— Эмма, давай без приключений, — дает мне напутствие Аарон и, потянув дверную ручку на себя, выходит в коридор.

На лице Эдгара сразу расцветает улыбка. Он пытается вести себя учтиво и отодвигает для меня стул, приглашая жестами сесть и поесть. Вот только он забыл, что сидеть я не могу, но, чтобы не напоминать ему о том, что произошло, мне приходится согласиться. Когда я подхожу к столу, он ставит колено на стул, не давая мне таким образом сесть.

— Выбери, что хочешь и поешь возле камина. Мне надо срочно написать пару писем.

Я оцениваю высоту камина и благодарно хмыкаю возможности поесть стоя. Мы оба понимаем, что он сделал это не просто так, но делаем вид, что так и надо.

— Эдгар, Аарон будет пытать того одаренного?

— Он не сторонник жестких методов, но при необходимости может, — мужчина небрежно собирает бумаги в стопку и наливает в чашку молоко из крынки.

Медленно пережевываю омлет с хлебом, потерявший вкус. Горечь заполняет горло. Обдумав все еще раз, я почти уверена, что тот одаренный мой брат. Даже отсутствие возможностей могу связать с тем, что в детстве он был слишком болезненным и дар просто не мог развиваться в немощном теле. Отец как-то говорил, что дар может долгое время спать и лишь при определенных обстоятельствах пробудиться.

Эдгар ставит передо мной чашку наполненную теплым молоком и тарелку с вяленными фруктами в сахаре.

— Раз он не сторонник жестокости, почему у него так много книг про одаренных огнем? Разве они не умирали под пытками?

— Раньше Аарон был одержим идеей поймать огненного и изучал все, что связано с ними.

— Как можно поймать тех, кого уже давно не существует? — фыркаю и запиваю ком в горле молоком.

— Возможно, где-то и затерялся один. Живёт в пещере, чахнет над златом, крадёт себе девиц, чтобы скрасить одиночество, — Эдгар пытается шутить, рассказывая сказки, которыми пугают детей, но я задумываюсь, насколько они правдивы.

От людей я знаю, что дар огня с лёгкостью может выйти из-под контроля человека, он может выжечь в нём все чувства, оставив лишь ярость и желание охватить пламенем всё вокруг. И тот огонь уже настоящий, а не как мой, который может разве что погнуть железо и отпереть замок. Подобная мощь не может ужиться в человеке и пробуждает самую древнюю сущность — дракона. А ещё я слышала, что дракон живёт внутри каждого одарённого огнём, и он может пробудиться в любой момент, поэтому нам не нужно для своего дара притягивать стихии.

— Разве они не такие же одарённые? — делаю вид, что ничего не знаю об даре огня и спрашиваю, чтобы отвести от себя лишние подозрения.

— Нет, Эмма. Огонь, тьма и свет — это сила, которая не берёт ничего извне для того, чтобы существовать. К счастью про огонь мы знаем лишь из легенд и про то, какими кровожадными были их носители, тьму почти всю уничтожили инквизиторы в погоне за ведьмами. Их осталось совсем немного и у них подписаны с нами правила, нарушив которые они тут же отправятся под суд. Свет есть, но он и раньше был столь редок, что носителей его единицы.

— Выходит Аарон хочет завести себе ручного дракончика? И немного побыть героем?

— А может, хочет спасти всех от пробуждения дракона и уничтожить его?

— Я видимо совсем ничего о них не знаю, — говорю я и, оставив в сторону чашку с молоком, подхожу к книжной полке. Делаю вид, что выбираю, вожу пальцем по расставленным томам и тяну за корешок книгу, которую уже давно приметила: "Как распознать одарённого огнём и предотвратить появление дракона"

— Ты достаточно образована для воровки, — говорит Эдгар, провожая меня взглядом, а я замираю около кресла не решаясь сесть. — Ложись на кровать, отдохни, — он обыгрывает неловкую ситуацию и сам занимает кресло возле камина.

Расстерянно киваю и ложусь на бок, перелистываю страницы с ужасающими рисунками. На них изображены люди, закованные в цепи и разные орудия для пыток.

"Одарённый огнём поддаётся больше остальных влиянию своего дара, он не выгорает, ибо выгореть тому, что сливается с ним воедино невозможно. Уничтожить его владельца — единственный способ избавиться от дара и остановить разрушение, которое он принесёт своей сущностью, ведь даже обруч не способен долгое время удерживать дракона внутри. Чтобы сгореть в пламени и очиститься, избежать перерождения, одарённый должен ослабнуть, поникнуть духом и смириться со своей смертью. Он должен захотеть её и просить о ней, ибо только так дар огня может уйти навсегда.

Огонь до последнего будет сопротивляться, верить в то, что может спастись. Чтобы сломать одарённого огнём, необходимо давать ему надежду и ломать раз за разом пока он не перестанет надеяться"

Строчки начинают сливаться, читать такое о себе тяжело. Я не верю, что могу стать неуправляемым драконом и изрыгать из рта пламя, но переубеждать одарённых в обратном и доказывать, что внутри меня нет зверя, бесполезно. Вдыхаю и медленно выдыхаю, сосредотачиваюсь на книге и перелистываю страницу за страницей, пытаясь запомнить информацию, которая может быть для меня важной.

Пару часов в комнате сохраняется тишина. Эдгар сидит напротив меня и тоже пролистывает какую-то книгу, изредка бросая на меня взгляд. Роль няньки и надзирателя даётся ему хорошо. Он не надсмехается надо мной и ни разу не устыдил за моё прошлое, а ещё, мне кажется, я могу его спросить о чем угодно, что и делаю.

— Эдгар, почему Аарон не может меня отпустить? Зачем я ему?

— Ты можешь спросить об этом у него, — мужчина смотрит на меня и улыбается, будто я интересуюсь очевидным.

— Я спрашивала. И его ответ мне не понравился.

— Это тот ответ, что был сразу после балла?

— Да.

— Спроси ещё раз, — советует он.

— Почему он так ненавидит продажных женщин?

— Его отца убила одна из них, — Эдгар откладывает книгу и встаёт, подходит к столу, где стоит давно остывший пузатый белый чайник с травяным чаем и наливает две чашки. — Подробнее не могу сказать, но одарённые в целом плохо относятся к торговле своим телом. Но не думаю, что даже при таком варианте, он полностью бы осуществил то, что сказал тебе в первый день. Ты можешь с ним говорить открыто, тебе просто стоит его лучше узнать и довериться.

Поджимаю ноги и пока Эдгар стоит ко мне полу боком неловко поднимаюсь с кровати. Хочу вернуть книгу на место и взять другую. Я уже тянусь рукой, чтобы втиснуть увесистый том, как дверь распахивается. Из моего рта вырывается испуганный вздох от неожиданности, а вид Аарона не сулит мне ничего хорошего.

— Всё хорошо, — то ли спешит заверить, то ли спрашивает Эдгар, прищурившись.

— Упрямый мальчишка! — с осуждением бросает Аарон и надвигается на меня.

Я захожу за кресло, вцепляюсь пальцами в мягкую обивку и мотаю головой. Заведомо отрицая всё, в чем он меня обвинит.

— Эмма, — Аарон останавливается и прикрывает глаза, надавливает на виски. — Не хочу бегать за тобой, тебе нечего бояться. Подойди.

— Я не могу, — честно отвечаю, глядя в пол. — Ты меня пугаешь.

— С чем связаны столь быстрые перемены? С тем одарённым? Он что-то может про тебя знать?

— Не могу ответить, ведь я не знаю, кого вы поймали.

— Сейчас узнаешь, — странно хмыкает Аарон и сокращает расстояние между нами. — Для этого придётся кое-что приукрасить. Он берёт меня под локоть и ведёт к камину, зачерпывает золу и размазывает по моей щеке, проходится над губой и ставит пару пятен на лбу. — Похоже? — Аарон оборачивается к Эдгару, держа меня за плечи.

— Не совсем, — отзывается он.

— Крови добавим, будет нормально, там освещение тусклое.

Я приседаю и закрываю лицо руками.

— Глупенькая, — вздыхает Аарон, — кровь не настоящая.

Он капает на платье красной жидкостью из флакона, обливает декольте и оставляет на моём лице разводы. Под мои визги, мужчина рвёт подол платья и отрывает рукав.

— Эмма, твоя задача молчать. Цена твоего молчания очень дорога. Сейчас мы прогуляемся в подземелье и после обязательно вернёмся обратно. Ты должна показаться на глаза одному одарённому, чтобы разговорить его. Мальчишка упрямый, говорить ничего не хочет, а применить к нему силу, я всегда успею.