В тонкостях реставрации винтажной мебели я ничего не понимала, но интернет творит чудеса. С неделю я смотрела видео о разнообразных тонкостях работы со старинной мебелью, и так загорелась идеей стать реставратором, что когда наткнулась на рекламу курсов по реставрации, не задумываясь записалась. И теперь с гордостью могу сказать, что это было лучшим решением в моей жизни.
Конечно, не могу не отдать должное отцу — он хоть и натворил в своей жизни много чего гадкого, но тот самый ключ от ячейки, который он передал маме очень нам пригодился, чтобы встать на ноги. В ячейке была довольно внушительная сумма наличностью, как раз такая, что ее хватило не только для открытия моего небольшого предприятия, но и на "пожить" некоторое время оставалось.
Как в последствии оказалось, в больнице он сообщил ей место, где спрятал ключ и некоторые документы, что помогли адвокатам вернуть нам с мамой хотя бы квартиру. Делом его фирмы и, соответственно, кредиторами также занимаются адвокаты, мы с мамой не вникаем — нас не трогают и уже хорошо.
Месяц назад мы переехали домой. Татьяна Петровна, мамина подруга, поначалу уперлась и не хотела никак нас отпускать, но сошлись мы на том, что она теперь почти каждый вечер приходит к нам в гости, говорит приросла так, что дико скучает в одинокой квартире. Хотя в это верится с трудом — слишком насыщенная у нее жизнь. Мне почему-то кажется, что она взяла своеобразное шефство над мамой и пытается помочь ей вылезти из той затворнической жизни, которую мама вела до недавних пор. Другими словами всеми силами социализирует ее. В это я поверю охотнее, чем в то, что Татьяна Петровна страдает "одинокими" вечерами.
Оказывается, они дружили с самого детства, но, когда мама вышла замуж, молодые девчонки прекратили свое общение — причиной стал папа. В этом он похож на Игоря: в свое время, отвадил от мамы всех ее друзей и знакомых, хотел, чтобы в ее жизни существовал только он один. Когда маму пришли выселять из квартиры только Татьяна Петровна отозвалась на клич о помощи — мама в отчаянии написала пост в соцсети, поскольку осталась совершенно без средств, ей в тот момент даже захудалый отель был не по карману.
Теперь же, она вновь обрела подругу, да еще какую! Татьяна Петровна овдовела два года назад, единственный сын женился и переехал жить в Лондон, звал ее с собой, но женщина не решилась — слишком многое ее связывало с Москвой. Активная, она имела обширный круг знакомых и друзей, которые часто наведывались к ней в гости на пироги и плюшки, а эта женщина, стоит отметить, с виртуозным мастерством и как говорится «с душой» выпекала их каждый день. Это для нее было так называемым ритуалом — вечер в кругу друзей за чашечкой чая, сдобренной прекрасной выпечкой.
Она успевала все, ну или почти все — часто сетовала, что хочет научиться кататься на роликах, но никак не может выделить на это занятие время. Оно и понятно: Татьяна Петровна работала в театре костюмером, занималась танцами, вела кружок кройки и шитья для детей в одной из школ своего района и все это ей безумно нравилось. А мне нравилось то, как рядом с этой замечательной женщиной оживилась мама — она будто десяток лет сбросила, теперь ее днем с огнем дома не сыщешь, все время занята каким-нибудь полезным делом.
— Хватит! Насиделась! — говорит она и выпорхнув за дверь быстрым шагом сбегает с лестницы. С некоторых пор мама перестала пользоваться лифтом, чтобы больше ходить пешком.
Говорят горе объединяет и, наверное, это правда, потому что мы с мамой стали по-настоящему близки. Теперь между нами нет никаких секретов.
Именно ей первой я рассказала что произошло в тот день, когда погиб Игорь. После услышанного мной монолога Никиты все начало вставать на свои места, поначалу обрывочные воспоминания дополнялись новыми и, наконец, собрались в единую картинку:
"Мы разговаривали с Игорем недалеко от калитки, за которую он вынес меня на руках, я тогда наговорила ему много лишнего… Дальше все произошло так быстро, что ничего не успела сообразить — Игорь развернул меня спиной к себе и приставил к виску (как я в последствии поняла) пистолет, один автомобиль ехал в нашу сторону со стороны дороги, по которой мы приехали, второй вынырнул из пролеска — там тоже была дорога, но проселочная, которая связывала небольшой хутор, куда меня привезли, с основной деревней. Если первый автомобиль я видела впервые, то второй был определенно отцовским. Как уже позже он рассказывал следователям, никуда он не уезжал, слишком пронырливый, отец отправил одного из своих людей обратно в Липецк, снарядив того своим телефоном, потому что понимал, что у Игоря, хоть он и был в бегах, остались свои люди в органах, которые снабжали того нужной ему информацией. Я же была наживкой, которая прекрасно выполнила свою задачу.
Машины еще не успели остановиться, а стрелять уже начали, и первый выстрел был сделан со стороны автомобиля моего отца. Кто стрелял — он сам, либо его люди, для меня до сих пор остается загадкой. Но именно с этого все началось.
— Потерпи, малыш! — сказал мне Игорь на ухо. — Все скоро закончится и мы уедем далеко-далеко.
Он убаюкивал своим голосом, но я чувствовала, как напрягалось его тело, знала, что сейчас мой бывший муж сосредоточен на том, чтобы улучить нужный момент и скрыться ото всех, уверена и на этот случай он продумал пути отхода.
Верила ли я ему?
Сложно доверять человеку, когда он держит пистолет у твоего виска.
Я стояла там и наблюдала за перестрелкой, но мне казалось, что все это нереально. Перед глазами разворачивалась драма, но я была уверена, что меня она не коснется. Я видела как мой отец, выскользнув с водительского сиденья и примостившись за капотом, прицеливался и стрелял по внедорожнику из которого россыпью вынырнуло три человека. Они тоже начали прицельно отстреливаться.
В последствии я узнала, та бабушка, в дом которой меня привезли, находилась в машине моего отца. Она не пострадала и я этому была рада. Наверное... Не сказать, что очень, но тем не менее, я не желала ей зла — она лишь средство достижения цели и не более.
В какой именно момент я поняла, что Игорь больше не держит меня, не уследила, просто почувствовала, что его больше нет рядом.
А обернувшись, первым я увидела Никиту. Вначале оторопела от неожиданности, потом обрадовалась и уже было хотела сделать шаг навстречу, но Игорь встал на пути. Я видела как по его футболке расползалось кровавое пятно, видела непонимание и совершенное неприятие во взгляде его красивых голубых глаз, а потом будто в замедленной съемке, он опустился на колени и рухнул у моих ног. Я ошалело взглянула на Ника, наверное хотела попросить о помощи, но взгляд мой остановился на его руке, в которой он сжимал пистолет. Ровно в эту самую секунду я попросту сошла с ума.
— Зачем? Зачем ты это сделал? Ты… Убил его?! — кричала я Нику. Билась в истерике, колотила его и поносила на чем свет стоит. — Ты не мог! Зачем? Ненавижу! Будь ты проклят! Он отец моей дочки, а ты его убил!
Я кричала что-то еще, много обидного вылила на него в тот момент, но что послужило причиной этому до сих пор понять не могу. Помню лишь, что это было какое мгновенное помешательство.
Гораздо позже, когда Никита рассказывал свою версию событий, я узнала, что он не сделал ничего, что могло сильно навредить Игорю — Ник всего лишь пытался «вырубить» его, ударив прикладом пистолета в область затылка, но это не особо помогло — мой бывший муж лишь отпустил меня и обернулся в сторону нападавшего."
Мама слушала меня молча, лишь изредка кивала и тяжко вздыхала. Такая молчаливая поддержка и сопереживание, а еще возможность выговориться — это именно то, что было нужно, чтобы хоть немного унять ту бурю, что бушевала внутри.
К своему ужасу теперь я понимаю, что если бы Игоря не остановили, он, вероятнее всего, выстрелил бы в Никиту. Каждый раз, когда думаю об этом кровь стынет в жилах.
Чаще всего я гнала от себя страшные картины, в которых не Игорь, а Ник умирает у меня на руках. Но однажды я дала волю своей фантазии, пропустила эту жуткую возможность через себя и поняла — я рада, что все закончилось так, как закончилось. Возможно это малодушно с моей стороны, ведь при самом лучшем исходе все должны были остаться в живых, но это только грезы, реальность другая.
