Во взгляде Кэти читается: «Ты сделала это».

Наступает короткая пауза, которую они прерывают одновременно.

– Прости за то, что… – начинает Дженн.

– Случилось тогда… – продолжает Кэти.

Они засмеялись.

– Прости за то, что я наговорила тебе в тот вечер, – заканчивает Дженн наконец. – Я просто вывалила на тебя свои проблемы. Это было несправедливо.

Кэти пожимает плечами:

– Люди часто поступают так с близкими. Я знаю это, но… ты была права насчет меня. Я вела себя совершенно безответственно, будто у меня и правда особые привилегии.

Дженн качает головой:

– Господи, конечно, нет. Я не должна была говорить тебе все это.

– Ничего подобного, – твердо возражает Кэти. – Я действительно была такой: избалованной, никогда не думала о деньгах или о работе и совсем не понимала, что значит быть взрослым. А если послушать моих родителей, то не понимаю до сих пор. Но… Я учусь. – Она улыбается, а потом добавляет, приподняв бровь: – Может, когда мне стукнет девяносто, я наконец во всем разберусь?

Дженн с улыбкой вздыхает, представив себя и Кэти дряхлыми морщинистыми старухами. Может, они и тогда еще будут поддерживать связь, а может, и нет, но теперь она, по крайней мере, знает: они останутся в хороших отношениях.

Несколько минут спустя, на стоянке такси, Кэти поворачивается к Дженн.

– Пожалуйста, дай знать, если будешь в Париже, – говорит она, с теплотой заглядывая ей в глаза. – Я проведу тебя по всем достопримечательностям.

– Ну конечно, – отвечает Дженн, в глубине души понимая, что этого, скорее всего, никогда не случится.

Вскоре подъезжают две машины.

– Ты в Эдинбург? – спрашивает Дженн. – Мы могли бы еще встретиться.

– Нет, вряд ли, ведь мои родители переехали в Файф[56]. – Кэти показывает пальцем куда-то в неопределенном направлении. – Видимо, там больше места для их собак.

Дженн с улыбкой кивает.

Все так, как она и предполагала.

– Безумно рада была тебя видеть. – Кэти улыбается, и Дженн видит, что она говорит это искренне.

– Привет маме! – кричит Дженн вдогонку, когда Кэти запрыгивает в такси со своим модным чемоданчиком на колесах.

– Передам, mon amie! – усмехается Кэти, замирает на пару секунд, глядя на Дженн, потом захлопывает дверцу, и такси отъезжает.

Черный автомобиль исчезает из виду, и Дженн улыбается, вспоминая разные моменты из их детства. Как они часами торчали у Кэти в комнате, слушая музыку, как болтали о мальчиках и ели мороженое на пляже в Крамонде. Дженн любила ее, как сестру, и любит до сих пор. Кэти всегда была рядом в трудные времена, и она этого никогда не забудет. И никогда не забудет их крепкую связь. Но, видимо, не всякая любовь длится вечно.

Иногда люди просто расходятся в разные стороны.

– Так вы едете? – кричит мужчина из другого такси.

– Минутку, – говорит она и опускает глаза на свой багаж.

Но его нет. Нахмурившись, она смотрит на водителя.

– Все уже в салоне, цыпочка!

Что это значит?

Смутившись, она подходит к такси и забирается внутрь. Как водитель и сказал, рюкзак уже тут, лежит на сиденье. Двигатель заводится, и они выезжают со стоянки.

Обратно в Эдинбург.

Обратно к Робби.

Цветы. Тепло. Какая-то болтовня. Высокие потолки и эркерные окна – приватный зал в ресторане. Кажется, где-то в центре города. Вокруг длинного стола, заваленного цветами, разными травами и ленточками, столпились девушки. Они плетут венки и пьют шампанское.

Дженн тоже здесь, она прикрепляет ягоды к своему творению. На ней зеленое облегающее платье: после всех своих путешествий она выглядит в этом образе немного официально, но очень красиво. У меня внутри все переворачивается.

Рядом стоит Хилари, как всегда в своем стиле, – в облегающем блестящем платье, с серебристой лентой через плечо с надписью «Невеста».

Это ее девичник.

Две недели до свадьбы.

Две недели до машины.

Дерьмо.

Впрочем, может быть, мы находимся в нужном месте и в нужное время. Кажется, я наконец понял, как узнать ее тайну и покончить с этими околосмертными переживаниями. Я ошибался по поводу Дункана, но был прав насчет письма. Потому что ее тайна не сгорела вместе с ним.

Она все еще у нее в голове.

И если она ничего не рассказала своей матери, то уж точно расскажет Хилари, лучшей подруге, с которой делилась абсолютно всем. Возможно, она немного отстранилась от нее, пока была в отъезде, но это в порядке вещей. У Хилари не было ни единого шанса достучаться до Дженн с другого конца света.

Я подхожу к тому месту, где стоят Дженн и Хилари, пытаюсь сквозь гомон расслышать, о чем они говорят. Если они сегодня напьются, что-нибудь обязательно всплывет.

– Ну, как идут дела? – раздается голос с другого конца стола.

Элегантно одетая женщина обводит глазами стол. Наверное, организатор. Девушки кивают и улыбаются, продолжая пить шампанское. Между ними бегает молоденькая официантка, наполняет бокалы и предлагает затейливые канапе. Пока все выглядят абсолютно трезвыми – видимо, мероприятие началось совсем недавно.

Дженн поглядывает на Хилари.

– Отличная идея! Кто все это придумал?

– Это всё Дипа и Пиппа, – отвечает Хилари, не поднимая головы. Она возится с ягодами на своем венке.

– Видно, что они постарались от души, – произносит Дженн.

– Да. Просто идеальные подружки невесты.

Ой. Кажется, это намек. Что с ней такое?

После паузы Дженн продолжает:

– А мы как раз сегодня обсуждали, чем я могу помочь в эти две недели. Я полностью свободна, пока не начала работать.

– Ты снова выходишь на работу? – спрашивает Хилари, наконец повернувшись к Дженн. Ее взгляд немного смягчился.

– Да, я как раз хотела поговорить с тобой об этом.

Хилари выжидающе смотрит на нее.

– Понимаешь, – медленно произносит Дженн, – мой первый рабочий день сразу после твоей свадьбы. Но ты не волнуйся, я буду рядом от начала и до конца, – торопливо добавляет она, заметив тревогу в глазах Хилари.

Та снова принимается за венок.

– Все нормально. Я понимаю, честно.

– Точно?

– Конечно, – быстро отвечает Хилари. – Я ведь тоже врач. И знаю, каково это.

Они умолкают. На заднем плане все та же беззаботная болтовня.

Черт, это нехорошо. Мне нужно, чтобы они поговорили нормально – выпили и выложили важную информацию. Но хотя они стоят совсем близко друг к другу, кажется, что они находятся в разных мирах.

Вечер проходит отлично, уже в другом приватном зале в центре города. Стены отделаны темным дубом, белоснежные скатерти на столах. Каждый внес небольшую сумму на этот девичник, так что Марти, скорее всего, тоже принял участие. Официанты не отходили от них ни на шаг, а в конце метрдотель неожиданно преподнес им авторские коктейли, заказанные, конечно, женихом.

Дипа и Пиппа все организовали идеально. Дженн не сомневалась, что в ее отсутствие они возьмут дело в свои руки. Но, потягивая сладкий коктейль (получивший меткое название «Подвязка невесты»), Дженн не может избавиться от чувства, что она здесь лишняя, будто никто и не ждал ее возвращения. Она думала, они с Хилари сегодня как следует выпьют в честь долгожданной встречи, но Хилари держалась довольно холодно.

Это потому, что я ничем не помогла?

И тут ее осеняет: наверное, она была так поглощена бегством от собственной жизни, что совершенно забыла о других людях.

Потом начинаются разные веселые игры, организованные так же безупречно, как и все остальное. Сначала идет «Мистер и Миссис». Хилари отвечает на вопросы, которые задает ей Дипа; ответы Марти, записанные заранее, показывают на экране в углу комнаты. Его ответы безумно милы и забавны, но Хилари улыбается натянуто, будто она сильно напряжена. Так странно. Дженн была уверена, что этот день станет для Хилари одним из самых счастливых в ее жизни. Ведь она почти до тридцати лет встречалась с полными идиотами, а теперь выходит замуж за парня своей мечты. И при этом настолько подавленна?