Дженн не торопится чистить фрукт. Он, должно быть, совсем свежий, только что сорван в залитой солнцем роще где-то неподалеку. Она вдыхает его цитрусовый аромат. Робби. Рождество.

Ее сердце замирает.

Даже здесь, на другом конце света, Робби всегда рядом, он будто только что сидел здесь, в этой лодке. Интересно, чем он сейчас занимается?

Впереди что-то выкрикнули.

Ее остановка.

– Sí, señor[41], – перекрикивает она шум мотора, и лодка замедляется, входя в бухту.

Глядя вперед, она поражается уединенности этого места: вокруг бухты возвышаются зеленые холмы, укрывая белые песчаные пляжи и маленькие деревянные хижины. Причала, как обычно, нет, но с берега к лодке, прямо по теплой воде, идет мужчина, и соленые брызги оседают на его голубых шортах. Мужчина коренастый, немного старше нас, может, чуть за сорок, с седыми волосами, обветренной кожей и широкой улыбкой. Не успело судно подойти к пляжу, а капитан уже выключает мотор, и Дженн понимает, что выход из лодки будет точно таким же, как и посадка.

Капитан бросает ее рюкзак приближающемуся мужчине, и тот водружает его себе на голову, словно пушинку. Перекинув через борт одну ногу, Дженн плюхается в воду рядом с мужчиной.

– Gracias, – произносит она.

Мужчина усмехается:

– Bienvenidas.

Добро пожаловать.

Я на пляже. Мужчина исчез из поля зрения, Дженн тоже. Я мокрый, весь в песке и умираю от жары. Снимаю кофту и швыряю ее на песок. Поразительно, сколько физических ощущений можно испытать в воспоминаниях. Моя одежда совершенно не подходит для этого климата. Но я рад, что по крайней мере стою на твердой земле. Я все боялся вывалиться из лодки прямо в море, – хотя не уверен, могу ли утонуть, переживая околосмертный опыт. Но проверять не хочется.

Вряд ли я попаду в больницу.

Я и не представлял, какие увечья можно получить в автокатастрофе, пока не увидел жуткие травмы у женщины в больнице Дженн. Совсем не обязательно, что ты умрешь сразу, – может, будешь лежать вот так, весь изувеченный, и мучиться от страшной боли.

А это значит, что Дженн, возможно, тоже мучается.

Я пытался, изо всех сил пытался разгадать ее тайну. Но пора уже прекратить заниматься этой ерундой и оставить попытки найти то, чего я, скорее всего, никогда не найду.

Надо сфокусироваться на ней, постараться наверстать упущенное время.

Какое-то движение поблизости. Из воды выходит Дженн в сиреневом бикини, и я замираю. Она потрясающе красива: загорелая, подтянутая, умиротворенная. Разве у нее было это бикини? Если честно, не могу припомнить, когда мы в последний раз ездили с ней на отдых, чтобы просто побездельничать вдвоем в каких-нибудь жарких краях, без больниц, ресторанов и драм.

А кстати, как она смогла себе позволить восемь месяцев путешествий? Дженн – самый бережливый человек из всех, кого я знаю, она всегда считала каждое пенни. Значит, у нее были солидные сбережения, но тратить деньги вот так? Это совсем на нее не похоже.

Хотя я уже ни в чем не уверен.

Пляж просто великолепный. Я никогда не бывал в подобном месте, когда путешествовал. Обычно я выбирал места, куда легко добраться и где полно туристов и алкоголя. Это вполне соответствовало тому, что интересовало меня после школы, – пить и развлекаться с девушками.

Дженн останавливается у открытой деревянной постройки с соломенной крышей. Сооружение напоминает хижину Робинзона Крузо. Под крышей два гамака – зеленый и оранжевый. Она собирается здесь ночевать? Черт, это здорово.

Между нами натянута веревка, на которой висят черные плавки. На песке валяются шлепанцы большого размера. Стоп. Кто это здесь спит?

Она накидывает сарафан и шагает по песку, я за ней. Впереди виднеются разноцветные гамаки, в одном из них развалился какой-то странный тип. Между двумя высокими деревьями натянуты деревянные качели с видом на море, а за длинным, грубо сколоченным столом сидят несколько человек, болтают, едят блюда из свежей рыбы, рис и салат.

– Возьми себе что-нибудь на кухне, – говорит один из сидящих за столом – мужчина, встречавший лодку.

Дженн кивает и идет к дверце неподалеку. Наблюдая за ней, я думаю о том, как бы мне хотелось делать все это вместе с ней и как бы мы веселились. Нам так нравилось открывать для себя новые места, пробовать новые блюда.

– Bonjour, – произносит девушка в солнцезащитных очках, когда Дженн садится на краешек скамьи. У девушки длинные темные волосы и худые загорелые руки. На вид она такого же возраста, как и мы.

– Bonjour, – кивает Дженн в ответ.

– Англичанка?

– Да, – говорит Дженн с виноватой улыбкой. – Извини.

– Не извиняйся, – вежливо говорит девушка. – Меня зовут Матильда, а это мой парень Фабьен. – Она машет рукой куда-то в сторону. – А вон там Исадора и Маттео, они из Рима.

– Ciao! – широко улыбаясь, в унисон произносит молодая пара рядом с Дженн. Все до чертиков культурно.

– Ты путешествуешь одна? – спрашивает Матильда.

– Ага, – кивает Дженн.

– Супер. Я путешествовала одна, когда мне было двадцать. Лучшее время в моей жизни.

– Pardon moi[42], – говорит Фабьен, вскидывая руки в притворном, как я понимаю, возмущении.

– Что? – резко отвечает Матильда. – Так и есть! Ты не поймешь себя, пока… как бы это сказать? – Матильда подносит ладонь к лицу. – Пока не увидишь себя, точно в зеркале. И лучший способ сделать это – побыть какое-то время в полном одиночестве. Без друзей, без семьи, только ты, и никого больше.

– Наверное, ты права, – улыбается Дженн и набирает полный рот еды.

– Ты не знаешь, – говорит Исадора, наклоняясь к Матильде, – Хуан еще не вернулся с прогулки?

– Думаю, его не будет еще несколько часов, – отвечает Матильда. – Он сказал, что хочет найти тот укромный пляж, который видно с вершины холма. – Она показывает куда-то влево и оглядывается на Дженн. – Хуан колумбиец. Он расположился в одном из гамаков. Ты тоже, да?

Дженн кивает, и Матильда улыбается.

Солнце скрывается за горизонтом, и жара немного спадает. Дженн лежит в гамаке и читает книгу. Я рядом. Она выглядит такой умиротворенной. Воздух еще теплый. Ее кожа прямо светится. Эх, если бы я поехал с ней и лежал сейчас рядом в гамаке вместо какого-то Хуана. Телефон у нее на ноге, и я осторожно протягиваю руку, чтобы слегка коснуться его. Экран загорается, и она лишь слегка вздрагивает, поглощенная книгой. Апрель.

Чем я тогда занимался? Первая пара месяцев прошла как в тумане: алкоголь, пицца с доставкой, пропущенные смены. Поначалу Мэтт относился к этому спокойно. Он нанял какого-то приятеля из другого ресторана, чтобы тот меня замещал. Я был тогда не в состоянии ходить на работу, вообще не мог заставить себя что-то делать. Марти время от времени заходил ко мне с какими-нибудь консервами. Мы смотрели глупые детективы и играли на XBox.

Оглядываясь назад, я понимаю, что он был рядом в самый тяжелый момент моей жизни…

Звук шагов по песку где-то поблизости. Я быстро оборачиваюсь и вижу, как к гамаку Дженн подходит молодой парень. На нем походные ботинки, шорты и серая футболка, пропитанная потом. Он очень худой, с кожей цвета красного дерева и черными волосами, зачесанными назад. Симпатичный. Я нервно сглатываю.

Когда он приближается ко мне вплотную, я чувствую сильный запах пота.

– Привет, – говорит он, дружелюбно улыбаясь.

Дженн наконец отрывается от книги и смотрит на него с удивлением. Он отхлебывает воды из бутылки.

– Привет, – отвечает она.

Она что, покраснела?

Нет. Дженн никогда не привлекали парни такого типа – приторно-вежливые и экзотические.

Никогда в жизни.

– Ты, наверное, Хуан? – спрашивает она, улыбаясь.

– Матильда сказала, что у меня новая соседка по гамаку, – отвечает он. – Это ты и есть?