Смотрю на него и совершенно теряюсь. Вроде вот он — мой отец, мой папа, мой защитник и спаситель. Но я этого не чувствую!

Мне наоборот от одного его вида хочется сжаться в комок и исчезнуть.

— Вот подлец! — восклицает отец и тянется ко мне, чтобы помочь встать. — Нам нужно ехать, доченька, а то чего доброго, твой муженек решит невовремя вернуться. Нам ведь это не нужно… Правда?

Наверное он думает, что я со страху совсем мозгов лишилась. Таким вкрадчивым елейным тоном отец разговаривал со мной только в раннем детстве, когда нужно было от меня добиться полного и беспрекословного подчинения в нестандартной ситуации: на людях, например. И вот теперь опять пытается, а меня серьезно так триггерит.

Я всегда пыталась заслужить его любовь, даже когда противилась его указаниям и приказам, ждала что он обратит на меня внимание. И пусть наорет, запрет дома, накажет хоть как-то, меня это не пугало — мне хотелось быть важной для него. Мне хотелось чувствовать, что у меня есть отец.

Однако он был непробиваем. Даже когда я бросила университет в угоду Игорю, отцу, казалось, было плевать. Наш брак был для него важнее, потому что там была выгода — удобный зять, который приносил деньги и давал ему определенный уровень влияния и защиты.

А я… Я чувствовала себя невидимкой в глазах отца и от этого становилось не просто больно, а жутко. Меня вся эта ситуация настолько подкашивала, что не хватало сил сопротивляться всему тому, что творил со мной Игорь. Наверное, я просто не чувствовала той опоры, которую должен давать отец. У меня не было широкой отцовской спины, за которой можно было спрятаться.

Возможно, мне было бы лучше, чтобы его в моей жизни вообще не было. Если бы мама развелась с ним в самом начале, если бы не замалчивала его похождения, а отрезала на корню, то вполне может быть, что мы стали бы совершенно другими — женщинами, которые научились строить свою жизнь своими руками без помощи мужчин.

Но, что сделано, то сделано. Прошлого не изменишь, зато будущее только в наших руках. Ведь никогда не поздно изменить ситуацию в свою пользу.

— Куда ехать? — мой голос звучит совсем тихо и рвано, поэтому в секунду прочищаю горло и уже громче повторяю: — Куда ты хочешь отвезти меня?

— Как куда? Конечно же домой! — удивленно вскидывает бровь отец.

— Мне к Никите нужно. — делаю слабую попытку возразить, хотя по одному его взгляду понимаю, что проиграю. Если отец что-то решил, спорить с ним абсолютно бесполезно. Я в этом убедилась, когда впервые сбежала от Игоря. — Мне ему позвонить хотя бы нужно.

— Позвоним… — обещает он, но я-то понимаю, что лжет.

Отец протягивает руки и я даже сообразить не успеваю, как оказываюсь в вертикальном положении. Голова вновь начинает кружиться и мне приходится ухватиться за его предплечье, чтобы не упасть.

— Все хорошо? — участливо спрашивает он, а меня тошнить начинает от тона его голоса.

Прикрываю глаза и стараюсь дышать ровно и глубоко. Сейчас главное выбраться отсюда, сбежать от Игоря, вырваться из его лап, а дальше разберусь. Отец мне кажется меньшим злом, чем бывший муж. Да и к тому же он все же родной человек, который, я надеюсь, испытывает ко мне родительские чувства, и это не позволит ему мне навредить. С Игорем все слишком далеко зашло и если не Никита, то пусть отец возьмет на себя роль спасателя, тем более он должен был давно это сделать. Сейчас я воспользуюсь его помощью, но чуть позже, когда немного приду в себя, придумаю, как избавиться от отцовского давления.

Как только мы вышли на улицу, я почувствовала насколько продрогла. Стоило легкому утреннему прохладному ветерку подуть моя отсыревшая за ночь одежда начала остывать все сильнее с каждой секундой и теперь приносила лишь неудобство. Оценив обстановку я с удивлением открыла рот: Олег лежал на земле без движения и хоть видимых повреждений не было, мне все же стало беспокойно за него.

— Он жив? — с тревогой в голосе кивнула я в сторону лежавшего мужчины.

— Тебе есть до него дело? — фыркнул отец.

— Он человек…

— Живой он, живой! — отмахнулся от меня как от назойливой мухи. — Нам пора идти!

— Так куда мы сейчас поедем?

Специально делаю акцент на времени, потому что понимаю, что до Москвы почти день пути. Не думаю, что отец решиться ехать туда прямо сейчас.

— Антон!

Я обернулась, чтобы посмотреть кого окликнул отец и с ужасом поняла, что тот приехал не один. Только сейчас я сообразила, что даже не спросила его о том, как он меня нашел и почему забирает от Игоря, если сам в прошлом вернул меня прямо ему в руки.

— Папа, а как…

Я не успела закончить фразу, отец схватил меня под локоть и повел в сторону двоих мужчин, стоявших неподалеку.

— Идите к машине, я вас догоню. — коротко приказал он.

Антон, с которым, к слову, я пусть и немного, но все же знакома, кивнул и даже не взглянул мне в глаза.

— Иди! — отец довольно жестко подтолкнул меня к Антону, видимо чтобы не смела противиться, а сам развернулся и отправился к Олегу.

Делать нечего — придется подчиниться. Я совершенно не понимаю что происходит между Игорем и отцом, ведь последний всегда был на стороне своего бывшего зятя, а сейчас сам забирает меня от него.

От усталости и недосыпа в голове полная каша, да и зуб на зуб не попадает от холода. Наверное поэтому я беспрекословно соглашаюсь с теми обстоятельствами в которые сейчас попала и медленно плетусь в компании Антона и второго, незнакомого мне, парня, в сторону леса, начинавшегося прямо за гаражами.

Мне пришлось согнуться в три погибели, чтобы пролезть через дыру, которая зияла в заборе, но и это не помогло — если бы не Антон, вовремя поддержавший меня под руки, я бы наверное растянулась на земле.

Я глянула на него и виновато улыбнулась — хотелось поблагодарить, но его жесткий взгляд остановил меня и заставил улыбку погаснуть. Понять не могу, что я ему сделала? И что вообще происходит?

Мы шли друг за другом по узкой тропинке в полном молчании. В любой другой ситуации я бы наслаждалась прогулкой по весеннему лесу, но сейчас настолько устала, что мечтала поскорее оказаться в теплом салоне автомобиля. И мне уже стало без разницы поедем мы в Москву или в какое-то другое место.

Отец догнал нас в нескольких шагах от дороги, где на обочине дожидался его черный внедорожник.

Антон сразу же уселся на водительское и завел двигатель, отец помог мне устроиться сзади, а сам прыгнул на переднее. Мне бы сейчас развалиться и уснуть, и будь мы втроем, так бы и сделала, но с нами был еще один незнакомец, который сел рядом со мной.

— Гони! — брякнул отец Антону, как только пристегнулся ремнем безопасности.

Минут двадцать мы ехали в полном молчании и я, устроившись как могла поудобнее, согрелась и начала засыпать. Сейчас не хотелось ни о чем думать и беспокоиться, даже мысли о Нике отошли на второй план, мне дико захотелось погрузиться в вязкую пучину сна и отпустить все, что беспокоило. Но отец видно решил по-другому:

— Ох! — тяжко вздохнул он. — Знала бы ты сколько проблем принесла нам твоя выходка!

Никита

— Зачем отцу понадобилось забирать ее?

Я сказал вслух то, что первым пришло на ум. И да, в обычной ситуации мои слова прозвучали бы странно, ведь отец это тот мужчина, на которого девочка-девушка-женщина возлагает основные надежды в случае чего. Понятие «отец» заключает в себе множество функций и основная из них — защита своих детей. В большинстве случаев так и есть, но Маринин не такой.

Она много рассказывала о себе, о родителях и о детстве. Исходя из всего, что я услышал легко сделал вывод, что отец Марины смотрел на дочь скорее как на выгодное вложение денег, которое в последствии принесет прибыль.

Каким-то шестым чувством я осознавал, что здесь что-то неладное творится, но вот что, понять не мог. Хотелось верить, что этот мужчина спас свою дочь потому что наконец отцовские чувства проснулись, но что-то мне подсказывало, что это не про него.