Подлетев к проливу, я на мгновение оторвала от него взгляд, чтоб снова восхититься своим ночным подвигом, а когда вернулась к экрану, почувствовала, что всё у меня внутри холодеет.

— Только не это… — пробормотала я, раздумывая, что мне делать: увеличить скорость, чтоб проскочить пролив, или снизить её вместе с высотой, чтоб не очень больно было падать.

Оба звездолёта стремительно приближались к поверхности планеты.

I

Я не стала увеличивать скорость и снижать аппарат. Я не знала, какой силы будет колебание гравитации, но догадывалась, что не слишком большим. Это колебание не должно было причинить особого вреда жителям Диктионы. Да и не нужно слишком мощного провала, чтоб обрушить на поверхность планеты садящиеся звездолёты. Я повела свой летающий экипаж вверх. Какое-то время он поднимался на бреющем полёте, а потом начал опускаться. Наверное… Я не видела. Я распласталась на полу, чтоб легче перенести перегрузку. До берега было далеко, а траектория полета пролегала в стороне от опор разрушенного моста. Можно было не опасаться столкновения.

И всё-таки это было тяжко. Я уже много раз переживала подобные малоприятные ощущения, но так и не привыкла. Трудно привыкнуть к боли во всём теле, к ощущению кипения в придавленных жилах и к тому, что не можешь сделать вдох. В глазах у меня потемнело, потом посветлело. Я двигалась в плотном тумане мимо загадочных островов и слышала звон ветра. И смех. И голос, задумчиво проговаривающий странные слова, которые я когда-то любила. «Костёр долину вечера венчает рогами разъяренного оленя… Гора одичалой кошкой встаёт, ощетиня хвою… В глубинах зелёного неба зелёной звезды мерцанье… На лебедей серебристых в водах молчанья и света». Я смутно видела что-то странное и пыталась понять, почему мне так знаком этот голос. Мне хотелось вынырнуть из тумана, чтоб увидеть огромное дерево с красными извилистыми ветвями и изумрудной листвой. Всё это длилось лишь одну крохотную вечность и закончилось так же плавно и внезапно, как началось. Я выскользнула из небытия легко, как и соскользнула в него.

Голова моя гудела. Свет в салоне погас, но из окна лилось рассеянное зеленоватое сияние. Пол накренился, и аппарат замер в неподвижности. Я встала и подобралась к окну. Так и есть. За толстым защитным экраном из прозрачного материала причудливо плыл в матовом свете странный мир. Я видела желтоватые камни, задумчиво колышущиеся травы и стайки изящных серебристых существ, скользящих мимо. Где-то наверху что-то голубело.

Мои манипуляции с пультом ничего не дали. В отличие от наших конструкторов, балары не предусмотрели необходимость работы своей техники в загадочном подводном мире. Короче, это был не батискаф, и никакая комбинация команд не могла заставить его всплыть. При этом внутри становилось довольно душно, запасы воздуха подходили к концу, а никаких емкостей с кислородом здесь, похоже, не было. Да и чёрт его знает, нужен ли баларам кислород? Выбора у меня не оставалось. Я отдраила люк и, пробившись сквозь хлынувший внутрь поток воды, поплыла наверх.

Оказывается, здесь было совсем не глубоко. Метров пять от силы. Аппарат вошёл в воду под острым углом, и это смягчило удар и погасило скорость. До берега тоже было рукой подать, и я, глотнув свежего воздуха и полюбовавшись с минуту ясным небом, поплыла в сторону Дикта.

Дружеское ржание встретило меня, когда до берега оставалось метров сто. Мой волшебный скакун пританцовывал на месте, тряс гривой и громко выражал свою радость по поводу моего возвращения. Выбравшись из воды, я опустилась на тёплые камни и, расслабившись, закрыла глаза, но тут же почувствовала жаркое дыхание, запах свежей травы и конского пота. И шершавые губы нетерпеливо ткнулись мне в лицо.

— Ну, хорошо, — сдалась я. — Если ты считаешь, что мы торопимся, то бог с тобой. Поехали. Но учти, если я усну, и ты меня уронишь, отправишься на пастбище и будешь там общаться со скучными сородичами, не знающими, что такое энергетическая подпитка и дальние странствия. Усёк?

Он и не думал возражать. С ворчанием и кряхтением я взобралась ему на спину, и он, не ожидая приказаний, понёсся вглубь континента.

II

Зелёные леса снова летели мимо меня на своих шепчущих крыльях. От голоса деревьев и конского топота в душе пробуждался странный покой. Я перестала ощущать время. Где я была, в прошлом, настоящем или будущем? Всё это сливалось в загадочном переплетении широкого и мягкого шелеста и звучных ритмичных ударов по глинистой дороге. Голубое небо и свежий ветер, несущий что-то похожее на предощущение перемен. Хороших перемен, хотелось мне верить.

Моё пребывание на Диктионе каким-то образом должно было скоро завершиться. Я догадывалась об этом благодаря лёгкой, но щемящей грусти, с которой осматривала всё вокруг. Пустое небо, пустую дорогу, пустые селения под буйной зеленью, изредка мелькавшие вдоль дороги. Прощаться всегда грустно, особенно если не знаешь куда и как уходишь.

Но у меня ещё оставались здесь дела. Прежде всего Юдел, а потом Тахо и Эдриол. Но Юдел прежде всего. Сейчас он молчал. Он затаился где-то в гуще лесов, и от его воинственности не осталось и следа. Но его час близился, и он не мог не догадываться об этом. Я обещала мужу сделать всё возможное, чтоб не оставлять за спиной боеспособных врагов. Пришло время выполнить обещание.

Отсутствие людей в Дикте меня немного настораживало, но я надеялась, что они все с оружием в руках собрались под знаменами короля. Но где? Я даже не подозревала, где сел первый корабль, куда упали два оставшиеся. Однако это всё можно было оставить на потом. Сейчас — Юдел.

Первым человеком, встретившимся мне на дороге в лесном королевстве, был чрезвычайно тупой стражник деревенского вида. Он дежурил возле развилки дорог, перегороженной брёвнами. Мне ничего не стоило перемахнуть через заграждение, и вскоре я пожалела, что не сделала этого. Стражник, почёсывая с озабоченным видом булавой свой шлем-шишак, принялся расспрашивать, кто я и откуда. Он не верил, что я из Оны, потому что мост разрушен, он не знал толком, где находятся Хэрлан и Энгас, он никак не мог понять, как меня зовут, и страшно оскорбился, услышав слово «инкарнация», видимо, сочтя его ругательным.

Моё терпение уже начало истощаться, и я собиралась форсировать преграду без разрешения сурового стража, когда на дороге слева послышался мощный топот копыт. Я даже приподнялась в седле, услышав этот необычный звук, а стражник мигом принялся растаскивать брёвна.

Из-за поворота показался всадник, скачущий во весь опор. Его огромный чёрный конь с длинной кудрявой гривой и таким же хвостом выдыхал что-то похожее на голубоватое пламя. Сам всадник был облачён в серебристые доспехи и широкий, переливающийся цветами грозовых туч плащ. Мой ретивый скакун, завидев его, тут же почтительно попятился, а я невольно сжалась, столько грозной силы исходило от конного рыцаря. Видимо, он намеревался промчаться мимо, но неожиданно осадил своего коня. Тот, захрапев, встал на дыбы и замер, пританцовывая стройными лохматыми ногами.

Это был Кибелл. Король Дикта внимательно смотрел на меня из-под чёрной блестящей чёлки. Его буйные кудри растрепались, несмотря на сдерживающую их диадему-обруч. На лице не было грима и теперь шероховатость и бледность кожи сразу же обращали на себя внимание, но тут же терялись в свете неистово сияющих глаз.

— Это ты, Бергара! — воскликнул он, и мне показалось, что я уже встречала его когда-то на опасных тропах былых войн. Но это было лишь иллюзией. Увы, Кибелл был смертным.

— Как видишь, король.

— Сбежала из ссылки?

— И даже успела побывать у твоего царственного брата.

— Оставшиеся корабли баларов разбились о горную цепь Мирал.

— Меня ты можешь за это не благодарить.

Он звонко рассмеялся, запрокинув назад голову.

— Значит, жрецы всё же не ошиблись.