– Да, это они умеют, – улыбнулся Прохор, смотря, как наравне со всеми поют и его витязи, поддерживая звонкими мальчишескими голосами хриплые голоса мужиков.

– Знаешь, Прохор, я ведь уезжаю на довольно продолжительное время и сам не знаю, когда вновь окажусь в России, – внезапно перевел разговор на другую тему царевич. – Да и в дороге многое может случиться, всего не предусмотришь…

– Ты обязательно скоро вернешься, Старший брат! – горячо возразил полковник, старающийся всегда называть царевича только как младший витязь своего старшего собрата. Есть в этом что-то… родное.

– Да-да, конечно, – грустно улыбнулся Алексей, смотря в настороженные глаза своего друга, ставшего таким родным, что придуманное когда-то слово стало не таким уж и выдуманным. – Но я хотел бы тебе кое-что сказать.

– ?

– Не смотри так, Прохор, а то меня дрожь пробирает. Ничего такого, о чем ты думаешь, я тебе не скажу, потому что не знаю, а вот кое-что по предстоящей кампании тебе поведаю, открою тайну, если можно так выразиться, – сказал Алексей, глядя в обеспокоенные глаза командира витязей. – Возможно, что, как только бригада прибудет в расположение войск, вас отправят на помощь осажденному городу…

– Какому городу? – удивился Прохор.

– Узнаешь, не это главное, просто знай, что такой поворот возможен и наиболее вероятен. Но и это еще не все. Я дам тебе письмо, которое тебе надо будет открыть, как только ты окажешься за стенами города, причем там, где не будет никаких лишних глаз и ушей, но никак не раньше, – сказал царевич, глядя ему в глаза.

– Но почему? Разве нельзя сразу сказать…

– Нет! – резко оборвал младшего Алексей, устало потирая виски кончиками пальцев. – Есть много вещей, о которых стоит узнавать только тогда, когда приходит их время.

– Как скажешь, Старший брат, – склонил витязь голову перед царевичем, внимательно глядящим на него.

– Я хочу, чтобы ты знал, Прохор: я люблю каждого витязя, как родного брата, и стараюсь делать для них все от меня зависящее, – сказал Алексей.

– Мы все знаем об этом! – удивленно сказал Митюха, прекрасно зная, как заботятся о тех юношах, которые порой оставались в живых только благодаря везению и милости Бога. И теперь у этих мальчишек, когда-то по уши заросших в грязи, с вечно голодными глазами, появилась семья, та самая, которая дает им все в этой жизни – суровую мужскую заботу и внимание старых ветеранов вкупе с пониманием учителей.

– Сделай все, что только возможно, Прохор, но сбереги их. Никто из витязей не должен предать нашего знамени, оно столь же свято, как и узы всего нашего братства. Делай что должно, и будь что будет! – сказал Алексей, наблюдая за полетом степных птах, высматривающих в густой траве свою добычу.

Каменные постройки города перемежались деревянными избами, создавая причудливый образ двух разных культур. Все же Полтава – это город, который совмещал в себе две культуры, мирно существующие друг с другом, с разнообразными причудами и веяниями эпох.

Трехэтажное здание на краю центральной площади представляло собой постройку, лучше других отражающую новые потребности русской архитектуры.

– Господин майор, как вы думаете: шведы пойдут на штурм города? – внезапно спросил комендант Полтавы у Прохора.

– Хм, не знаю, господин полковник. Может, и пойдут, а может, и нет, это от их государя зависит, – пожал плечами витязь. – Но я не думаю, что Карл совершит столь опрометчивый поступок, все же воевать на два фронта много сложней и опасней, чем на один.

– И я так думаю, но расслабляться не следует, – кивнул головой Келин, проходя мимо замершего слуги, распахнувшего перед ними двери.

– Господин полковник, расскажите, как вам удалось так долго держаться? – с жадным любопытством поинтересовался у коменданта молодой витязь. – Ведь у города-то, по сути, и стены нормальной нет – так, валы одни…

Все же прав был Старший брат: лишних знаний не бывает, и каждая мелочь, в случае крайней нужды, может в конце концов пригодиться, даже в совершенно немыслимых ситуациях.

Внутреннее убранство дома коменданта не отличалось изысканностью и разнообразием, все же старые привычки не так-то легко уходят, и выбрасывать огромные деньги на ветер господа дворяне пока еще не научились. Кабинет полковника Келина был расположен на втором этаже, окна его выходили прямо на западную сторону города – туда, где сейчас на расстоянии десятка верст должен находиться лагерь шведов.

– Садитесь, майор. Раз вам интересно, то почему бы и не рассказать. Осада действительно была нелегкой для нас, и даже скажу больше: мы уже готовы были биться голыми руками…

Прервавшись, полковник указал на кресло напротив своего рабочего стола, раскрыл ставни окон. Жара стояла просто невыносимая, только легкий ветерок и тень кое-как спасали людей от столь отвратной летней погоды.

– Благодарю.

– Вина? – спросил Келин.

– Лучше квасу, если можно, – улыбнулся Прохор.

– Конечно, – хмыкнул полковник и позвонил в маленький колокольчик, стоящий на столе. – Митька, квасу тащи!

Прибежавший на звонок мальчонка лет тринадцати тут же умчался выполнять приказ. Прохор странно посмотрел ему вслед, где-то в глубине его глаз промелькнула тень недовольства, впрочем, тут же исчезнувшая.

– Ну что ж, слушайте…

С самого начала осады Полтавы выяснилось, что артиллерии как таковой у шведов попросту нет, пороха для пушек и гаубиц катастрофически не хватает, да и со снарядами дела обстоят не лучше. На протяжении всей осады шведы, волохи под их командованием и изменники-казаки штурмовали деревянные стены и валы города почти без помощи артиллерии, рассчитывая взорвать довольно хлипкие укрепления города минами.

Однако делать это правильно воины Карла XII не умели. Доходило до того, что, как только мина ложилась в черте города, наши защитники умудрялись вовремя открыть «гостинец», затушить фитиль и использовать этот порох для собственных нужд. Вот и получилось, что за три месяца осады пороха у шведов почти не осталось, и обстрел как таковой прекратился.

– Скажите мне, господин майор, для чего вы прибыли сюда? – задал неожиданный вопрос комендант Полтавы после своего обстоятельного рассказа.

– Что вы имеете в виду? – удивился витязь.

– Не поймите меня неправильно, но просто получается так, что перед генеральным сражением государь отправляет один из полков в место, где нападения и вовсе не ожидается…

– Гм, не думаю, что я смогу ответить на сей вопрос, ведь приказ отдавал не я…

– Да-да, конечно, генерал-майор Третьяк, знаю, читал. Но все же это странно… Вы не находите? – прищурился Келин, поглаживая гладкий подбородок.

– Не вижу ничего странного, господин комендант, боярин Третьяк решил так не по своей воле. А что до войск в наших руках, то могу сказать, что у нас и без того почти на десять полков больше. Да и, признаться честно, береженого Бог бережет. Мало ли что шведскому государю в голову взбредет? Вдруг он решит ночью вылазку против города совершить, а тут только половина гарнизона осталась, да и та почти вся ранена? Так что решение генерал-майора очень даже подходящее и своевременное.

– Хм, об этом я не подумал, признаюсь. Извините, если чем-то задел вас, просто почти два месяца осады, и никакой помощи, а тут сразу полк прибыл, пускай и молодой полк, – виновато улыбнулся Келин, пытаясь загладить неловкость повернувшей не в то русло беседы.

– Ничего, от меня не убудет. Только раз уж если у вас появились такие мысли, то мне хотелось бы их развеять, – задумчиво сказал Прохор.

– О чем это вы?

– Просто я хочу, чтобы мой полк имел возможность совершать какие-нибудь действия, а не просто сидеть за стенами в то время, когда наши войска будут биться со шведами, – ответил командующий витязями.

– Вы на что это намекаете?! – начал багроветь Келин, поднимаясь со своего места.