— Это была не просто размолвка, — говорит Чарли, тоже вставая. — Ты не хочешь открыться мне, Рэт. Так было с самого начала. Как я могу быть твоей женой, если ты превращаешься в статую всякий раз, когда что-то становится серьезным? Может, ты и не хочешь говорить, но мне нужно услышать.

— Это не так просто, — говорю я, обхватывая свою шею обеими руками, напряжение в плечах нарастает, стремительно увеличиваясь. — Я просто не делюсь. Я уже делал это, и это сыграло со мной злую шутку.

— С кем?

Я отворачиваюсь и делаю глубокий вдох.

— С кем-то, о ком я не говорю… никогда. Даже моим парням не разрешается говорить о ней, ясно?

Я чувствую ее приближение, когда она тихо спрашивает:

— Кто она?

Я качаю головой и бормочу:

— Я не… Я не хочу говорить о ней. — Вздохнув, я поворачиваюсь к ней. — Ты можешь принять меня таким, какой я есть, прямо здесь и сейчас, зная, что теперь я такой, какой есть, Чарли. Но мне понадобится время, чтобы открыться. Или ты можешь вернуть мне кольцо и принять тот факт, что обратно дороги не будет. Ты больше никогда его не получишь. Я не играю в игры. Ты либо выходишь за меня замуж, либо нет, но не надо, блядь, угрожать мне, снимая его.

Я никогда не позволял ни одному деловому партнеру подкупать или давить на меня, и сейчас не собираюсь. Все черно-белое. Она либо хочет меня и этот брак, либо нет.

Желая дать ей время подумать, я возвращаюсь в свой офис.

Я работаю, но жду. Жду, когда она зайдет ко мне в кабинет и скажет, что перестанет валять дурака. Что она наденет кольцо, завершит подготовку к свадьбе, поскольку у нас не осталось времени на серьезные планы, и что мы забудем об этой ссоре.

Но она не заходит в мой кабинет.

Она не остается, как обещала.

Она ушла после того, как выполнила список дел.

Но что меня сбивает с толку, так это не то, что она ушла, хотя и обещала этого не делать, а то, что я нигде не могу найти кольцо.

— Тебе нужны объятия? Ты выглядишь так, будто тебя нужно обнять.

Брэм подходит ко мне на кухне и раскидывает руки.

Я не в настроении выслушивать его театральные выходки, но, черт возьми, я бы не отказался от объятий. Я делаю шаг в его сторону, и он тут же прижимает меня к себе.

— Вот так, здоровяк, впитай всю искреннюю любовь. Забирай. Все.

Ладно, это странно. Я отталкиваю его, беру со стойки свое открытое пиво и иду в гостиную с миской чипсов. Брэм следует за мной, и мы оба усаживаемся на мой жесткий диван — он до сих пор еще не сломался, несмотря на то, что мы с Чарли трахались на нем множество раз.

— Так вы расстались, отменили свадьбу? — спрашивает Брэм, засовывая в рот чипсы.

— Понятия не имею. — Я провожу рукой по лицу и откидываюсь на спинку кресла. — Блядь, чувак, понятия не имею, что происходит. Она хочет от меня большего, но это трудно. После того как я отдал все Ванессе, а она бросила все и ушла, не могу пройти через это снова. Знаю, что много работал, когда был с Ванессой, что оттеснил ее на второй план, но в тот момент в компании были тяжелые времена. Мне нужна была чертова передышка, и я не мог тратить каждый божий час на то, чтобы делать ее счастливой…

— Таймаут, — говорит Брэм, указывая на меня пивом. — Ты слышал, что только что сказал? Ты не собирался тратить каждый божий час на то, чтобы сделать ее счастливой.

— Да, и что?

— Если говорить о Джулии? Я готов не спать, только бы провести еще несколько часов в день, чтобы убедиться, что вижу улыбку Джулии, знаю, что она довольна, удовлетворена, полна радости. Я ничего не хочу в жизни больше, чем чтобы моя девочка была счастлива, и пойду на все, чтобы добиться этого.

— Хочешь сказать, что я дерьмовый парень? — спрашиваю я, чувствуя себя еще хуже.

Он качает головой.

— Нет, я не это имел в виду. Я пытаюсь сказать, что, хотя ты думал, что любишь Ванессу, она не была твоей второй половинкой. Если бы это было так, ты бы нашел время и не отталкивал ее. Ты мог любить ее, но ты не был влюблен в нее. Есть разница.

Я замираю, пиво на полпути ко рту, а затем выдыхаю.

— Черт, я никогда не думал об этом в таком ключе.

В моей голове словно включается лампочка, и все начинает обретать смысл. Я любил ее. Я любил ее очень сильно. Она была моим другом, любовницей, доверенным лицом, но был ли я влюблен в нее? Если верить тому, что говорит Брэм, то нет. Она была первой, кому я открыл свое сердце, но я не защищал ее, как должен был бы, если бы был влюблен. Я не лез из кожи вон, чтобы удовлетворить ее потребности, и, хотя мы были вместе два года, она никогда не жила со мной. Иногда она оставалась у меня, но я не просил ее переехать ко мне. И все же… не считая первоначального сексуального напряжения, то, что Чарли живет в моей квартире, просто невероятно. Я принял ее с распростертыми объятиями. Легко. Мысль о том, что она уйдет и… никогда не вернется…

Блядь.

— Ты ведь знаешь, что я прав?

Я потягиваю пиво и говорю:

— Может быть.

— Она была не для тебя, чувак. Если бы она была…

— Я бы ни за что не позволил ей уйти.

— Именно. — Он улыбается и откусывает самый кончик чипсины, словно придурок. — Посмотри, у нас сеанс психотерапии. Нам следовало сделать это

давным-давно. Возможно, тогда ты был бы более восприимчив к девушке, которая тебе небезразлична.

— Что ты имеешь в виду?

Став серьезным, Брэм говорит:

— Да ладно, чувак. Мы оба знаем, что происходящее с Чарли — нечто большее, чем просто идея исполнить желание ее бабушки. Я вижу, как ты смотришь на нее, как она заставляет тебя улыбаться. Я не тупой, я точно так же смотрю на Джулию, когда она входит в комнату, и это причина, по которой ты сейчас дуешься. Она тебе нравится.

— Конечно, она мне нравится. Я бы никогда не предложил ей выйти за меня замуж, если бы она мне не нравилась.

— Нет, чувак, она тебе прям нравится-нравится. Ты хочешь от нее детей, вот насколько она тебе нравится.

— Торопишь события.

Но я думал об этом. С тех пор как на бабушкиной консультации впервые прозвучала эта идея, я много думала об этом. Я хочу этого. Я хочу такого будущего с Чарли.

— А если серьезно, скажи мне прямо сейчас, что ты не…

Тук. Тук.

Мы оба поворачиваем головы к двери, а затем снова смотрим друг на друга.

— Ты что-нибудь заказывал? — спрашиваю я.

Он качает головой.

— Неа, Джулия готовит на ужин лосося.

В замешательстве встаю с дивана и направляюсь к прихожей. Когда открываю дверь, с другой стороны стоит Чарли с пакетом в руках. Мой желудок тут же скручивает от волнения и нервозности, когда я вижу ее.

Леггинсы, длинный свитер, на ногах домашние тапочки, волосы заплетены в косу, на лице ни капли косметики.

Она невообразимо прекрасна.

— О, привет, Чарли, — восклицает Брэм, подходя ко мне сзади. — Я как раз собирался уходить. — Он хлопает меня по плечу и смотрит на меня таким взглядом. Знаете, взгляд лучшего друга, который говорит: помни, о чем мы говорили. — Поговорим завтра. — Он поворачивается к Чарли и говорит: — Будь помягче с этим большим парнем. Клянусь, у него есть сердце.

И затем он уходит, оставляя меня наедине с Чарли.

Чувствуя себя неловко, я засовываю руки в карманы и говорю:

— Войдешь?

Она кивает, и я отхожу в сторону, чтобы она могла пройти в квартиру. Вместо того чтобы оставить пакет в прихожей, она идет с ним прямо в спальню и остается там.

Не понимая, что происходит, закрываю дверь, запираю ее на ключ и направляюсь в спальню, где на моей кровати, свернувшись калачиком, лежит Чарли.

Она хочет, чтобы я присоединился к ней? Я очень этого хочу.

Но я не двигаюсь с места, потому что все, что могу, это смотреть на нее. Я смотрю на нее так долго, что она наконец прерывает молчание.

— Не оставляй меня одну, Рэт.

Ей не нужно просить меня дважды.

Не раздеваясь, забираюсь в постель, но держусь на расстоянии, что, кажется, расстраивает ее еще больше. Прежде чем я понимаю, что происходит, она плачет в подушку.