— И когда мне идти к Власову? — уточняю, пытаясь унять дрожь в голосе.

— Завтра, — твердо отвечает Александр, возвращая бумаги в конверт. — Завтра в десять утра у него назначена встреча с инвестором. Так что застанешь голубчика на рабочем месте. А сегодня подготовься хорошенько. Отрепетируй речь, продумай аргументы. Ты должна быть неотразима.

Согласно мотаю головой, комкаю в пальцах салфетку. Завтра. Что ж, у меня есть ночь, чтобы собраться с духом. Набраться смелости и решимости.

Встаю на негнущихся ногах, киваю Александру. Он понимающе улыбается, хлопает меня по плечу. Мол, держись, подруга. Прорвемся.

Выхожу из кафе, с наслаждением вдыхаю сырой осенний воздух. Где-то внутри разгорается уголек надежды. Робкий, неуверенный. Но он греет, не дает опустить руки.

Игорь, любимый… Потерпи еще совсем немного. Завтра все решится. Завтра твоя Мариша пойдет ва-банк. И будь что будет.

Такси везет меня домой, а я прокручиваю в голове слова Александра. "Шантаж, сделка, скандал". Жуткие, пугающие слова. Никогда не думала, что придется произносить их всерьез.

Но ради тебя, Игорек, я готова и не на такое. Готова рискнуть репутацией, свободой, самой жизнью. Потому что нет ее у меня — жизни. Нет без тебя.

Захожу в квартиру, бездумно глажу встречающего Леопольда. В мыслях — сумбур, в сердце — трепет. Страшно, Господи, как же страшно! Но отступать некуда.

Завариваю крепкий кофе, сажусь за стол. Тяну к себе чистый лист, беру ручку. Так, Мариша, собралась. Сейчас будем сочинять судьбоносную речь. Такую, чтоб бросало в дрожь. Чтобы колени тряслись и совесть проснулась. По крайней мере, у Сергея Палыча.

Пишу, вычеркиваю, комкаю бумагу. Подбираю слова, расставляю акценты. Стискиваю зубы, прогоняя непрошеные слезы. Нельзя раскисать. Нельзя давать слабину.

За окном постепенно темнеет, сгущаются сумерки. А я все сижу, шепчу одними губами заученный текст. Завтра, все завтра. День икс, момент истины. Либо я его сделаю, либо он меня.

Наконец, глаза начинают слипаться. Сил больше нет, да и мозг отказывается работать. Пора на боковую. В конце концов, соображалка мне завтра ой как понадобится.

Плетусь в спальню, падаю на кровать. Леопольд запрыгивает следом, сворачивается клубком. Смотрит преданно, сочувственно. Знает, паршивец, что у хозяйки неладно на душе.

Звон будильника вырывает меня из липкого, муторного забытья. Несколько секунд лежу, бездумно пялясь в потолок. В голове — звенящая пустота, тело будто налито свинцом.

Но проходит минута, другая — и волной накатывают воспоминания. Встреча с Александром, его безумный план, бессонная ночь над судьбоносной речью. И тут же скручивает внутренности от волнения и страха.

Господи, неужели это все мне не приснилось? Неужели и впрямь придется идти к Власову, предъявлять ультиматум? Да меня колотить начинает от одной только мысли!

Но отступать некуда. Я обещала, я решилась. Назад хода нет. Это мой единственный шанс вытащить Игоря. И я не упущу его, чего бы это ни стоило.

Поднимаюсь на ватных ногах, плетусь в душ. Ледяная вода немного приводит в чувство, разгоняет остатки сна. Растираюсь полотенцем, критически разглядывая себя в зеркало. Да уж, красотка. Бледная до синевы, осунувшаяся. Но ничего, сейчас замажем-припудрим. Сегодня я должна выглядеть на все сто. Роковая женщина, пришедшая мстить.

Одеваюсь, ожесточенно расчесывая спутанные волосы. Черное платье с глубоким вырезом, алая помада. Глаза подвожу поярче, превращая лицо почти в маску. Не узнаю себя в зеркальном отражении. Оттуда смотрит чужая, опасная женщина. Что ж, самое оно. Пусть Сергей Палыч дрожит и трепещет.

Хватаю папку с компроматом, распрямляю плечи. Выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Ну все, Мариша, с Богом. Сегодня решится твоя судьба. И судьба Игоря.

Такси домчало до офиса Власова в рекордные сроки. С замиранием сердца смотрю на пластиковую табличку с названием фирмы, на зеркальные окна высотки. Сколько раз я проходила здесь, не задумываясь. А сегодня мне предстоит вломиться сюда в роли шантажистки и разрушительницы.

Решительно распахиваю тяжелые двери, вплываю в просторный холл. На негнущихся ногах иду к лифтам, жму кнопку нужного этажа. Стараюсь дышать глубоко и размеренно, унять бешеную дрожь. Нельзя ударить в грязь лицом. Сейчас от меня зависит слишком многое.

Лифт тихо пиликает, двери разъезжаются. Я ступаю на мягкий ковер приемной, киваю секретарше. Та окидывает меня удивленным взглядом — еще бы, не в моих привычках заявляться к начальству в таком виде и без предупреждения.

— Мне нужно увидеть Сергея Павловича. Срочно, — чеканю, глядя на нее в упор.

Девушка теряется, бормочет что-то невразумительное. Но я уже не слушаю. Решительным шагом направляюсь к кабинету, игнорируя возмущенные оклики за спиной.

Три гулких удара в дверь. Властное «войдите». Медленно выдыхаю, беру себя в руки. И с безмятежной улыбкой переступаю порог кабинета.

Власов поднимает на меня удивленный взгляд, откладывая бумаги. Хмурится, явно не понимая, какого лешего я заявилась без стука и пожеланий доброго утра.

— Марина? Что-то случилось? Почему не предупредила о визите?

Спокойно прикрываю дверь, щелкаю замком. Неторопливо прохожу к столу, опускаюсь в кресло напротив. Закидываю ногу на ногу, обворожительно улыбаюсь.

— Здравствуйте, Сергей Палыч. Простите за вторжение. Дело у меня к вам. Важное, не терпящее отлагательств.

Он откидывается на спинку кресла, сцепляет пальцы в замок. Смотрит на меня долгим, изучающим взглядом. Будто пытается мысли прочесть.

— Ну, раз пришла — излагай. Что там у тебя стряслось?

Достаю из сумки папку, не спеша кладу перед ним на стол. Щелкаю застежкой, открывая. Чувствую, как бешено бухает сердце. Ну все, Мариша. Если не сейчас, то уже никогда.

— Видите ли, Сергей Палыч, — вкрадчиво начинаю, наклоняясь вперед. — У меня тут на руках оказались любопытные документы. Очень любопытные, я бы даже сказала — сенсационные. И касаются они непосредственно вас.

Власов недоуменно приподнимает бровь, тянется к бумагам. Я молча наблюдаю, как он пролистывает страницы. Как меняется выражение его лица — от недоумения к гневу и… страху?

— Что это за чушь? — рявкает он, отшвыривая документы. — Что за бред ты притащила? Какие еще махинации, подставы?

Невозмутимо пожимаю плечами, откидываюсь на спинку кресла. Внешне я сама безмятежность, но внутри все дрожит от напряжения.

— Никакой чуши, Сергей Палыч. Сплошные неопровержимые факты. Схемы, отчеты, банковские выписки. Тут и передел бизнеса видно, и обналичку, и черный нал. Словом, криминал на криминале. И ваша подпись — на каждой бумажке.

Власов сглатывает, на висках блестит испарина. Рывком ослабляет галстук, шумно отпивает воды из графина. Переводит на меня полубезумный взгляд:

— Откуда это у тебя? Что ты задумала, стерва? Решила подставить меня, да? Мало того, что из-за твоего муженька проблем по горло, так еще и ты в спину бьешь?

Чувствую, как закипаю от ярости. Стискиваю подлокотники до хруста. Спокойно, Мариша. Спокойно. Рано пока козыри выкладывать.

— Сергей Павлович, — цежу сквозь зубы. — Давайте начистоту. Это вы Игоря подставили, состряпали липовое дело. Испугались, что он вас раскусил, узнал о ваших грязных делишках. Вот и упекли по-тихому за решетку. Чтоб не болтал лишнего.

У Власова аж желваки ходят по щекам, глаза мечут молнии. Вскакивает, нависает надо мной грозной тучей.

— Да как ты смеешь? Да я тебя в порошок сотру за такие обвинения! Ты, мелкая сявка, будешь указывать мне, что делать? Да я…

— Сядьте! — обрываю его ледяным тоном. И он плюхается обратно, будто кукла, которой обрезали нитки.

Наклоняюсь вперед, упираюсь ладонями в стол. Смотрю ему в глаза — холодно, зло.

— Либо вы меня сейчас внимательно выслушаете, либо завтра все это, — киваю на бумаги, — будет у прокурора на столе. И поверьте, фактов там достаточно, чтобы упечь вас годков на десять. А если еще и в прессу просочится, если обратят внимание высокие инстанции… Общественный резонанс вам обеспечен. И тюремные нары с Игорем по соседству.