— Ну, почти, — ей вдруг захотелось с ним поиграть. — Если следующий вариант будет правильным, то я, так и быть, схожу с тобой на обед.

Его глаза смешно округлились, и сразу стало видно, как шестеренки в мозгах закрутились с утроенной скоростью, что еще больше ее развеселило. Сбоку послышался звон: это Юра уронил гаечный ключ. Или бросил? Потому что Вита от этого звука подскочила чуть ли не на метр.

— Ресторан на набережной, — сердце предательски екнуло от мысли, что он сейчас догадается и реально придется с ним идти на обед, но он вдруг закончил: — ты была одной из приглашенных танцовщиц на дне строителя.

— Увы, но нет. А теперь можешь быть свободен, — она помахала ему рукой в сторону выхода. — Ой, мне тоже уже бежать надо.

Он резко встал и ушел, даже не попрощавшись. Видимо, ее жест хорошо прошелся по его гордости.

— Среди вариантов был правильный? — с интересом спросила Вита. — Мне показалось, что ты в любом случае ему скажешь, что неверно.

— Скорее всего, я бы так и сделала. Даже не думала об этом, потому что уверена, что он ни за что не вспомнил бы. Но ресторан на набережной заставил меня поволноваться, — она хитро улыбнулась ей и приложила палец к губам. — Но только тсс. Как его хоть зовут-то?

— Паша. Видела в списках на дополнительные баллы.

Ярослава не знала, зачем спросила его имя. Но деваться уже было некуда, тем более, что Юра буквально просверлил в ней дырку, и она от этого ужасно терялась. Все мысли сосредотачивались лишь на нем, будто для нее все остальное перестало существовать или иметь значение.

— Осталось еще два облака, я их докрашу, не переживай, — обратилась она к нему, избегая взгляда. — Всем пока! — схватив рюкзак, Яра помчалась к театру мод, который уже собирался на репетицию, а ей хотелось немного прийти в себя. Навести порядок в мыслях, успокоить предательское сердце, расслабить натянутые нервы и просто выдохнуть после эмоционально тяжелого дня.

Нестерпимо захотелось пить, но она поняла, что забыла бутылку, поэтому вздохнула и поспешила обратно. Тогда она и услышала диалог.

Юра не мог выкинуть из головы, что Ярослава не свободна. Ему не хотелось в это верить. Он легче бы поверил в инопланетян, но любую информацию про Воронцову его мозг блокировал и не воспринимал. Все это удваивал эффект от ее слез, потому что в его душе закипала злость, и он был готов оторвать голову всем, кто приложил к этому руку.

Все это вывалилось на голову Виты, на которую он почему-то разозлился за то, что она съела синнабон, предназначенный не ей. В фантазиях даже разыгралась сцена, как Яра его крепко обнимает после угощения, и он чувствует ее в своих руках, ощущает самый вкусный запах в мире. Но здравый смысл вернулся к нему, Юра все же понимал, что Вита здесь ни при чем, ведь он сам ей дал булочку.

И “прекрасный” вечер добил Паша, так, оказалось, зовут этого прилипучего говнюка.

Однако он как раз через него сделал открытие: Ярослава поставила на кон их обед, а разве, если бы у нее кто-то был, она пошла бы на такое?

Пока он обо всем этом рассуждал, то не заметил главного: с какой целью вообще об этом думает? Разговоры об отношениях для него стали табу, а при мыслях, что все может повториться, желудок скручивало узлом и начинало ужасно мутить от страха.

— Ты для нее принес угощение, правда? — вывел обратно из запутанного клубка мыслей вопрос Виты.

— М? — он снял наушники и решил, что ослышался.

— Ты для нее купил синнабон, говорю, — повторила она, устало потирая лоб тыльной стороной ладони. — Ты хочешь с ней встречаться?

— А что сейчас синнабоном делают предложение встречаться? — пытался пошутить Юра, но её вопрос застал врасплох, ведь он так далеко никогда не заглядывал. Ему нравилось быть с ней, и голову занимали лишь мысли, как продлить эти короткие мгновения, но дальше…

Представив отношения с Ярой, сердце сделало кувырок, а ладони стали ледяными, словно он подросток, который впервые влюбился и теперь боится быть отвергнутым. Прислушиваясь к себе, он понимал, что это значит. На самом деле Юра осознал всё час назад, в тот самый момент, когда Ярослава вдруг посмотрела на него в туалете. В ее прекрасных глазах плескалось такое родное тепло, лучики света и шальные бесята. Выражение глаз было таким волнующим, что заставило его даже шагнуть назад, потому что думал, что не сможет устоять перед ней, но он быстро загнал чувства обратно.

Сейчас же Юра прекрасно знал, как его ответ ранит Виту, и видел в этом возможность мягко ей намекнуть, что не надо мечтать о чем-то большем между ними. Ее зеленые глаза странно блеснули, потому что молчание красноречиво затянулось, а он бездумно пролистывал звуковую дорожку, которую делал для их визитки, вперед-назад.

— Нет, Вита.

— Нет? — встрепенулась она, напоминая взъерошенными волосами воробушка.

— Я не хочу отношений. Ни с ней, ни с кем бы то ни было еще. Я не готов доверять. Я не хочу, чтобы мои собственные тараканы кого-то тяготили. Я больше не верю в верность, а это будет здорово мешать жить и мне, и любой девушке.

— Но я вижу, как ты на нее смотришь, и эти знаки внимания… Чего тогда от нее хочешь? Думаешь, Ярослава из тех, кто согласится на несерьезные отношения или перепихнуться где-то в подсобке? — прозвучало довольно грубо, от Виты он такого не ожидал, но видел, как она взвинчена.

— Нет, она не согласится, — Юра снова прокрутил дорожку вперед, нечаянно удаляя последнюю правку, отчего выругался, потому что последние минут двадцать потратил именно на нее. Вита не сводила с него внимательного взгляда, словно хотела разгадать, что же творится в его душе, но он сам не знал. Там царил страшный беспорядок. Раздражение поднялось в груди, подступая комом к горлу. — Ну что ты на меня так смотришь? Наш разговор какой-то бессмысленный.

— Просто ты так уверенно со мной согласился, будто уже пробовал, — раздраженно фыркнула Вита, собирая вокруг себя вещи в большой дорожный рюкзак, с которым ходила во время концертов. Сумка как у Гермионы Грейнджер: там лежали и учебники, и аптечка, вода, изредка еда, краски всех цветов, косметические принадлежности для нанесения грима, нитки с иголкой, булавки и, кажется, даже молоток, который звякнул после того, как она встряхнула весь свой багаж.

— Было дело. Год назад, — нехотя признался Юра. — Я ей переспать по пьяни предложил. — У него появилось стойкое желание ее разочаровать, потому что она продолжала смотреть на него преданными глазами, а он такого точно не заслуживал. Вита замерла, зависнув с поднятой рукой, в которой держала метровую рулетку.

— Но… она ведь была школьницей тогда?

— Да, но ей уже было восемнадцать, не переживай. Ты домой собираешься?

Она заторможено кивнула, опуская руку.

— Поехали вместе, мне сегодня на работу выходить, — устало сообщил он, закрывая ноутбук и прикидывая, сколько ему получится поспать, если придется доделывать задание Савелия к завтрашнему утру. Взгляд зацепил бутылку Яры, черную с розовыми фламинго. На лице появилась глупая улыбка, потому что она так прекрасно характеризовала свою хозяйку. Роковая снаружи и такая яркая, ребяческая внутри. Он бережно положил ее к себе в рюкзак вслед за ноутбуком и открыл приложение “Такси”.

Сквозь приоткрытое кухонное окно проникал свежий октябрьский воздух, пропитанный запахом дождя и мокрого асфальта. Он наполнял легкие и приятно холодил босые ступни. Занавески тихо развевались от малейшего дуновения. Ярослава зажгла свечу, которая всегда стояла на столе, чтобы свет не мешал ее родителям спать.

Она сразу же после репетиции от усталости и всех эмоциональных потрясений отключилась, даже не переодеваясь, а теперь, выспавшись, бодрствовала в три утра. На столе уже лежало штук пять фантиков от Рафаэлок, и она тянулась к очередной конфетке.

Стас так и не объявился, Саша жутко расстроилась, Руслан вылил все спиртное отца в раковину, Миша сдал зачет, а Яра пыталась вернуть себя на землю.