Мне хочется возразить, но вместо этого из моего рта вырывается стон.
— Так плохо? — в голосе дознавателя звучит беспокойство, хотя, мне только кажется. Из-за всех трудностей, которые мне пришлось пережить, любая фраза, где есть хотя бы намёк на проявление сочувствия или заинтересованности воспринимается как забота.
— Да, — еле выдавливаю, в тайне надеясь на небольшую передышку.
— Резерв силы слишком большой. Неожиданно, — задумчиво протягивает Аарон. — Придется поспать.
Я до скрипа сжимаю зубы, зажмуриваюсь, делаю вид, что не вижу протянутый мне пузырек. Хоть я и беззащитна перед мужчинами, но погружаться в сон означает для меня полную уязвимость. Они смогут делать с моим беззащитным телом абсолютно всё: поставить клеймо, раздеть, привязать на площади на потеху толпе.
— Мне вливать насильно? — Аарон касается моих губ подушечкой большого пальца, оттягивает вниз, подставляет пузырек, предлагая отпить. — Не будешь спать — будет жечь.
Поднимаю мутный взгляд и отрицательно качаю головой.
— Пей сама, если я буду поить тебя насильно, будет больно. Уснешь здесь, проснешься в замке. Никакой изнуряющей дороги, соблазнов сбежать и глупых попыток оправдаться.
Аарон пользуется моим замешательством. Он приподнимает меня, просовывает ладонь под лопатки и прижимает к себе. Я чувствую жар его тела и послушно запрокидываю голову.
— Умница, — снисходительно улыбается он и вливает настойку мне в рот.
На мгновение наши взгляды встречаются. Аарон не спешит меня отпускать и крепко держит, ждет действия зелья. Он берет мое запястье и кладет палец на пульс, чтобы наверняка удостовериться в действии снотворного. На тело накатывает слабость, жар отходит на второй план. Надеюсь, что в моих глазах он не увидел ни одного сполоха огня. Это последнее, о чем я думаю, прежде чем провалиться в темноту.
Глава 6
Я открываю глаза и сразу же щурюсь от солнца. Меня слепит. Недовольно кривлюсь и поворачиваюсь на бок, хочу прикрыть лицо ладонью и рассмотреть, где лежу, но мои руки оказываются связаны. Делаю вид, что продолжаю спать и рассматриваю узлы на запястьях. Ободранная кожа саднит, кровоподтеки хочется промыть водой и забинтовать, чтобы не бросались лишний раз на глаза. Но вряд ли можно рассчитывать на снисхождение. От осознания, что со мной могут сделать все что угодно, страх сжимает грудную клетку. Жалею себя и позволяю слезе скатиться по щеке. Плачу без всхлипов, тихо, чтобы было время осмотреться и понять, нахожусь ли я в комнате одна.
Передо мной стоит книжная полка до самого потолка и пара кресел. Скосив взгляд, вниз вижу письменный стол, под которым пряталась.
— Снова ревешь? — дергаюсь, услышав голос Аарона, и оборачиваюсь.
В отличие от меня он переоделся в домашние черные штаны и свободного кроя белую рубашку, которая отлично подчеркивает его натренированное тело.
Аарон садится рядом со мной, а я приподнимаю связанные руки, чтобы он сохранял дистанцию. Истолковав мой жест иначе, он усмехается.
— Я не реву, просто солнце слепит, — игнорируя его веселье, демонстративно прищуриваюсь. — И руки развязать не прошу, знаю и так, что бесполезно.
— А ты попробуй. Попроси, — несмотря на мой протест, он садится вплотную ко мне и нависает надо мной.
Вздыхаю и отворачиваюсь, вжимаю голову в плечи. Его близость пугает.
— Молчишь, — констатирует Аарон и убирает волосы с моего лица. — Действительно думаешь, что я не позволю размять затекшие руки? Наверняка с непривычки довольно трудно проводить все время связанной. Не так ли?
Упорно молчу, игнорирую издевательства. Мне не стоит вестись на ласковую интонацию и умолять, пока нет реальной угрозы. Пусть прощупывает грани и понимает, что я не буду болтать попусту и надоедать своими мольбами. Внезапно мужчина достаёт нож и тянется ко мне. Взвизгиваю и пинаю его ногами, стараюсь выбить из рук нож.
— Стой! Стой! — кричу во все горло.
— Я веревки хочу снять, дурная! — Аарон ловит меня, надавливает коленом на грудь и одним движением перерезает путы. — Все? Могу отпускать?
Мне немного стыдно, что я повела себя столь глупо и показала свой страх. Киваю и замираю, жду, когда смогу нормально вздохнуть. Едва мужчина отпускает меня, я спешу поправить платье и скрыть оголившиеся колени.
— Тебя заставляли торговать своим телом?
— Нет, — отвечаю кратко, не бросаюсь в долгие объяснения, что платье, которое я забыла у него в комнате вовсе не мое, а прихваченное из дома для утех, где, пытаясь прятаться, изображала продажную женщину.
По выражению лица Аарона вижу, что мой ответ ему не понравился. Он становится раздраженным и с неприкрытой неприязнью смотрит на меня.
— Раздевайся, — глухо бросает мужчина, и садиться в кресло напротив, закидывает ногу на ногу, скрещивает руки на груди, явно намереваясь насладиться процессом.
— Что? — давлюсь воздухом и привстаю, закрываю декольте руками.
— Бальное платье тебе больше не понадобиться, — зло поясняет он и машет рукой, подгоняя.
— Где я могу переодеться?
— Здесь!
— У меня нет сменной одежды! — в тон ему отвечаю я.
Если до этого я думала, что быть в его глазах продажной женщиной выгодно, потому что это позволит мне избежать посягательств, то теперь всерьез задумываюсь, как мне лучше поступить и не обернется ли правда для меня еще большей проблемой.
— Тем лучше, — ядовито заявляет Аарон, поднимая внутри меня волну злости и обиды, — не будет лишнего соблазна сбежать. — Хотя, — протягивает он, кривя губы в усмешке, тебе должно быть привычно ходить раздетой. Придется держать на привязи.
Я вспыхиваю и сжимаю кулаки.
— Зачем я вам? — спрашиваю и одариваю его наполненным яростью взглядом.
— Воровка, которая торгует своим телом, — Аарон будто не слышит моего вопроса, продолжая измываться надо мной. — Тебе понравится моё предложение. К тому же ты готова на всё ради монет, — на последнем слове он делает акцент, выделяет его, будто хочет мне предложить баснословную сумму. — Раз уж твой дар настолько сильный, рожай ребёнка и можешь быть свободна!
Я ошарашено смотрю на него, руки виснут вдоль тела, ноги подгибаются. Ловлю ртом воздух и не могу поверить в услышанное.
— Мой дар, — говорю вслух себе под нос и оседаю.
— Воде идеально подходит воздух. Ты не можешь снять кольцо, потому что мой дар тянется к твоему, а твой к моему. Так уж получилось, что продажная женщина может родить сильного одаренного, без выгоревшей силы.
— Среди одаренных мало женщин с даром воздуха? — не веря в происходящее, касаюсь пылающих щек.
— Много, но сильных мало, а из тех, кто точно выносит способного ребенка лишь ты. Выбора нет ни у тебя, ни у меня. На такую как ты, я осознано никогда бы не взглянул.
Отчаяние вырывается из моего рта вместе с рычанием и криком:
— Проклятый дар! — я готова крушить всю комнату, меня колотит от едва сдерживаемых эмоций, жар обручем сжимает грудную клетку.
Конечно, я не соглашусь на его условия, но смогу выиграть время, чтобы избежать казни и придумать, как сбежать.
— А теперь раздевайся.
— Что? — хриплю я и пячусь от надвигающегося мужчины.
— Раздевайся, — повторяет он. — Я должен посмотреть, не больна ли ты прежде, чем наш договор вступит в силу. Всё же работа в доме утех накладывает некоторые ограничения на столь завидную сделку.
Я бросаю растерянный взгляд на дверь, смотрю под стол и делаю рывок в сторону, стараюсь убежать от мужчины.
— Дверь закрыта, — прилетает мне в спину, но я все равно дергаю ручку, чтобы лично убедиться.
Аарон останавливается посреди комнаты, подбоченивается и хмуро наблюдает за мной. Я забегаю за стол, чтобы нас разделяло хоть какое-нибудь препятствие и пытаюсь затянуть шнуровку на корсете. Пальцы слушаются плохо, шнурок путается, от поверхностного дыхания накатывает тошнота.
— Надеюсь, ты его снимаешь?
— Нет! — отвечаю сквозь зубы и стараюсь контролировать дыхание, чтобы успокоиться и не тревожить дар, который, как оказалось, даже с обручем приносит мне кучу неудобств. — Меня недавно смотрел целитель! — вспоминаю тот день, когда меня подкосила лихорадка. — И я была абсолютно здорова!