Я знаю, но не в силах ответить. Страх слепит, дар настолько сложно контролировать, что решение приходит само — я щёлкаю пальцами, и тяжёлый подсвечник опускается на голову мужчины.

Он пошатывается и оседает на меня. Придавленная телом, барахтаюсь, стараюсь сбросить его с себя, платье трещит и рвется. Я вьюсь ужом, совершенно не заботясь об испорченной юбке и том, что причиняю себе боль. Выбравшись, сразу прикладываю ладонь к шее мужчины, нахожу пульс, щупаю голову на месте удара, чувствую огромную шишку и сырые волосы.

— О нет! — шепчу, разглядывая пальцы перепачканные кровью. — Только живи! — приказываю незнакомцу и вскакиваю на ноги.

Бросаюсь к двери и кричу со всей мочи.

— На помощь! Он умирает! Помогите! Сюда!

Намерено бужу всех, совершенно не заботясь о том, что меня обнаружат. Я не хотела, чтобы он терял сознание, не думала, что смогу настолько сильно его ударить. Мне надо было его отвлечь, чтобы он перестал вдавливать меня в пол, он должен был отвернуться, посмотреть, кто его ударил, а я бы смогла убежать, выскочить в окно.

Мои руки трясутся, а голос дрожит. Примерять на себя роль убийцы — самое худшее ощущение в жизни. Намного хуже, чем роль продажной женщины, воровки и бродяжки.

— Помогите! — горланю, пока не вижу в конце коридора стремительно приближающийся мужской силуэт.

Захлопываю дверь и бегу к окну. В спешке забираюсь на подоконник и прыгаю. От страха дыхание перехватывает, я не сразу понимаю, что не могу идти. Боль в лодыжке чувствуется будто издали, а все происходящее ничем иным как кошмарным сном. Хромаю вдоль дома, прячусь в кустах, стараюсь услышать, что происходит, но кроме стрекота насекомых до меня не доносятся никакие звуки.

Приподнимаю взгляд на распахнутое окно, из которого только что выпрыгнула, стараясь понять, смогу ли я проскользнуть незамеченной. Из-за неудачного приземления быстро скрыться у меня не получится.

Затаив дыхание, к ограде пробираюсь сквозь цветущие яблони. Нос щекочет яркий аромат, но всё портит горький привкус и ком в горле.

К моему удивлению я слишком легко покидаю территорию дома. За мной не спускают собак, не гонятся многочисленные слуги, не кричат в спину о том, что я убийца и меня немедленно необходимо поймать. Слишком тихо, для того, чтобы быть правдой.

Интуиция меня не подводит. Едва я выхожу на дорогу, как путь мне преграждает мужчина и, судя по его форме, которую едва ли можно хорошо рассмотреть в темноте, передо мной страж порядка.

— Далеко собралась? — он упирает руки в бока и наступает. — Вытягивай руки и не дури, а то в окажешься в земле.

— Наручники, — выдавливаю сипло и пячусь.

— А ты хотела что-то иное? Ну? — его голос становится строже. — Я долго ждать не буду.

Сердце в груди стучит так сильно, что закладывает уши. Мнусь на месте, оглядываюсь по сторонам в поиске спасения и послушно вытягиваю руки, но не тороплюсь подходить.

— Без глупостей! — предупреждает страж, будто наперед знает, что от меня можно ожидать подвоха.

— Конечно, — хриплю, едва сдерживая огонь внутри от напряжения.

Нас разделяет всего пара шагов, когда я слегка веду большим пальцем, мысленно умоляя огонь быть незаметным. Металл наручников на мгновение сверкает, будто поймал луч солнца, но это замечаю только я и то, потому что не свожу с них взгляда.

Мужчина расслабляется, он не ждет сопротивления от хрупкой девчонки и позволяет себе насмехаться надо мной:

— За тобой даже бегать не пришлось, сама пришла.

Молчу и жду удобный момент, тело трясет от напряжения. Видя мои трясущиеся руки, стражник ухмыляется:

— Раньше надо было думать о последствиях.

Киваю, ведь я с ним согласна. Только, как иначе я могу выжить там, где меня гоняют отовсюду?

— Не трясись, — говорит он со вздохом и заносит наручники.

Я отдергиваю руки, бью по его запястьям со всей силы.

— Что? Как? — ошарашено восклицает мужчина под щелчок с работавшего механизма наручников.

— Ловкость рук, — отбежав в сторону, произношу громко, чтоб ничего иного и подумать не мог.

— Стой!

Он следует за мной, понимая, что намного быстрее и сильнее хромающей девчонки.

— Остановись сейчас же! Тебе ничего не угрожает. Не дури!

Нервный смешок вырывается вместе с тонкой полоской огня, которая едва заметно обвивает пальцы. Зарываю руку в юбку и оглядываюсь на бегу, стараясь понять, увидел ли стражник, что я одаренная.

Мужчина тянет ко мне закованные руки и пытается схватить, ему явно не до мелочей, когда цель так близко.

От ужаса вскрикиваю и обращаюсь к дару — рывком тяну наручники вниз. Стражник запинается и падает. В спину мне летят отборные ругательства и обещания скорой поимки.

От ужаса вскрикиваю и обращаюсь к дару — рывком тяну наручники вниз. Стражник запинается и падает. В спину мне летят отборные ругательства и обещания скорой поимки.

Не ведусь на угрозы, что будет хуже, если я не остановлюсь, ведь знаю, таким как я в любом случае будет плохо.

Под ногами хрустит гравий, его звук разносится в ночной тишине и привлекает внимание. Стражник уже поднялся на ноги и с ещё большим рвением устремился за мной. Не будь рядом кованной ограды — он непременно бы меня поймал. Но, ему остаётся лишь злобно пыхтеть, когда я перебираюсь, через высокий забор.

— Сними наручники! — кричит мужчина и просовывает их сквозь металлические прутья.

Смотрю на него с недоумением и протяжно мычу от боли в ноге.

— Только ты сможешь снять! Сними!

— Я не хочу в темницу или на виселицу, — качаю головой и пячусь.

— Дурная девка! Стой! — яростно кричит он. — Послушай! — мужчина не оставляет надеж остановить меня, но я прекрасно понимаю, что он специально тянет время, чтобы ко мне подобрались его товарищи.

— Никакой виселицы не будет! Тебя все равно поймают.

Давлюсь вздохом и закашливаюсь, сердце заходится бешенным стуком. Он догадался! Понял, что я одаренная! Теперь, если попадусь меня ждет костёр.

Стискиваю зубы, медленно вдыхаю и выдыхаю, стараюсь справится с паникой и на бегу оглядываюсь в поиске укрытия.

Холодный ветер приятно обволакивает разгоряченное лицо, утираюсь рукавом и мысленно обещаю себе никогда не забираться в подобные дома без должной слежки.

— Эй! — раздаётся громкий крик стражника. — Ловите воровку! Она у вас!

Я застываю, прислушиваясь к звукам, и оседаю около ограды в цветущих кустах сирени.

Ползком пробираюсь дальше. Передо мной открывается вид на задний двор, на котором суетятся слуги, спешно седлая лошадь.

Ахаю и прикрываю рот, кусаю палец, чтобы справится со шквалом эмоций внутри. Надеюсь услышать, что мужчина, которого я ударила жив, но обрывки фраз, которые долетают до меня не сулят ничего хорошего. Стражник, забыв про меня, даёт указания к какому целителю отправиться и бросается в дом.

Пользуясь случаем, я перебираюсь через ограду и растворяюсь в ночной тишине.

Солнце едва окрасило макушки деревьев, а я уже пью третий стакан воды, пытаясь заглушить голод. Протяжно втягиваю носом воздух, уговариваю себя терпеливо ждать новостей. Но как бы я ни пыталась, меня тянет удостовериться, что с тем мужчиной всё хорошо и он не скончался от полученной травмы. С удивлением отмечаю, насколько сильно могу переживать об совершенно незнакомом человеке и об чудовищном поступке, случайно совершенным мной.

Ложусь на кровать в попытке уснуть, укрываюсь тяжёлым одеялом, прячусь под него с носом, чувствуя мнимую защиту, но сон вновь не приходит.

Следующие пару часов я ворочаюсь. Представляю, как иду на площадь, общаюсь с торговцами, слушаю их хвалебные речи об товарах и невзначай спрашиваю о последних новостях. Уж они точно знают все свежие сплетни задолго до того, как они разнесутся по всей округе.

Мое наполненное терзаниями утро прерывает громкий разговор на улице молочника и мальчишки, таскающего бидоны молока.

Подхожу к окну и прислушиваюсь, стараясь не упустить ни слова.