Я насчитал пятьсот шагов, когда Тора наконец вздохнула и признала, что здесь ловить нечего. Было бы странно, если бы тут было чего ловить — ни за что не поверю, что гробницу могли разместить так близко к городу, что на нее можно наткнуться просто побродив пешком. Да даже не гробницу, а вообще что-то интересное! Так близко к городу любые интересности давно бы уже превратились в давно изученные места с извечным «Вася был тут».

Тора открыла новый портал и перенесла нас еще на две квадры. Потом еще на одну. Еще на две. Еще на две. Еще на пол-квадры. И в каждом месте мы проходили ритуальные пятьсот шагов по спирали, прежде чем Тора предлагала двигаться дальше. Каждый новый портал она открывала с расчетом на то, чтобы двигаться не в сторону других городов, а наоборот — вглубь пустыни. Это было логично с учетом специфики наших поисков, но пока что не особо результативно.

После пятнадцатого портала мы присели перекусить и отдохнуть. Ну, вернее как «присели». Мы попытались присесть, но даже задницы не успели приземлить, как тут же подскочили на ноги снова — настолько горячим был песок! А ведь даже через подошвы не чувствуешь этой дикой температуры! Какие там яйца, жареные на песке⁈ Тут, по-моему, камень можно было бы кинуть, и он бы тоже поджарился!

К счастью, вода во флягах, предусмотрительно закрепленных на поясах и скрытых под одеждой, не вскипела, и оставалась если не прохладной, то, как минимум, приемлемо-теплой и позволяла утолить жажду, особенно если правильно ее пить — сначала как следует погонять во рту глоток, смачивая пересохшие слизистые, и только потом глотать. Тора, когда это увидела, посмотрела на меня так странно, будто я только что на ее глазах нырнул голым в прорубь, вынырнул обратно, вытащив при этом за хвост сопротивляющуюся касатку, а потом собственными ногтями разделал ее, приготовив из мяса суп, а из шкуры построив юрту. Когда я спросил, в чем, собственно, дело, оказалось, что она понятия не имела о таком способе употребления воды.

Если задуматься, логично. Силовыми тренировками, когда нельзя много пить, но хочется, она явно не занималась, в отличие от меня. А в лесах Андрады проблем с питьевой водой не было — там хоть в землю сильнее топни — след водой наполнится.

Перекусив прямо на ногах, мы отправились дальше, и совершили еще с десяток прыжков, прежде чем наконец нам попалось что-то интересное.

Это был оазис. Натуральный кусочек жизни в этом гибельном месте. Небольшой, буквально в десяток квадратных метров, прудик с прозрачной водой, который от палящего солнца прикрывали своими листьями несколько высоких пальм. Берега прудика заросли травой, которая на границе с песком безнадежно вяла и желтела.

— Вот где надо было привал устраивать. — посетовал я, присаживаясь возле прудика и с наслаждением опуская в него руки.

Вода оказалась теплой-теплой, что, конечно, не удивительно, но все равно приятной на ощупь. Дно прудика было песчаным, и, судя по тому, что он отказывался пересыхать под палящим солнцем, от чего-то он питался. Я окинул взглядом берег — много где трава была ожидаемо примята.

— Звери ходят сюда на водопой. — решил я блеснуть эрудицией, указывая Торе на следы.

— Ходят. — согласно кивнула она. — Давай не будем им мешать и отправимся дальше.

— А ты запомнила этот оазис? — на всякий случай поинтересовался я. — Мы сможем сюда вернуться, если что?..

— Если что? — подозрительно спросила Тора.

— Ну… — я покрутил рукой. — Если что.

— Если что, сможем. — кивнула Тора. — Давай вставай, скоро уже вечер.

Я нехотя поднялся, спрятал мокрые руки под накидкой и шагнул вслед за Торой в новый портал.

Спустя еще два прыжка мы нашли еще кое-что интересное. На сей раз это было какое-то непонятное черное пятно, раскинувшееся на песке шагах в двухстах от того места, где мы появились. Не сговариваясь, мы с Торой побежали к нему, увязая в песке, а когда добежали, оказалось… что это тоже песок. Тот самый черный песок, о котором говорила Тора еще по ту сторону границы.

Он и правда напоминал измельченный обсидиан — настолько он был черным. Несмотря на то, что каждая песчинка представляла собой кристалл, они не блестели на солнце, как положено песку. Они будто бы вбирали в себя солнечный свет, не отражая его, и, если это так, то я даже не берусь представить, до какой температуры он раскален!

Но песок это было еще не самое интересное здесь. В центре черной проплешины, будто с него все и началось, торчало кривое высохшее дерево. Вернее, это было дерево… Когда-то… Наверное… Точно сказать невозможно, потому что в этом месиве черно-золотистых цветов ничего нельзя было разобрать. Как будто огромный великан сожрал десерт с кулинарным золотом, заел это активированным углем, а потом наблевал на несчастное дерево — вот как это выглядело. Странное образование облепило все веточки до единой, превратив тонкие хрупкие придатки в толстенные культи.

Не знаю что это такое, да и в ботанике я не спец, но тут сразу становилось понятно, что дерево уже не спасти.

— Эй… — тихо сказала Тора. — Я знаю… Что это.

И я…

За последние дни я так отвык от этого голоса, что даже вздрогнул, когда снова услышал его в своей голове!

Как так⁈ Почему так⁈ Зелье же!..

Зелье…

Демон говорил медленно, словно через силу, словно борясь со сном. Но словно ему категорически нужно было сказать эти слова.

Я помню…

Что ты помнишь⁈

Песок…

Песок⁈

Я выпростал из-под робы руку и схватил горсть черного песка, заботясь только о том, чтобы не зацепить непонятную опухоль, и только потом запоздало сообразил, что песо раскален, как кузнечная заготовка!

Но он оказался холодным. Вопреки здравому смыслу, вопреки законам логики и физики, он был холодным. Не как лед или снег, даже, по сути не холодным, просто из-за разницы температур так казалось…

Да почему⁈

Эй, ты здесь! Что с этим песком⁈

Но демон больше не отвечал. Видимо, все его силы ушли на то, чтобы пробиться через алхимическую блокаду и выдавить эти несколько слов, что я услышал. Видимо, здесь произошло что-то из ряда вон выходящее, и этот песок крайне важен, раз демон сделал над собой такое усилие и пробил барьер отрешенности, за которым его запирает мое пойло. Ненадолго, но пробил.

Песок тяжело просыпался сквозь пальцы, я вытер руки, на которых осталось ощущение чего-то жирного о хламиду, поднялся и взглянул на Тору:

— Рассказывай.

Когда Тора назвала непонятное черное образование «чумной паутиной» я даже почти удивился. Честно говоря, я ожидал, что, как и у всего остального непонятного и опасного, в названии этой дряни будет фигурировать слово «демон».

— Ну и что такого в этой паутине?

— Это не паутина. — Тора глядела на мертвое дерево с опаской, как на огромную сколопендру. — Она же даже не похожа на паутину. Она так только называется.

— Хорошо. — терпеливо согласился я. — Что такого в этой… штуке, которая называется паутиной?

— Она смертельно опасна. — наконец выдала Тора. — Она… Вроде плесени, только намного, намного опаснее. Она намертво прилипает к чему угодно и тут же начинает растворять то, к чему прилипнет, каким-то особо едким веществом.

Эх, а ведь песок-то тоже черный! А не покрыт ли он тоже «особо едким веществом»? На всякий случай я еще раз вытер руки о штанины.

— Так она питается, так она строит себе новое тело. — продолжала Тора. — Но самое странное, что она поедает не все.

— Кости оставляет, да? — понимающе хмыкнул я.

— Нет. — Тора покачала головой. — Кожу, мышцы, кости — все это она употребляет. Оставляет только нервы. Целиком. Оставляет и присоединяет к себе, к своим нервам, скрытым внутри, под этой черной-золотистой массой.

— То есть, как? — не понял я. — Она… Ну, пусть не «разумна»… Но она — типа животное? Не растение?

— Она и не животное, и не растение, она вообще неизвестно что. — Тора развела руками. — Ее до сих пор толком не изучили, потому что… Ну, сам понимаешь, нельзя изучить то, что никаким образом нельзя оторвать и положить в банку. Она все растворяет. Вообще все, даже стекло.