Ярослава не могла наверняка сказать, была ли она ему оттуда видна, но с тех пор, как его приметила, ее взгляд то и дело устремлялся в ту сторону. А когда Юра оттуда ушел, то даже присела на это место, рассматривая угол его обзора, за чем и была застигнута Русланом.

— Воронцова, ты чего расселась? У нас через час контрольная, ты забыла?

— С тобой забудешь.

Их отгулы распространялись на все предметы, кроме тех, по которым проходили контрольные. Вот и сейчас им предстоял устный срез знаний по трем темам древней зарубежной истории права, что они успели пройти.

Кузнецов присел рядом и поморщился.

— Пол ледяной. Зачем ты сюда вообще села, как будто нет других мест!

Но тут, о чудо, вернулся Юра и с удивлением уставился на них.

— Телефон зарядить, — она распутала зарядник и подключила свой Самсунг, который на весь экран ярко высветил “Зарядка 95 %”.

Яра скосила глаза на Руслана, молясь, чтобы он ее не выдал, но тот либо сделал вид, что не заметил, либо и правда был поглощен бессмысленным листанием чистой тетради.

— Тут еще вторая розетка есть, мы подвинемся. Давай двигайся, — она подтолкнула друга в бок, чтобы открыть доступ.

Юра молча присел на расстоянии вытянутого провода, а напряжение так и повисло между ними плотной завесой.

Руслан достал из лежащей тут же сумки Яры ее тетрадь и начал вслух читать лекцию, чем немного смог ее отвлечь:

— “… в Древней Индии женщины не имели никаких прав. Если она была уличена в измене или пыталась бежать, муж отдавал ее в наказание всем мужчинам своего рода, зачастую один род и составлял все поселение. В современной Индии до сих пор сохранилось действия Законов Ману за пределами городов…”. В общем, Яр, мы с тобой в Индию не поедем, а то с дорожки бетонной сойдем, и всё! Капец котенку.

— М-да… а хотяяя… — она нацепила задумчивость на лицо, как бы раздумывая над перспективами. В ее глазах блеснули лукавые демонята.

— Ярослава, если ты хочешь групповушку, ты мне только скажи, и я тебе все организую чинно и дома, а не в грязном лесу, — поддержал ее шутку Руслан, отчего она расхохоталась.

— Только у тебя групповушка может быть чинная!

— А это что? На каком языке у тебя написано? Почерк, как курица лапой… эй! — завопил он, когда Воронцова отобрала свою тетрадь и стукнула ею по голове.

— Правда, классно, что у тебя есть еще своя? Почерк ему мой не нравится… За моральный ущерб ты теперь мне должен морковный торт!

Руслан потер голову и недоуменно уставился на нее.

— Я просто, когда учу или переживаю, могу думать только о сладком. Сейчас я хочу морковный торт. Такой, знаешь, прямо весь жирненький, пропитанный сгущенкой, а сверху еще грецкие орешки, ммм… В общем, жду. А теперь пошли, надо козырные местечки на контрольную забить.

Руслан ухмыльнулся, наблюдая, как она убирает зарядник в сумку.

— А что это у тебя, телефон уже зарядился? — полюбопытствовал он таким хитрым елейным голоском.

Вот всё же видел, гад!

Ярослава смерила его убийственным взглядом и встала с пола.

Тактика Юры была проста — минимизировать контакт. Но наблюдать издалека — ведь не контакт? Это получалось непроизвольно, само собой.

Занимаясь подбором и монтажом музыки и видеоряда, он успокаивал себя тем, что это единственная доступная розетка в здании, потому что остальные, увы, были “заняты”. Его взгляд то и дело обращался в дальний угол этажа, где учили движения девушки. Ее громкий голос доносился до него даже сквозь наушники, поэтому он всегда знал: есть ли она среди них или нет. Парень, который крутился рядом с ней, никаких знаков внимания не проявлял, отчего Юра сделал вывод, что между ними ничего нет. Пока что. Он не мог представить, как с Ярославой можно находиться рядом и не хотеть чего-то большего. Зато Олеся продолжала крутиться рядом с Русланом, получая в ответ лишь могильное молчание и холодность, отчего Юра даже как-то проникся к нему.

Савелий позвал его всего на пару минут, чтобы оценить проделанную работу, потому что любил следить и за работой друзей, считая, что слишком многое им позволяет. А когда Юра вернулся на свой “наблюдательный пост”, Яра уже сидела там в компании своего неизменного спутника.

Как он ни старался не слушать их разговор, это выходило плохо. Их пошлые шуточки без стеснения, тесный контакт… И парень заметно выдохнул, когда закадычная парочка ушла, оставив его одного, потому что напряжение, что висело между ними, казалось противоестественным. Даже после того, как он предложил ей переспать, такой стены не было, а сейчас она ее возвела и добросовестно поддерживала. Почему-то это его жутко беспокоило, а к Руслану появилось странное чувство зависти. Яра провела с ним пять дней, постоянно находилась рядом, помогая красить декорации к утреннику, доверчиво пошла за ним в комнату в новогоднюю ночь, зная, что он ее не обидит. Да, они постоянно друг другу подкалывали, но за этими подколами скрывалось нечто иное: понимание и игра под названием “Поиграй в жизнь”.

Юра накинул пальто, поднялся по лестнице, вышел на улицу, вдыхая свежий осенний запах прелой листвы и недавно прошедшего дождя. Он сам не заметил, как преодолел двести метров и потянул на себя стеклянную дверь. На улицу сразу вырвался запах гречки, дешевого кофе, блинчиков со сгущенкой…

Он попробует. Не ожидая такого от самого себя, Юра решил выяснить, почему от нее сквозило обидой и холодностью, и сделать первый шаг к налаживанию контакта. Дружеского контакта. По крайней мере, это было лучше, чем избегать друг друга, и лучше постоянных мыслей, что крутились вокруг ее персоны и сводили с ума. Хотелось снова ее злить, шутить над ней, видеть, как она ершится и хмурит лобик, пытаясь разгадать смысл его слов. Хотелось просто глотнуть кусочек жизни.

***

На улице стало рано темнеть, поэтому весь культурный центр уже после обеда погружался в сумерки. Юра бродил по зданию с одной единственной целью, и она далеко не касалась декораций, которые относились к его обязанностям помимо прочих.

Он нашел Ярославу за раздевалкой. Та сидела на подоконнике, сложив ноги по-турецки с книгой в руке. Уединилась ото всех, погрузилась в иной мир, отчего выглядела расслабленной и умиротворенной. Юра некоторое время потоптался, наблюдая, но потом все же набрал в грудь воздух и вышел из своего укрытия. Она даже головы не подняла, хотя взгляд ее замер на одной строчке.

— Я присяду? — голос его был до ужаса хриплый, словно он все свои двадцать два года не разговаривал.

— Садись, — Ярослава немного поерзала на месте, будто бы думая, надо ли ей подвинуться, но так и осталась сидеть на месте.

Юра присел, и следующие три минуты прошли в молчании. Каждый вел внутри себя борьбу с самим собой, а точнее — со своей гордостью. За это время Яра так ни разу и не перевернула страничку, зато за окном успел расползтись мрачный туман.

Он поднял свой рюкзак, достал небольшой контейнер и положил между ними — кусочек морковного торта, который купил в кафе сразу после подслушанного разговора. Выпечка все еще источала аромат бисквита и орехов. А затем протянул ей мизинец в знак примирения.

В ее глазах вспыхнули заинтересованность и удивление. Причем он не мог понять: они загорелись у нее так от торта или от того, что он сделал.

— И что это значит? — окончательно опуская книгу, спросила Ярослава, впервые за эти дни посмотрев на него долго и внимательно.

— Я тебя чем-то обидел?

Она побарабанила пальцами по нижней губе.

— Нет.

— Я что-то сделал не так в новогоднюю ночь?

— Нет.

Постепенно его терпение сходило на нет из-за ее упрямства. Он вдруг вспомнил, что это именно она раньше могла вывести его из себя одним лишь словом и пошатнуть все хваленое самообладание. Юра опустил руку, устало провел по волосам.

— Врешь. Ты меня избегаешь и не хочешь разговаривать, — слова были произнесены немного нервно, а она не была глупа, поэтому смогла сделать правильный вывод, что его задевает.