Шейла смотрела жадно и испуганно, сердце ее стучало, словно сотня тамтамов.

Росток тем временем вылез уже изрядно и начал закручивать листы, Сергей наблюдал и ощущал, впитывал.

— Не надо, ты это ты. Из-за Кристины я наказал только Кристину, а не всех остальных, и я не жду, что ты чему-то там будешь соответствовать. Я и сам не тяну на Лорда, но ничего, как видишь, справляюсь и ты тоже справилась.

— Ой, — тихо произнесла Шейла, обратив внимание на росток табака.

— Не буду хвастаться, что повторю такое сразу, но общий принцип я примерно уловил. Да, из-за жизни под подавляющими печатями у меня обостренное восприятие магии и эмпатия, не чтение мыслей, хотя и в нем я разбираюсь, а именно эмпатия, когда я просто гляжу на жен и понимаю их целиком, полностью и без слов.

Глаза Шейлы, тоже коричневые, как и ее кожа, расширились, затем она склонила голову. Пошла привычная волна обожания и преклонения перед таким могучим мужем, и Сергей понял, что рановато ей еще пока рассказывать о Гамильтоне. Наломает дров от усердия, погибнет от клятвы, не стоит.

— Ты мне понравилась и до брака, и сейчас возбуждаешь, — сказал он и вдруг добавил. — Люблю темненьких.

— Я просто решила, что раз мы плывем к Аравийскому полуострову, то будем все ходить в парандже, мислам достаточно широко распространен в Африке, — неожиданно спокойно объяснила Шейла. — Как в Индии ходили в сари, а под водой превращались в русалок. К тому же ваши же… Кристина и Люсита рассказывали, как они снимали сцену с одалисками, гаремом и стражем-цербером.

— Да ну, кого волнуют эти кочевники, — отмахнулся Сергей. — Нет, отлично получилось, но это все ваши личные дела, в которые не лезу, своих забот хватает.

— Нам приятно ва… твое внимание, Гарольд, и жадный взгляд, — вдруг кокетливо отозвалась пятая жена.

— Даже под паранджой? — чуть рассеянно спросил Сергей.

Кристина толковала о том же самом, влияние на женщин. Сергей не считал себя гигантом секса и неотразимым красавцем, понимал, что большая часть там от магии, начиная с плодородия и заканчивая выбросом энергии, возможностью стать сильнее. Но эмпатия доносила от Шейлы другое.

— Даже под ней. Когда вы… ты смотришь и хочешь, как вот сейчас, — Шейла сглотнула, — словно сама магия готова взять тебя в жены и вознести к небесам. Хочется упасть и раздвинуть ноги, отдаться и слиться в экстазе, забыв обо всем.

— Интересно, — задумался Сергей, — надо бы усилить еще щиты на себе и расширить спектр отсечения.

— Мысль разгневать или подвести тебя, — Шейла охватила себя руками, вздрогнула. — Она невыносима.

Вот теперь все было понятно с планом Кристины. Только главы Родов не бастарды из захолустных колоний, подумал Сергей, неужели даже их пробивало? Можно было даже не торопиться, планы по увеличению численности жен продолжались, рано или поздно добрались бы нужной точки.

— Ну-ну, — обнял ее Сергей.

Их губы встретились сами собой, тела слились. Они любили друг друга, легко и просто, естественно, без всяких извращений и превращений, Шейла отдавалась со всем пылом и это только дополнительно разжигало Сергея. Никакой борьбы или интриг, просто любовь двух людей с известным финалом.

— Ах-к-х, ох-х, — вздрагивала Шейла, все еще подергиваясь от переизбытка энергии.

— Сейчас, — Сергей положил руку ей на живот, помогая разогнать полученное и «переварить».

Магическое ядро не обладало физическим воплощением в теле, каким-то осязаемым органом, из-за чего его труднее было не только повредить, но и вылечить. В то же время Сергей, с его опытом, сенсорикой и в отношении жены, связанной с ним магическим браком, отчетливо различал ядро и каналы внутри Шейлы. Словно шар, из которого исходила сетка серебристых линий, с шариками-узлами в особо важных местах, вроде сердца или половых органов.

Впору было создавать боевое целительство, рассчитывая тычком пальца поразить Гамильтона насмерть.

— Это, — Шейла перестала стонать и просто лежала на спине, раздвинув ноги и согнув в коленях, словно приглашая овладеть ей еще раз. — Ты словно раскрылся мне навстречу, Гарольд, охватил собой и я… у меня просто нет слов.

— Вот и отлично, поговорим о чем-нибудь другом, — предложил Сергей, не желая продолжать эту тему.

Потом. Потом он обдумает и признает правоту Кристины, поддержит какое-то ее начинание или извращение в порядке извинения за несправедливое наказание. Возможно, поимеет Белинду, почти наверняка Корнелию, дальше начнутся лавирования и поиски женщин-глав, чтобы привлечь их в общую коалицию, не обозначая пока цели — Гамильтона.

Но все это потом, не сейчас.

— Например, о Сомали, — предложил он. — Буянят ли там пираты в окрестных водах?

— Пошаливают, — ответила Шейла, — но осторожно, их обычно на алтарь сразу бросают, по факту поимки. Находятся новые, конечно, от нищеты, но и корабли у них соответствующие, ржавые корытца с мотором, насколько я слышала. А что?

— Да так, думал натурные съемки с пиратами организовать, для Кристины, но решил уточнить.

Проще было выставить на палубе парочку маботов, чтобы даже самые идиоты сообразили — лучше не лезть. Да и не было в этих пиратах никакой романтики, одна грязь, нищета, убийства, изнасилования и прочие зверства.

В этом мире не было волны освобождения стран от «колониального ига», если кто и становился формально независимым, то только потому что сверхдержава (от слова сверху, как любили шутить остряки) так захотела или проводила какие-то свои интриги, или в стране сходились интересы нескольких могучих держав. Не было здесь и нефтяных кризисов, образования Израиля и войн с ним, а также подъема и расцвета стран Аравийского полуострова.

— О чем ты думаешь? — спросила Шейла.

— Об арабских странах и нефти, — честно ответил Сергей.

Источник углеводородов, деревья и прочая органика, пролежавшая миллионы лет в земле. Совместить нефть и поля Лонгхэдов, магия превращений да залить все это их силой крови, магией, пропитывающей растения, можно было бы разом вернуть утраченные позиции. В теории.

— И о натурных съемках для Кристины?

— С овцами и верблюдами? Такое Саманта больше любит.

— С принцессами, пальмами и дворцами, — отозвалась Шейла.

В голове Сергея заиграла музыка Диснея и песня про арабскую ночь, а также зашелестели условные страницы сказок «тысяча и одной ночи». Алладина тут экранизировали, конечно, магия, джинны, все дела, но все равно, кто сказал, что надо повторяться дословно? «Индиана Джонс и лампа судьбы», например, с Синдбадом-мореходом, могучими джиннами и всякими «вошел он в нее и обнаружил, что она слаще верблюдицы».

Тем более, что в Бруней они так и не вернулись.

— Так-так-так, — произнес Сергей, разворачивая в голове карту. — Мы уже подходим к Аденскому заливу, в Кувейт возвращаться, конечно, не будем, но есть Йемен. А еще потом Саудовская Аравия.

— Да, еще мы там сможем посетить Мекку и Медину! — оживилась Шейла.

Она не проявляла себя истово верующей, похоже, оживление ее было связано скорее с Гарольдом-Сергеем и его навязшим в зубах статусом Любимца Матери-Магии. В христианстве Иисуса объявили магом, над святой троицей прилепили еще Мать-Магию, отчасти связав ее со святым духом. В миндуизме и мисламе аналогично, над божествами поставили Мать, видения Мохаммеду посылал могущественный маг, а заветы, особенно в части «четырех жен», связали с магией «плодись и размножайся», мол, пытались укрепить Силы Крови и так далее.

Фундаментальные и в то же время минимальные изменения, позволившие обойтись без грандиозных религиозных войн и потрясений. Камень в Каабе и снисхождение благодатного огня тоже стали проявлениями магии и благословения Матери, и в общем-то ясно было, что Сергея туда пустят без вопросов. Будучи Любимцем, он автоматически получал пропуск в любые святыни могучих магрелигий.

В тоже время, имелись и отличия, особенно в той части, где мислам распространился только среди верхушки, непосредственно связанной с магами, а обычные люди не приняли этих изменений. Столкновения, побоища, жертвы и алтари, но упорная борьба втайне продолжалась, подпитываемая относительной нищетой и невежеством населения данных стран, где верхушка забирала себе львиную долю прибылей и не спешила внедрять прогресс и блага маготехнической цивилизации.