— Это что?

— Как что? — смущенно брякнул Бахчев. — Подарки и елка! Сегодня же Новый год!

Марина

— Со мной абсолютно точно все в порядке! — воскликнула я, чуть сдерживая раздражение, когда Никита в сотый раз «справился» о моем самочувствии.

Я сейчас с азартом занимаюсь распаковкой покупок, которые добавил курьер к тому, что Бахчев ранее принес с собой. А Ник вьется вьюном вокруг и только отвлекает нескончаемыми вопросами в стиле «как себя чувствуешь?».

Не смотря на навязчивость с его стороны, я очень благодарна за заботу и тот трепет с которым он со мной нянчится. Я уже и забыла, когда в последний раз кто-то так относился ко мне. Конечно в детстве мама не отходила от моей кровати, когда я умудрялась подхватить какой-нибудь вирус, но это и были единственные счастливые моменты, когда она дарила мне свою материнскую любовь и ласку. Поэтому заболеть в детстве я старалась как можно чаще, но как назло сильный иммунитет справлялся и с огромными съеденными сосульками, и с «босыми ногами», и «голой головой», и много еще с чем.

В остальное же время мама была всецело поглощена похождениями отца и сильно страдала по этому поводу. Пыталась скандалить, но отец резко пресекал все покушения на собственную «свободу». Я же для него была не более чем удачным вложением, которое со временем принесло свои плоды в виде «нужного» зятя.

Поняла я это слишком поздно, а в детстве безумно любила своего красивого и очень строгого отца и всеми силами старалась быть «хорошей» чтобы понравиться ему. А хорошесть эта заключалась в том, что я должна была учиться на отлично и не мешаться под ногами. Чтобы не отвлекала «занятого» отца от его невероятно важных дел, которыми в последствии оказались любовницы разных мастей и калибров.

С виду счастливая и примерная семья, оказалась насквозь прогнившей ячейкой общества, которая держалась на одной лишь фразе: «А что люди скажут?».

Теперь же мне приходится пожинать плоды! Начиная работу с психологом, которого нанял для меня Никита, я и не надеялась на хоть какой-нибудь результат, наивно полагая, что абсолютно здорова и все это не совсем то, что было нужно.

Но я сильно заблуждалась. Теперь, глядя на то, как Бахчев преспокойно выражает свои чувства и эмоции я поняла насколько закрыта и запугана сама. Да я даже не знаю кто я, чего хочу, что нравится именно мне, а что не нравится. Желание всем угодить сыграло злую шутку. Мало того, что меня переставали замечать близкие люди (я словно сливалась с пространством вокруг них, и была ничем иным как удобной частью их жизни), так я и сама перестала видеть в себе личность со своими собственными желаниями и запросами.

Поняла и прочувствовала я все это максимально отчетливо в тот момент, когда госпожа-психолог дала мне наипростейшее задание, а справиться с ним мне оказалось не под силу. Ну то есть не совсем… Я конечно ответила на довольно простые вопросы, но времени ушло на это слишком много, да и простыми эти вопросы будут для человека у которого связь с самим собой пусть и не налажена, но хотя бы не потеряна.

А вопросы-то заключались всего-навсего в том, что я сама о себе должна знать: любимый/нелюбимый цвет, блюдо, музыка и тому подобные.

— Ну, что решила какого цвета будут украшения на нашей елке?

Ник вернулся из кухни с подносом в руках, где дымились две небольшие чашечки с горячим напитком.

— Какао? — с интересом полюбопытствовала я, унюхав сладковатый аромат напитка. Утренняя тошнота отступила и теперь меня одолевал просто зверский аппетит.

— Да… — Никита окинул меня шутливым придирчивым взглядом, а потом осторожно уточнил: — Как думаешь, малыш не будет против?

— Что? — я сначала изумленно вытаращила на него глаза, а потом и вовсе расхохоталась. — Мне кажется, что пока здесь решаю я, а не малыш…

Утирая слезы выступившие от смеха, я заметила, что Никите-то совсем не весело и поспешила извиниться:

— Ник, прости… Я еще не совсем могу себя контролировать: то плачу, то смеюсь…

Мне и в правду было немного неудобно перед ним, но в свою защиту могу сказать, что никогда не понимала этих «беременных» фишек типа «ребенок хочет», «ребенку ТАМ нервно, неспокойно» и так далее. Когда так говорят складывается ощущение, что ты перестаешь быть человеком плавно превращаясь в резервуар по вынашиванию драгоценного малыша. Я так не хочу, но с другой стороны и Ник ведь об этом не знает.

— Ничего страшного в этом нет. Это гормоны. — спокойно ответил мужчина и осторожно опустился рядом со мной на ковер. Он слегка раздвинул нагромождение мишуры и упаковок с елочными игрушками, поставил поднос, взял одну из чашек и протянул мне. — Попробуешь?

— Давай! — ответила ему с виноватой улыбкой.

Чашка горячего какао как раз то, что нужно в такой холодный и тем не менее наполненный душевной теплотой день. Да, именно душевной! Нику каким-то чудом удалось вернуть мне желание и предвкушение праздника.

Пока в кастрюлях на газовой плите томились овощи для салатов, мы наряжали елку в выбранные мной оттенки фиолетового и золотого. Ник, кстати оценил мой выбор и назвал чудо-декоратором, когда наша пушистая красавица засияла россыпью маленьких лампочек светодиодной гирлянды.

Мы шутили, много смеялись, готовили вместе и просто наслаждались сегодняшним днем и друг другом, а ночью под бой курантов я загадывала желание держа в руках бокал с безалкогольным шампанским.

— Марин, нужно с Самойловым поговорить, рассказать о фирмах, которые Игорь оформил на тебя, да и в принципе все что знаешь о его делах… — сказал Никита, когда мы убирали со стола. — Что думаешь по этому поводу?

— Если нужно, значит обязательно поговорим. — сухо ответила я, желая отмахнуться от всего, что могло мне испортить настроение в этот замечательный день.

Но через пару-тройку дней мне все же пришлось столкнуться с неприятной действительностью и поговорить не только со следователем Самойловым, который к слову оказался довольно вежливым и корректным молодым мужчиной, а еще и с моим адвокатом. Он упирался и не хотел разглашать данные по нашему делу, ссылаясь на какой-то там закон, но следователь сумел убедить строгого адвоката сотрудничать.

Получив всю нужную информацию, Самойлов рассказал, что Игорь вернулся в столицу и теперь обитает там. А еще пообещал, что будет следить за ним и в случае опасности сразу предупредит. Единственное, что омрачало все наше дело — Игорь начал что-то подозревать и отменил сделку, которую так ждал Самойлов.

Это обстоятельство немного изменило наши планы, скорректировав их на более длительный период, но мы не унывали свято веря в благополучный исход. Самойлов заявил, что сделает все возможное, а самое первое — подошлет к Игорю «своего» человека, главной задачей которого будет втереться в доверие к моему мужу.

Пока еще мужу…

Ведь как и ожидалось Игоря мой отказ от имущественных притязаний не сильно впечатлил, так что он начал затягивать бракоразводный процесс как только мог. А я очень надеялась и верила словам своего адвоката, что у нас все обязательно получится, и его большому опыту в таких делах. И просто ждала того самого дня, когда смогу наконец почувствовать себя свободной.

Знала бы я, что этот самый день станет чертой между прошлым и будущим, которого у меня может и не быть…

Марина, несколько месяцев спустя

— Ты уверен? Точно уверен? Ошибки быть не может? — радостно забрасываю Никиту вопросами, все еще силясь осознать то, что он сказал мне минутой раньше.

Бахчев тянется ко мне, сгребает в охапку и крепко сжимает в объятиях.

— Абсолютно точно… — ласково шепчет мне в макушку, а я чувствую как по щекам бегут слезы облегчения — наконец-то я свободна от того кошмара, что длился без малого два года.

Негромко шмыгнув носом, отстраняюсь от мужчины, который обволакивал и согревал теплом мощного тела, заставляя каждую клеточку моего расслабиться и подчиниться могучей силе, которая исходила от него. Мне было комфортно в его руках, ведь никакой агрессии, а только спокойная уверенность передавалась мне вместе с этой силой.