами, уговорить его позволить возобновить занятия по боевой магии. Все попытки не возымели успех. Этот мужчина просто непробиваем. Поначалу я пыталась его разжалобить. Но куда там. Вернулось непробиваемое безразличие ко всему, что происходит в мире.

На вторую ночь решила убедить некроманта, что без знаний я бессильна, и мало ли что мне, бедной и беззащитной, предстоит пережить. Что ж, пробить непроницаемую магию безразличия я смогла, а вот достичь результата нет.

Левая бровь ректора изогнулась, и, подумав, он выдал.

— А ты расскажи им, насколько огромны блохи в твоих волосах, и о том, что ты охотно делишь постель… С кем там я спал, согласно твоим слухам?

Пришлось замять разговор. Мало ли каким будет его следующее наказание.

На пятый день я попыталась напомнить некроманту, что мне известен его маленький секрет, но на меня никак не отреагировали. В этот вечер Гекат Соун был молчаливее обычного.

Он заставил меня протирать книги от пыли в книжном стеллаже за его спиной. Сам же мужчина сел в кресло с бокалом крепкого алкоголя и, закинув ногу на ногу, погрузился в раздумья.

Я решила не тревожить его покой, а вот на следующий день, с самого утра заявиться к нему в покои и, пока он будет мучиться похмельем, потребовать необходимое мне. С отцом легче всего было договориться именно тогда, когда он мучился головными болями от выпитого вечером.

Наш ректор, похоже, головными болями не мучался. Да и выглядел он намного лучше любого из тех, с кем долгими ночами делил бутылку отец.

— Верните мне занятия по боевой магии, — начала я с порога разговор, который закончился тем, что я же и виновата. Некромант отодвинулся в сторону, предлагая пройти в помещение. Пытаясь придумать другое решение, я прошла внутрь и осознала, что сделала лишь после того, как дверь захлопнулась, а мужчина произнес.

— Сегодня ты протираешь книги, которые скрыты стеклом. С ними надо быть поосторожнее. Это ценные…

— Хватит!

Гекат Соун медленно развернулся ко мне. Темно-синяя рубашка обтягивала могучую грудь. В памяти всплыли воспоминания о полуголом теле. Тряхнув головой, перевела взгляд на серые глаза. В них не было и намека на злость. Казалось бы, именно это и должен испытывать ректор, которого не только перебили, но и чьим указаниям отказались следовать. Лишь левая бровь, неизменно изогнулась в вопросительном жесте.

— Я не прислуга и не обязана убираться в Ваших покоях.

Было до слез обидно, что единственный предмет, по которому у меня хорошие оценки, мне недоступен. Единственный предмет, из-за которого меня, вероятнее всего, не отчислили. Неожиданно я осознала очевидное.

— Вы нарочно лишили меня занятий, чтобы иметь полное право на отчисления без объяснения причин.

— Прости что?

— У меня лучшие оценки по боевой магии, и Вы решили, что если я не получу проходной, то в новом семестре после зимних каникул, меня можно будет без объяснения причин отчислить. — Не заметила, как повысила голос и начала кричать на некроманта.

— Эль, ты…

— Ничего у Вас не получится. Я выпущусь из академии, займу место подле короля и стану главой его стражи.

Господин Соун сделал шаг в мою сторону, но я отступила. Обида за несправедливое отношение, душила. Из всех студентов академии он решил, что именно я должна быть отчислена. Неужели я действительно единственная, кто так плохо учится? Не может этого быть.

— Эль, — в голосе ректора послышалась грусть вперемежку с чем-то, чего я не поняла. — Ты никогда не будешь главой стражи короля. Ни действующего, ни следующего. Смирись с этим и скорректируй планы.

— А вот и стану! — Топнув ногой, как маленький ребенок, я высоко подняла голову и посмотрела в темнеющие глаза.

— Эль, — прорычал ректор, которому договорить я не позволила.

— Еще как стану. А как буду подле короля, заставлю его казнить Вас за убийство невинного человека.

С меня хватит! Моей жизнью распоряжались с самого моего рождения. Я должна была забыть, что у меня была мать. Должна была молча терпеть унижение тетки. Должна была выносить оскорбление тех, кто считал меня ведьминым отродьем. А затем должна была молча выйти замуж. Я достигну всего, чего желаю. Я буду подле короля, даже если мне придется идти по головам.

— Вы не сможете меня остановить, даже если заставить перечитать все книжки в этой, никому не нужной, библиотеке.

— Я тебя уже остановил, малышка, — снова прорычал мужчина. — Просто ты об этом не знаешь. — Он подошел вплотную, сократив разделяющее нас расстояние в два шага, обнял за талию и, протянув руку в сторону, произнес. — Что же касается невинного… — в его глазах зажглись сиреневые огоньки. — Destinauit* Эва.

Неожиданно резко земля ушла из-под ног, и я провалилась в никуда. Вокруг растекалось серебряное полотно, которое волнами растекалось под ногами, над головой, по правую и по левую руку от меня. Попытавшись сделать вдох, осознала, что в этом тягучем серебряном нечто нет воздуха. Единственной опорой был мужчина, что крепче сжал в объятиях.

Не помню, что произошло раньше, я вцепилась в его рубашку мертвой хваткой или потеряла сознание, но очнулась я от фразы:

— Какие люди и без охраны…

*место назначения

Я очнулась оттого, что что-то сдавливало грудь. Было тяжело дышать. Вспомнила серебряное нечто и решила, что все еще плыву в неизвестном направлении, непонятно куда.

— Р-р-рмяу, иди скажи им, что она проснулась.

Если в серебряном нечто не получается дышать, то вряд ли получится говорить. Значит, я уже не плыву.

Открыла глаза и огляделась. Очередная библиотека или кабинет. Высокие стеллажи с книгами, под стеклом, большой стол, на котором стояли непонятные предметы. Софа, на которой лежала я. И черный кот с красивыми зелеными глазами, который сидел на моей груди и мешал вздохнуть.