Под повязкой не было зеркал.

Остался только Демарко. Только огонь.

Каждый шаг, который они делали, приходился на единственный участок, не тронутый огнем, но останавливаться было нельзя. Пламя расступалось, но только на секунду.

Низкие, чувственные звуки струнных поднялись в воздух, наполняя напряжением каждое прикосновение. Каллия обвила руками шею Демарко, и он начал мучительно медленно опускать ее в шпагат. По ногам пробежал уже привычный жар. Демарко снова поднял ее, и Каллия призвала несколько языков пламени, поднимая их в воздух. Огонь заплясал вокруг нее – вокруг них обоих, – и Демарко закружил ее, ускользая от опасности. Поворот, еще поворот – каждый шаг служил для того, чтобы ускользнуть от этого дополнительного препятствия.

Она вспомнила свое прослушивание и вновь пожалела, что не видит лица судей. И зрителей. Каждый раз, когда пламенный шар слишком быстро пролетал мимо нее, публика ахала от испуга и восторга. Когда эффектный наклон или поддержка помогали им уклониться от огня, сквозь пьянящий ритм музыки до Каллии доносились вздохи облегчения и легкие аплодисменты.

Сегодня Демарко больше позволял ей вести, а его собственные движения стали менее уверенными. Но Каллия не винила его. Все случилось так быстро, без предупреждения. Он, как никто другой, имел вескую причину бояться зеркал. То, что Демарко все же не бросил ее, дорогого стоило.

Так что она охотно взяла на себя ведущую роль. Сейчас, когда все остальное было ей неподвластно, Каллия была даже рада хоть что-нибудь контролировать.

К моменту, когда они дошли до следующей части танца, ее дыхание стало немного тяжелее. Каллия сжала плечи Демарко, подавая ему знак перед поддержкой. Он обхватил ее за талию и поднял, а она вскинула руки над головой, и музыка стихла с последним ударом барабана.

Каллия опустила руки, чувствуя, как огненные шары падают на пол и лопаются вокруг них.

Публика взревела. Торжество растеклось по жилам, перекрывая усталость. От напряжения ноги Каллии дрожали, но, когда Демарко опустил ее на пол, она заметила, что его хватка уже не такая судорожная, как раньше, – тренировки сделали свое дело.

Когда они только начали, огненный пол вызывал у него опасения. Одна ошибка – и Каллия упала бы в пламя, и даже хорошая реакция могла ее не спасти. Но каждый раз, когда они доходили до этого момента в танце, он сжимал ее крепче, словно напоминая: «Я с тобой. Я не позволю тебе упасть».

Каллия доверилась его рукам, которые маняще обхватывали талию и крепко прижимали ее к нему. Его быстрое дыхание коснулось ее уха.

Она изогнулась, чувствуя, как в животе становится горячо, и запрокинула голову. Волосы заструились по спине. Остались только ощущения, и Каллия с наслаждением окунулась в них. Она парила над огнем, по коже стекали капельки пота, а в ушах звенели аплодисменты.

«Каллия!»

Ее имя срывалось с губ зрителей, словно песня. В Доме Адского Пламени у нее не было имени, но здесь ее знали. Здесь ее запомнят надолго, а не забудут к утру.

«Каллия».

«Каллия».

«Каллия».

Возгласы стали такими громкими, что теперь напоминали пронзительные вопли. Каллия напряглась. Она не показывала больше никаких фокусов, не делала никаких движений, которые могли бы вызвать такие овации.

– Что происходит? – прошептала она в шею Демарко.

– КАЛЛИЯ!

Она выпрямилась, услышав голос, который донесся из толпы.

Невозможно.

Это был голос Демарко, звавший ее где-то за пределами сцены.

В груди разлился леденящий страх. Каллия оттолкнула обхватившие ее руки и сорвала с себя повязку. Как только она перестала творить магию, языки пламени вокруг нее умерли, обратившись в дым, тонкий, как вуаль. Неожиданное окончание представления вызвало удивленные возгласы, хотя многие продолжали аплодировать.

Каллия широко распахнула слезящиеся от дыма глаза и увидела Демарко прямо перед собой. Тот озадаченно смотрел на нее, подняв руку вверх, к люстре.

Когда они вышли на сцену, та не горела, но теперь с ладоней Демарко сорвались разноцветные искры, которые устремились прямо к хрустальным подвескам. Блики, яркие, словно драгоценные камни, заплясали по стенам зала.

Магия.

Невероятно.

– Как ты… – Каллия подняла взгляд, приоткрыв рот. Крики Демарко продолжали доноситься откуда-то издалека, и в то же время он стоял рядом, прижимая ее к себе. – Что ты делаешь?

– Отвлекаю их.

Огни продолжили переливаться в люстре, а он вдруг обхватил ее за талию, увлекая за собой куда-то в сторону…

– Каллия!

Она напрягла слух. Снова этот отчаянный крик. Каллия обернулась и в просвете между двумя зеркалами увидела запыхавшегося Демарко, который, растолкав гостей на своем пути, ухватился за рамы и рванулся вперед.

Два Демарко.

Совершенно одинаковые. Одинакового роста, в одинаковой одежде, с одинаково потрясенным выражением на лице.

Один стремился увести ее со сцены, другой только что добрался до нее.

Гиканье и свист стали еще громче, но у Каллии в ушах шумела кровь. Она застыла, отказываясь идти дальше, и в ужасе уставилась на обоих.

И наконец посмотрела в зеркала.

Сквозь дым Каллия увидела себя, но в отражении рядом с ней стоял не Демарко. Другой силуэт, другой рост. Другой человек.

Джек.

– Отойди от нее! – прорычал Демарко, только что вошедший в клетку из зеркал.

Она вырвалась и попятилась от них обоих. Ей хотелось стряхнуть с себя прикосновения Джека, одетого в чужую шкуру. Он не смог спрятаться от зеркал. Его истинный облик окружал их со всех сторон.

Он был здесь.

Каллия вздрогнула и едва не закричала, когда уперлась спиной в чью-то грудь, но теплые пальцы обхватили ее за локоть, помогая удержать равновесие.

– Это я, – раздался шепот у нее над ухом. – Я не знаю, что происходит, но, клянусь, это я.

Она должна была догадаться раньше. Все эти непривычные прикосновения и неуверенность, которая чувствовалась в некоторых частях танца. Но она ничего не поняла и сама упала в объятия Джека. А теперь он стоял здесь. У него было лицо Демарко, но улыбался он своей особой, узнаваемой улыбкой.

– Посмотри на себя, кинулся к ней, как сторожевой пес. – Он насмешливо присвистнул. – Ты себя-то защитить не смог, когда я на тебя напал.

Демарко уставился на него яростным немигающим взглядом.

– Кто ты такой?

Джек издал смешок, и Каллия почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она не хотела, чтобы у нее в памяти остался Джек в облике Демарко, чьим телом, лицом и голосом он воспользовался.

– Каллия не любит обо мне рассказывать. Верно, огневичка?

Он взмахнул руками, и свет, наполнявший люстру, растаял, а с ним и чужая личина.

– Пожалуй, можно сказать, что я ее старый друг.

По-прежнему дрожа, она отвела взгляд, когда его облик начал меняться. Изумленный ропот, пробежавший по залу, не оставлял сомнений: он был здесь.

Джек. В Глориане.

Наконец явился сюда во плоти.

– Прошу прощения, но вы кто такой? – громогласно возмутился мэр, расталкивая гостей. – Мы и так слишком часто позволяли этой участнице обходить правила. В них ясно сказано, что в последнем акте она может выступать только с…

– А, вот и та самая жаба, которая постоянно ее изводит, – пробормотал Джек вместо приветствия. – Я бы все отдал, чтобы они забрали вас.

Каллия хорошо знала этот угрожающий тон.

– Джек, прошу тебя.

– Они, знаешь ли, до сих пор ищут еще одного. – Он равнодушно пожал плечами. – Если выберут его, я им мешать не стану.

Мэр Эйлин презрительно фыркнул, ни капли не испугавшись.

– Кто вы такой?

Только что Джек стоял в круге зеркал, а в следующую секунду уже оказался прямо перед мэром и поднял руку, показывая ему свои костяшки. Впервые за все время их знакомства Каллия увидела его пальцы без кас- тета.

– Смотрите сами.

На костяшках его руки виделись черные символы, которые он прятал все это время. Она никогда не задумывалась о том, что скрывается под кастетом, но теперь своими глазами увидела эти знаки, выстроенные в устрашающий ряд.