— Аарон, я не хочу так, можно мне просто с ним увидеться, — шепчу, хватаю его за рукава рубашки и боюсь, что он оттолкнет и не разрешит сделать так, как будет лучше.

— Эмма, может, ты хочешь что-то мне сказать?

— Ты ведь и так понял, — отпускаю его сама и отхожу, ищу поддержку у Эдгара, но он просто стоит и невозмутимо пьёт чай.

— Понял, но хочу услышать это от тебя.

— Аарон, пожалуйста, — прячу лицо в ладонях не в силах произнести, что там мой брат.

— Его вывели к тебе, Эмма. И мне надо, чтобы он всё рассказал. А вывели простые люди, зная, что он может зайти в лес. Кому-то ты очень нужна, раз его не тронули, зная, что он одарённый. Ты хранишь какую-то тайну, о которой мне лучше узнать, как можно раньше. А теперь, — мужчина притягивает меня к себе и, обнимая меня за талию, приподнимает, так, чтобы я оказалась на одном уровне с его лицом. — На всякий случай спрошу: сама пойдешь или устроишь своему брату представление?

Скованность сменяется смятением, когда я вижу узкий коридор, который ведёт к единственной двери. Воздух в подземелья спёртый, где-то капает вода, а на стенах потрескивают горящие факелы. Холодный каменный пол едва ли можно разглядеть при тусклом освещении, но если верить моим ощущениям, он идеально гладкий и слегка влажный.

Мы останавливаемся примерно за десять метров до помещения, где, возможно, находится мой брат. Я с тревогой смотрю на Аарона. Дать мне поговорить с братом, без этого спектакля, он так и не разрешил. Его доводы для меня глупы. Якобы, если он убедится, что со мной всё хорошо, что я жива и здорова, мне ничего не угрожает, а ночи я провожу не в темнице и ем не похлёбку из воды и размоченных в ней сухарей, то ничего не скажет, и будет скрывать до последнего важную информацию.

— Так будет безопаснее, иначе будешь болтать, — Аарон завязывает мне рот, а Эдгар удерживает за плечи. — Чтобы я не говорил, помни, что тебе ничего не угрожает, — даёт мне напутствие Аарон, а я закатываю глаза и стараюсь угомонить бешеное сердцебиение.

— Заведешь её так, чтобы со стороны выглядело предельно грубо, но больно чтоб ей не было, — обращается он к Эдгару и ещё сильнее лохматит мои и без того спутанные волосы.

Я гневно мычу, переминаюсь с ноги на ногу, недовольная, своим положением и тем, что мне надо ждать.

— Эмма, руки, — отдаёт приказ Аарон, а я демонстративно отворачиваюсь от него и протягиваю запястья Эдгару. — Так значит, — ровным голосом продолжает дознаватель. — Твой брат знает гораздо большее, чем ты думаешь. Так надо.

Веду плечом, не имея возможности заявить, что он ошибается, и терплю тяжесть металла надетых на меня кандалов. Кроме того, что я одарённая огнём, брат ничего знать не может, а об этом он точно не расскажет.

Как только Аарон уходит меня начинает поучать Эдгар.

— Ему есть, что скрывать, просто так не молчат. Веди себя как пленница, по возможности пусти слезу. В твоих интересах, чтобы он всё рассказал сам, без лишнего давления.

Хочу спросить, почему же тогда меня не допрашивали, но, подумав, решаю, что той информации, которая была у Аарона ему хватило, а новой, чтобы точно знать вру я или нет, ещё не поступило.

Ожидание меня томит, под тяжестью кандалов опускаюсь на пол и сажусь.

— Конечно, хорошо, что ты испачкаешься, но сидеть на холодном не стоит, — он поднимает меня и тянет за цепочку вперёд.

В небольшое помещение заходим без стука. Когда я вижу брата, мои глаза расширяются. Он сидит на стуле закованный металлическими пластинами, которые при необходимости, можно подкрутить, чтобы сжать грудную клетку, тёмная рубашка в разводах, брюки порваны понизу, а обувь и вовсе отсутствует. Волосы взлохмачены, на лице царапина, при виде меня Эмир откидывает голову назад и сжимает зубы. Его лицо напрягается, а Аарон довольно хмыкает.

— А я говорил, мне есть чем, тебя удивить.

Бросаю на него ненавистный взгляд и терплю, когда Эдгар дёргает цепочку кандалов, выводя меня в центр помещения.

Обстановка вокруг скудная: пара стульев вдоль голых стен, солома в углу, а сбоку от меня стоит стол на котором стоит подсвечник и рядом лежит плеть. При виде неё шарахаюсь в сторону.

— Вижу меры воспитания, ты ещё помнишь, — будто невзначай бросает Аарон.

— Ты бил девушку? — тут же восклицает Эмир и всматривается в меня, задерживается на каждом синяке, поджимает губы и морщится.

— Она была тоже не очень разговорчивая, но я справился, — заявляет Аарон и, барабаня по столу пальцами, вкрадчиво продолжает: — Я вижу, что ты готов испытать подобное, но с тобой я всегда успею. А сейчас, мы продолжим с твоей сестрой. Правда, Эмма?

Его угроза действует. Я начинаю сомневаться в правдивости его слов о том, что мне нечего бояться. Дознаватель поднимается, засучивает рукава, подходит ко мне и приподнимает мой подборок сложенной вдвое плеткой.

— Милая, ты готова позабавиться?

Ноги подгибаются, я качаю головой. Аарон поворачивается ко мне, заслоняя своей спиной от брата, и одними губами говорит:

— Трусиха.

— Эмма, — взволнованно окликает меня Эмир.

— Вот, что бывает, когда не хочешь говорить и рассказывать правду, — дознаватель отходит от меня и кивает Эдгару: — Держи, чтоб не вырвалась, закончим урок. Ты ведь знаешь, какие следы останутся после, вряд ли шрамы украсят её тело.

— Стой! Дай мне поговорить с ней наедине.

— Да, пожалуйста, только после моих вопросов.

После паузы, Аарон замахивается в воздухе, будто примеривается для удара и, закатив глаза, кивает Эдгару на меня.

— Стой! Отвечу на твои вопросы!

— Так бы сразу, — довольно улыбается Аарон. — Кто тебе сказал, где её искать? — Кто следил за ней?

Делаю большие глаза и качаю головой, чтобы Эмир не сболтнул лишнего. За мной никто не следил, просто мой уход действительно запомнился многим, а слухи о том, что одарённый огнём ушёл от преследования и может скрываться где угодно, скоро могут дойти и до одарённых.

— Никто. Я сам пошел ее искать, — отвечает Эмир.

— Эдгар, всё же придётся держать.

— Мне сказал знакомый.

— И так. У тебя есть всего одна попытка, а вопросов у меня много. Кто тебе сказал и как он тебя нашёл? Ты рискнул зайти в лес, думая, что не одарённый, а, значит, тебе пообещали, что ты сможешь пересечь границу. Где тебя будут ждать на обратном пути, и зачем им нужна Эмма? Это самые простые вопросы на которые я должен получить ответ немедленно.

— Я решил найти сестру, зная, что она может прятаться в лесу.

— Прятаться от кого? — поглаживая плеть, наиграно мягко спрашивает Аарон.

— От меня.

Дознаватель заводит меня в угол и рвёт на спине платье. Треск ткани оглушает. Я прижимаюсь голыми лопатками к стене, не веря в происходящее.

— После того, как она пропала, меня нашёл ювелир, — поспешно выдыхает Эмир. — Он сказал, где её искать. Пройти я должен был с помощью родственной крови. Раз она прошла, то и я мог. Ювелир хотел помочь.

— Ну, а зачем ему хотеть помогать? Незнакомый человек находит тебя, чтобы ты спас сестру. Не находишь это странным?

Аарон прижимает меня в углу и стучит плёткой по стене в ожидании ответа. Хмурится, видя страх в моих глазах.

— Я не могу сказать. Я дал клятву.

— Клятву, — раздражается Аарон. — Какую клятву? Все, что тебя не убьет — не клятва. Он тоже одарённый?

Эмир молчит.

— Только да или нет, и я теряю терпение. Как думаешь, сколько ударов она выдержит?

— Нет, не одарённый, просто был близок с нашим отцом.

— Одарённый, — удовлетворительно кивает Аарон, будто не слыша ответ моего брата или уже заранее зная ответ. — Он же должен понимать, что тебя поймают, что ты в этом случае обещал сделать? Для кого яд в твоей сумке?

— Для меня.

По моей щеке стекает слеза, дар изводит своим жжением, Аарон сводит брови, смотрит хмуро, просовывает руку в разрез платья и кладёт её на сердце.

— Одаренные настолько плохи, что нужно пить яд, когда попадаешь к ним в руки? Или ты должен выпить его после того, как отравишь всех? А теперь небольшое предисловие. Поясним Эмме, почему ты скован, вижу, её это весьма беспокоит.