Не поверила... И тем самым разрушила доверие между нами.

Хотелось разреветься в голос, истерить, бросать вещи, биться головой о стену, но я не могла. Опустошение. Вот что я сейчас чувствовала. Он был для меня счастьем, безумием, воздухом, которым я дышала. Почему в тот момент я сорвалась? Почему наговорила ему столько гадостей? Почему проклинала его на чем свет? Что со мной происходило?

Я испугалась! Я не хотела, чтобы на его руках была кровь, как и не хотела смерти Игоря или отца. Как бы я не относилась к Игорю, но смерти ему не желала, и когда это произошло у меня на глазах…

— Марина, доченька! — мама впорхнула в комнату и тут же ринулась ко мне. — Как ты родная? С тобой все хорошо?

Она отстранилась, окинула меня взглядом и ее глаза наполнились слезами:

— Какая ты красивая стала, девочка моя!

Она щебетала, не давая мне опомниться.

— А чемодан? Ты собралась куда-то?

— Я не могу здесь оставаться… — шепотом выдавила из себя и разрыдалась.

— Вот и отлично, моя хорошая! — мама снова притянула меня к себе и крепко сжала в объятиях. — Я была у отца в больнице, его перевели в палату. Как только он пойдет на поправку, его отправят в СИЗО. Адвокат говорит, что срок ему грозит немалый, но он кое-что оставил нам с тобой.

Мама выудила из кармана своего пиджака ключ и протянула мне.

— Что это? — всхлипывая спросила я.

— Ключ от ячейки в банке на твое имя…

Я поначалу растерялась, но потом пришла в себя — оттолкнула ее руку с ключом и взвыла:

— Мам! Я такого натворила! Я так его обидела! Он меня никогда не простит!

— Простит, доченька, если любит, то обязательно простит…

Никита, два месяца спустя

Офис практически опустел, но домой ехать не хотелось. Здесь в офисе не было той гнетущей атмосферы, какой был наполнен мой дом, да и та маленькая квартирка, что осталась мне от деда тоже далеко не ушла. Ведь везде побывала она — Марина, и теперь пустота там ощущалась гораздо острее, чем прежде.

В первую же ночь, после моего возвращения в родные пенаты, уж не знаю как я умудрился, но утром проснулся в той комнате, где два месяца назад жила Марина, засыпал (помню точно) в своей кровати, а это, на минуточку, в другой части дома. Дикость какая-то, но мне почему-то показалось, что постель, которую уже давным-давно сменили все равно хранит ее запах. Наверное, я болен! Может стоит к психологу обратиться или мне уже психотерапевт нужен?

С того момента, как я сел в самолет, еще тогда, после последнего нашего с Мариной разговора, я дал себе обещание забыть о ней. По удачному стечению обстоятельств Арский предложил командировку в Турцию, где нужно было наладить работу нашего филиала, и я ухватился за эту возможность, как утопающий хватается за любую корягу, чтобы выплыть.

Надеялся, ждал, что вот еще немного и попустит — так всегда бывало после неудачной попытки построить отношения. Всегда, но почему-то не сейчас.

Практически каждую ночь меня преследовали кошмары: я видел обезображенное гневом и горем лицо. Нет, оно не было безобразным в том смысле, который обычно закладывают в это слово, но вот эмоция, захватившая это красивое и бывшее еще совсем недавно таким родным лицо, была по-настоящему пугающей. Мне снилась Марина. Снился тот день. Наверное, я никогда не смогу вычеркнуть из памяти и принять ее слова, они навсегда выжжены каленым железом в моей душе. Но и без нее жизни как таковой нет.

Удивительно, но именно в этой самой комнате, которая вроде как еще хранит следы ее пребывания, я спал как убитый. Впервые с того самого дня…

— Бах-чееев! — нараспев крикнул Арский из другого конца коридора. — Поехали домой!

Звук шагов быстро приближался и спустя мгновение на пороге конференцзала появился Ярослав.

— Поехали к нам? А? — он облокотился о дверной косяк и испытующе уставился на меня. — Алена, моя секретарша, сказала, что ты сегодня ночевал в офисе, а это, мой дорогой друг, совершенно не дело!

— Все нормально, Яр, просто работы много. — я устало откинулся на спинку офисного кресла, но не стал говорить другу, что именно обилие всяких дел является для меня в данный момент спасением.

— Работы никогда не бывает мало и ты это прекрасно знаешь, но сегодня, тебе уготована другая роль — будешь спасать меня от детей! — Арский вальяжной походкой прошел в кабинет, уселся на стул и закинул ногу за ногу всем своим видом показывая, что без меня уходить не собирается.

— В смысле спасать? — вижу, что друг ерничает, но зачем ему это никак не могу взять в толк. — Что-то я не припомню, чтобы тебя нужно было спасать от твоих же детей, и еще, насколько я знаю, нянек у тебя больше, чем предостаточно. Дед Ники, твой отец, сама Ника, няня, которую вы наняли… Мне не сложно посидеть с твоей малышней, но что-то мне подсказывает, что ты не за тем просишь, а хочешь меня отвлечь. Так что называй вещи своими именами, только учти — меня жалеть не нужно. Со мной все в порядке!

Ярослав стойко выдержал мою тираду, а потом произнес:

— Жалеть тебя? А с чего бы? — ухмыльнулся друг. — Меня бы кто пожалел! Ты видел Нику в последние дни в офисе?

Я призадумался, а ведь действительно Нику я видел только по приезду в начале недели, а потом она вдруг как в воду канула, даже совещание с крупными клиентами пропустила, а на нее это не похоже. От волнения заерзал на стуле — вдруг что случилось, а я погрузился в работу настолько, что даже не заметил, что у друзей что-то не так.

— Нет, не видел…

— Вот! То-то и оно! Моя благоверная занялась новым проектом — помогает своей подруге поставить на рельсы бизнес по реставрации мебели, у этой девчонки, знаешь ли прям талант, такую красоту творит, что я сам в шоке! Но теперь Ника оттуда не вылазит, сегодня у них презентация и ее снова до позднего вечера не будет… Няня заболела, отец умотал на Бали со своей новой пассией, а Платон Сергеевич, дед Ники, уже который день с мелкими сидит, нужно и ему дать передышку, так что поехали!

Я смерил друга сомневающимся взглядом, но тот был неумолим:

— Поехали, говорю! Дети ждут, я им уже сказал, что ты приедешь. — последним аргументом бьет наотмашь — если дети в курсе, то тут я бессилен, придется ехать.

— Тогда может ко мне домой съездим, я им подарки из Турции привез, обещал ведь. — знаю, что мальчишки еще слишком мелкие, чтобы помнить о моих обещаниях, а вот Алиска обидится, если приеду с пустыми руками.

Яр глянул на наручные часы, потом на секунду задумался, но выдал:

— Ладно! Поехали!

Марина

Никогда не думала, что до последнего дня беременности буду скакать как заведенная. Мне всегда казалось, что на поздних сроках женщинам даже ходить тяжело, не то что бегать, но моя девочка не приносила никаких проблем. Не было ни отеков, ни высокого давления, анализы в норме, энергии хоть отбавляй — все диву даются и постоянно норовят меня спровадить на «заслуженный» отдых, но я не сдаюсь. Единственное, я на пять дней перехаживаю предполагаемую дату родов. Доктор у которой я планирую рожать, пока проблемы не видит, но раз в три дня заставляет сдавать анализы. Она предлагала лечь в роддом, но я наотрез отказалась — не вижу в этом смысла, раз все в порядке. Тем более, что сегодня у нас презентация моих работ на выставке именитых реставраторов — это такая честь, которой немногие удостаиваются!

Да! Кажется я себя нашла!

Первой "пробой пера" стал замечательный старинный секретер, который я обнаружила в квартире подруги моей мамы, к которой мы переехали из дома… Я не хочу даже в мыслях произносить его имя — до сих пор слишком больно.

В общем, Татьяна Петровна решила распрощаться с этим довольно громоздким предметом мебели, но мне он так понравился, что я упросила ее подарить мне немного облезлый, с покосившимися дверками и полочками, с красивыми латунными ручками, тот самый секретер.