Действительно великий лекарь явился!

— Сын…

На этом слове Олег чуть ли не подскочил, но Кириллу хватило одного лишь взгляда, чтобы осадить и усадить его на место.

— Значит болеет сильно мальчик и деньги большие на лекарства нужны. — Самойлов задумчиво уставился на напротив сидящего мужчину, а мне оставалось лишь наблюдать за их молчаливым состязанием в гляделки.

Когда Олег сначала моргнул, а затем начал изучать крышку стола, я понял, что он сдался на милость Самойлову.

— Что если я дам тебе слово, что здоровьем твоего мальчика займутся лучшие врачи и он получит необходимое лечение, ты поможешь поймать Бишанова?

Олег с сомнением глянул на Самойлова, но не сказал ни слова. Звенящая тишина, разрезаемая периодическим рабочим шумом за дверью кабинета, слишком затянулась.

— Ну, как знаешь! — делано вздохнул Кирилл. — Поймаем мы его в любом случае, дело времени, а вот ты загремишь как пособник надолго. И сыну не поможешь, и сам за решеткой сгниешь.

Самойлов захлопнул папку и встал.

— Пойдем, Ник. Есть разговор. — сказал он и направился было к двери, но Олег вдруг неожиданно ожил:

— А если я помогу, могу быть в этом деле свидетелем?

— Моих людей в больничку ты отправил? — не оборачиваясь спросил Кирилл.

— Не я…

— А кто? — хмыкнул Самойлов, все также стоя к нему спиной.

— Бишанов…

— Он один что ли?

— Сказал, что для него это дело чести.

— Расскажешь все о его планах, я подумаю.

— Не… Мне гарантии нужны.

— В твоей ситуации одно мое слово уже гарантия! Пойдем, Никита!

Охранник Самойлова следовал за нами по пятам, пока мы не вышли из здания и Кирилл не отправил его стеречь машину.

— Ну что? Что там с отцом Марины? Нашел его?

— Погоди! Все не так просто. — Кирилл оглянулся, словно проверял, чтобы нас никто не услышал. — Ты должен понимать, что то, что я сейчас делаю, незаконно. Я конечно могу притянуть за уши необходимость слежки за отцом Марины и оформить все официально, но на это нужно время.

— Понимаю и все же…

— Я знаю где они, но один ты туда не поедешь. — сказал Самойлов тоном не терпящем возражений.

— Кирилл, тогда выдели сопровождение, черт возьми! В чем проблема?! — я начинал терять терпение.

— Есть еще кое-что, что ты должен понимать. — Кирилл скривился, словно собирался сказать то, что заденет меня за живое. — Отец Марины наглухо погряз в делах Игоря, не думаю, что смогу отмазать его от этого дела. Пока летел сюда, просмотрел документы, которые запрашивал по фирмам, связанным с делом Бишанова и могу сказать, что там все очень нехорошо. Если не сядет, то под хороший пресс попадет со стороны криминала, а если сядет, то могут и там достать. Гарантии дать не могу.

— Да, и черт с ним! — вспылил я. — Если он с родной дочерью так поступает, то туда ему и дорога!

— Ладно, тогда давай для начала послушаем, что скажет водитель Игоря. Нужно понимать с чем мы имеем дело и что он задумал, может найдем зацепку.

Кирилл попытался снизить градус напряжения, но мне уже не было дела до Олега да и планы бывшего мужа Марины меня не интересовали, я хотел увидеть ее, сжать в объятьях и почувствовать что она рядом и в безопасности. Тем более, что место ее нахождения уже известно.

— Да ну их! Что Игорь может сделать? Он сейчас как крыса мечется по углам, ему бы самому ноги унести!

— Ну не скажи! Хотел бы, как ты говоришь, ноги унести, не стал бы так палиться в Липецке. — Самойлов задумавшись на секунду, выдал: — Мне кажется, что он повернут на своей жене настолько, что и в доску расшибется, чтобы найти ее, а это значит, что в любой момент допустит ошибку — на одних эмоциях далеко не уедешь.

— Ладно, только давай побыстрее закончим с этим Олегом!

— Пойдем! — Кирилл дружески хлопнул меня по плечу в знак поддержки.

Марина

Меня отвели в небольшую комнатку, напоминавшую скорее чулан или кладовку, чем полноценную спальню. Потолки здесь были настолько низкие, что даже мне, с моим небольшим ростом, приходилось пригнуться — в полный рост совершенно никак. Здесь помещалась одна узкая кровать и небольшая полочка с книгами, висевшая над ней. Пробежав глазами по форзацам, с удивлением обнаружила несколько томиков русской и зарубежной классики — будет чем заняться. Хотя надолго я не собираюсь здесь задерживаться.

Мама… Что с ней, как она там? Почему я не позвонила ей вчера, а ведь собиралась!

У меня в голове не укладывается, как отец мог докатиться в своей жадности до того, чтобы связаться с криминалом. Хотя чему я удивляюсь — Игорь запустил и туда свои лапы. Ему всегда хотелось держать меня в узде. А что если отец отослал меня обратно к Игорю в тот день, когда я прибежала к нему за помощью именно по этой причине? Что если уже тогда мой муж начал угрожать моему отцу?

Вполне естественно, что папа ничего не стал бы мне рассказывать, но все же… Неужели не мог хоть как-то намекнуть, что делает это не по собственной воле?

«И что тогда?» — едко вопрошал мой внутренний голос. — «Что бы я сделала?»

И это была абсолютная правда, как не грустно это признавать, я бы просто смирилась и ничего больше.

Тогда, но не сейчас!

Я не буду становиться разменной монетой! И пусть именно я привела Игоря в нашу семью, но я не могу отвечать за то, что мой отец пошел на поводу у своих амбиций и теперь из-за этого страдает. Не могу и не хочу!

Я выбираю себя и свою малышку. А с мамой… Я обязательно вытащу ее, нужно только как-то с Ником связаться.

Внимательно оглядев комнату, я не нашла ничего, что помогло бы мне выбраться отсюда. Исследование окна тоже не принесло никакой пользы — оно глухое, если не считать малюсенькой форточки для проветривания.

Тихий стук в дверь отвлек меня от исследования пространства, где я очутилась по собственной глупости и доверчивости. Хотя чего уж там! Разве у меня был выбор? Что-то мне кажется у меня этот самый выбор отобрали и пока положенное право возвращать не собираются. Только просчитались — я верну его себе сама, ну или хотя бы попытаюсь.

— Можно?

Из-за приоткрытой двери на меня смотрел тот самый парень, что всю дорогу сидел со мной рядом. Я глянула за его спину, отсюда довольно хорошо просматривалась комната, где еще недавно мы спорили с отцом, и с удивлением отметила, что та совершенно пуста.

— Чего тебе? — зло буркнула я.

— Я вам поесть принес. — он виновато протянул тарелку с тушеной картошкой.

— Не хочу! — фыркнула я и отвернулась, а у самой слюнки потекли от ароматного запаха. — Где мой отец?

— Они все уехали. Меня оставили, чтобы присматривал за вами… Я все же оставлю это здесь. — он на секунду нырнул в комнату, согнувшись в три погибели, оставил жестяную тарелку на кровати, а затем молча удалился, прикрыв за собой дверь.

Долго сопротивляться я не смогла — накинулась на ароматное блюдо и чуть ли не урча от удовольствия прикончила все, что мне принесли.

Усталость тяжким грузом накатила совсем неожиданно, но я не стала ей сопротивляться — силы нужно восстанавливать, они мне еще понадобятся. Договорившись сама с собой, что вздремну совсем немного, я, широко зевнув, присела на краешек кровати и сама не заметила, как откинувшись на подушки уснула.

Я не слышала, как в комнату вошел тот же парень, что приносил мне еду. Он забрал пустую тарелку и, укрыв меня тонким пледом, тихо вышел.

Мне не было до этого абсолютно никакого дела, потому что я пребывала там, где мечтала оказаться физически.

Мне снился Никита.

Картинки сменяли одна одну и везде мы были счастливы. Но вот та, где мы, держась за руки, шли по дорожке усыпанной мелким гравием по направлению к большому двухэтажному дому, понравилась мне больше всего.

Я старалась запечатлеть в своем сознании каждую мелочь и отчего-то точно знала, что увижу эту картинку в реальности. Я была на большом сроке беременности, а значит это случится в самом ближайшем будущем.