— Он снят с поста губернатора. Я хотел предложить это место вам. Во имя процветания стад вашей провинции и моей казны.

— А Динар? — недоверчиво спросил Олбер.

— Делайте с ним, что хотите.

Олбер задумался.

— Я поручу ему сбыт шкур, — наконец, решил он. — С этим он отлично справляется.

Он ушёл, бормоча себе под нос, что нужно будет сделать в провинции прежде всего, и никакие заговоры его уже не интересовали.

— Принц Лимер, — заговорил король, взглянув на высокого мрачного юношу, недобро поглядывавшего на своего повелителя. — Я рассмотрел вашу просьбу о возвращении вам земель, конфискованных моим предшественником у вашего отца. Хотя ваш отец действительно допустил некоторые просчёты, находясь во главе войска, потерпевшего поражение от короля Дикта Кибелла, наказание было чересчур жестоким. Я возвращаю вам отнятый у него титул князя Кунты и прошу вас принять участие в подготовке следующего похода на Диктиону, которую я поручаю князю Тумме. Думаю, что ваша молодость придаст достаточно энергии и фантазии этому проекту. Приступайте немедленно. В ближайшее время сообщите князю Чесу, что вам потребуется для выполнения вашей миссии. И постоянно держите меня в курсе.

Князь Тумма и новоявленный князь Кунта ушли, обсуждая военные хитрости, которые, по их мнению, помогут им захватить Диктиону. Король уже без улыбки смотрел им вслед. Потом перевёл взгляд на помрачневшего Чеса.

— Я надеялся, что вы доверите это дело мне, — упрекнул его князь.

— Нет. Следующего похода на Диктиону не будет, даже если провалится этот. Зачем вам тратить на это время, мой друг… Хотя, следующий не понадобится и по другой причине. Князь Приимок, скорее всего, добьётся успеха, — король хмуро взглянул на Чеса. — И я не знаю, какое чудо может сокрушить его секретное оружие.

I

И была ночь. И было утро… Рассвет я встретила на вершине той же башни. Я так и не уходила с неё, всю ночь глядя на звёзды и дыша ветром, который нёс бодрящую и звонкую энергию со стороны Последнего Хребта. Мне было над чем подумать, тем более что спать не хотелось. Сперва я ещё испытывала какое-то волнение по поводу того, что вот и начинается снова мой Путь, прерванный несколько столетий назад. Это было обычное волнение человека, соприкоснувшегося с тем, о чём Гамлет как-то сказал: «Есть многое такое, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам…» Но чуда не было. Я не была тем, что превращается во что-то большее. Я была собой и только собой. Я смотрела на гроздь враждебных звёзд, проносящихся иногда по тёмному небу, и мне казалось, что я слышу тяжёлое хриплое дыхание лакнийских змеев, свирепое грозное дыхание, стихшее много тысячелетий назад. Я смотрела на звёздные корабли баларов и думала, что это — не мой бой. Юдел — вот цель целей! Такова традиция: бороться прежде всего с носителем Зла, бороться, не взирая на потери, хитрить, отступать, запутывать… и уничтожать. На то я и Воин, чтоб сражаться с воином. А не с армией.

Не помню уж, откуда мне явилась эта истина. Воин не должен вмешиваться в дела смертных. Его предназначение — борьба с титанами, такими, как он, но… Я даже никогда не спорила с этим, я просто всё делала по-своему. Мой старый друг и брат по звёздному Пути, Берт Сын Волка говорил, что со злом нужно бороться в любом его проявлении, иначе борьба вообще не имеет смысла. Он был прав. И я смотрела на пролетающую над моей головой зловещую пятерку, раздумывая, почему же она навевает мне воспоминания об огромных змеях Лакна, живо представляя, как мы сражались с ними в запутанных лабиринтах подземных пещер.

Утро было ярким и прохладным. Свет Аматесу затмил звёзды, и те, что кружили на орбите, тоже. Замок Кирлины начал просыпаться. Я слышала голоса, шум, звон котлов и оружия. А потом увидела, как из-за узкого горизонта на востоке, из-за окрестных холмов появляются маленькие фигурки всадников и пеших воинов. Значит, болотные люди собирались к замку своей правительницы, чтоб принять участие в намечающейся битве. Их было не так уж много, но и не мало, около пяти тысяч. Достаточно ли, чтоб противостоять армии баларов?

На лестнице раздались шаги, и, обернувшись, я увидела Тахо и Эдриола. Они вышли на площадку, как-то странно глядя на меня, а потом разошлись в стороны. Тахо присел на корточки возле моих ног, осматривая панораму болот, Эдриол встал, опершись рукой на каменный зубец, и тоже взглянул вдаль.

— Кирлина зря собирает войско, — помолчав немного, произнёс он. — Балары не смогут сесть на планету. Кибелл снова включит свои дьявольские машины.

— Нет… — покачал головой Тахо. — Он изменит гравитацию. А машины, итак, включены.

Эдриол почему-то вздрогнул и тревожно взглянул в мою сторону.

— Если здесь сядут все пять кораблей, мы обречены.

— У меня такое чувство, что хватит и одного.

Теперь он резко обернулся и в упор посмотрел на меня.

— Я не знаю, с какой звезды ты свалилась, — начал он резко, но тут же сбавил обороты: — Знаю только, что это не к добру.

— Ты мне не доверяешь?

— Не в этом дело. Просто, если боги послали нам тебя, это значит, что наши дела плохи.

— Это точно… — зябко поёжился Тахо.

— Драться с ними все равно придётся вам, — пожала плечами я. — Может, боги меня и послали, но они не наделили меня силами для уничтожения армии. Я вообще не собираюсь участвовать в битве. Война глупа. Смерть в ней не осмыслена. Это лишь выражение слепой злобы. Мне нужно знать кого и почему я убиваю.

— Ты будешь стоять и смотреть, как мы бьёмся? — мрачно спросил Эдриол. — Как мы погибаем и, может быть, терпим поражение?

— Не хочу тебя обижать, но все ваши жизни, — это лишь малая искра в сиянии вечных звёзд. Это лишь мгновение всей жизни. Я не подвержена ни азарту, ни стадному инстинкту. Убивать одних ради других… Для меня вы и балары равны.

— Они завоеватели! — рявкнул Эдриол.

— Они живые существа. Такие же, как и вы. Вас сталкивает политика, а политика, на мой взгляд, это не то, ради чего можно уничтожать мыслящих существ.

— Тогда зачем ты здесь?

— Вот и я сейчас задаю себе этот вопрос… Видишь ли, это вторжение не такое, как другие. В его подготовке принимал участие диктионец, предатель, имеющий здесь значительное влияние. Можно не сомневаться, что, на сей раз, корабли беспрепятственно сядут на поверхность планеты. Но, кроме того, это существо, имеющее облик человека, является одним из воплощений зла, а Зло — всемогуще. В его арсенале есть такое оружие, которое не может даже вообразить себе обычный человек, какой извращённой фантазией он бы не обладал. Может, это магия… Хотя, вряд ли.

— Почему? — настороженно спросил Эдриол.

— Это долго объяснять… Но если кратко, то… Существует множество видов магии, но все эти виды делятся на два: на магию звёздную и магию планетарную. Первая — вечная, могущественная и всепроникающая. Она может сокрушить что угодно, действовать где угодно. Против неё могут сражаться с переменным успехом лишь Избранные. Но здесь её нет. Юдел слаб. Он не обладает такими способностями, может, из-за неполной цепи инкарнаций, может, ещё по какой-то причине. Он, вероятно, владеет магией планетарной. Такая магия действует только в пределах одной планеты, как комплекса различных уникальных и неповторимых сред: магнитной, биологической, химической, интеллектуальной и прочих. В данном случае это должна быть магия Диктионы, но балары не могут воспользоваться ею, а Юдел использует её лишь изредка, да и то, кажется, прибегая к помощи каких-то иных сил. Этого мало, чтобы обеспечить успех вторжению.

Я не уверена, что Эдриол понял то, о чём я говорила, но основное до него дошло. Он вздохнул с некоторым облегчением.

— Ну, если это не магия, мы справимся!

— Балары — высокоразвитая цивилизация, — задумчиво пробормотал Тахо. — У них может быть какое-то оружие. Бактериологическое, химическое, ядерное.

— Против ядерного я не потяну, — невесело усмехнулась я.