Да, Доминик в самом деле желал её изгнать из своей жизни, но не потому, что она в одночасье ему разонравилась. Больше походило на то, что его внутренний маленький мальчик чего-то испугался. Может, не хотел, чтобы София узнала правду о его семье, или увидела, насколько он несчастен на самом деле? Доминик всегда очень точечно давал ей информацию о себе. Буквально кормил чайными ложечками. Благодаря этому София теперь терялась в догадках.

Тем не менее она уважала его желание остаться в одиночестве. Каждый по-своему справлялся с внутренней болью. И таких, кто зализывал свои раны, спрятавшись ото всех и забившись в тёмный угол, на самом деле немало. Поэтому она уйдёт. Даст ему время привести собственные мысли в порядок, а потом сама предоставит второй шанс их отношениям.

Вплоть до конца зимних каникул София ничего не слышала о Доминике. Даже когда начался новый семестр и продолжилась сессия — ничего не изменилось. Несколько раз она предпринимала попытки случайно с ним пересечься в его стиле, заранее подглядев, в какой аудитории у него проходило занятие.

Но он всякий раз успевал улизнуть у неё из-под носа. Иногда просто в воздухе растворялся. И так София за ним тщетно пробегала весь январь.

— Кажется, мы поменялись местами, — с раздражением отметила она, окидывая взглядом аудиторию с незнакомыми студентами. — Бумеранг, что ли, вернулся?

София постепенно начинала чувствовать себя чокнутой преследовательницей. Но то, что он до сих пор не заблокировал её телефон и читал абсолютно все сообщения, судя по отметкам: «просмотрено», — давало мотивацию раз за разом искать с ним встречи.

— Привет, — возле неё остановился незнакомый парень в маленькой, словно давящей ему шапке, и обходительно улыбнулся: — Познакомимся?

Только она собралась его деликатно отшить, как в поле зрения появился Доминик. Он прошёл мимо, кинув на них до того красноречивый взгляд, что ей с трудом удалось не заулыбаться.

Кое-кто приревновал? Надо бы закрепить результат.

— София, — она подала ладонь для рукопожатия.

— Дэн, — проворковал он и сцапал её руку. А затем ещё и недвусмысленно погладил большим пальцем тыльную сторону ладони. — Очень приятно познакомиться. София — от греческого «мудрость».

— Да, очень, — кисло протянула София, поняв, что напоролась на Бабника с большой буквы. Таким лишь повод дай, потом ногами не отбрыкаешься. Но Доминик так шустро выскочил из своих кусов, словно был с ним лично знаком. — А с какого ты факультета, Дэн?

— Да ты стоишь перед входом в аудиторию моей группы. С политфака. Кафедра: «политического менеджмента и связи с общественностью». А ты?

— Графический дизайн.

Возле них остановилась группа из парней, и возглавляющий её Доминик сухо спросил:

— Может, дадите пройти в аудиторию?

— Проходи, — она любезно отступила, спокойно встречаясь с его глазами, полными невысказанного гнева. Да он её на лоскутки был готов пустить, и всё из-за небольшого разговора с парнем сомнительной репутации.

— Что, Дэн, новую девчонку клеишь? — усмехнулся один из свиты.

— Заткнись, — цыкнул на него бабник и посмотрел на неё взглядом, а-ля «я не знаю, что он такое несёт».

— Скоро пара начнётся, не боишься опоздать на занятие? — бросил ей Доминик и зашёл в кабинет.

— Что ж, я тогда пойду. Хорошего дня, — София сверкнула торжествующий улыбкой и побежала по коридору, игнорируя крики Дэна о необходимости обменяться контактами.

Однако её радость не продлилась долго. То, что она вынудила его с собой заговорить — не привело к оттепели в их отношениях. Ко всему прочему другие начали обращать внимание на активность с её стороны. И, естественно, нашлись те, кто не смог пройти мимо.

Эффектная блондинка с глуповатым выражением лица в сопровождении двух своих шумных подружек подловили её на лестнице. Сначала они основательно проехались по внешности, разглядев даже пушок под висками, который, по их мнению, следовало удалять. А потом перешли к незавуалированным угрозам, в подробностях расписав, где и как её будут иметь худшие из худших, если она не прекратит докучать их свету в ночи.

София, конечно, впечатлилась, но не так глубоко и сильно, как хотелось бы дамам — это становилось ясно по пару, валившему из ушей. Конкретно их она не боялась, так как умела отличать тех, кто реально может причинить вред от тех, кто громко гавкает.

Её больше занимала мысль: неужели она столь откровенно преследовала Доминика, что начала выделяться, как бельмо на глазу? До инцидента на лестнице казалось, что ей удавалось действовать аккуратно. Изредка перегибала палку, но в целом неплохо справлялась, вылавливая подходящий момент, когда вокруг никого не было.

— Короче, мы тебя предупредили, овца, — выплюнула блондинка и, развернувшись, вышла в коридор.

Подружки последовали за ней, но перед этим одна из них пнула холст, стоящий возле Софии на полу. Картина упала и стороной с рисунком проехалась по ступенькам на пару пролётов вниз.

— А вот это было обидно, — подытожила она и двинулась вниз за своим потрёпанным практическим заданием по живописи. — Три дня работы коту под хвост.

Замедлила шаг, заметив, что снизу кто-то стоит. И остановилась окончательно посреди марша, испытав острый укол стыда.

— Оно стоит того? — спросил у неё Эрнест, поднимая картинку с пола.

— Ты всё это время был тут?.. — София опустила взгляд на носы своих ботинок.

— Шёл за тобой, но не успел окликнуть.

После зимних каникул их отношения стали потихоньку возвращаться в нормальное состояние. Друзья всё ещё странновато себя вели временами. Либо она слишком акцентировать внимание на вещах, что можно было трактовать двояко. Тем не менее с недавних пор всё окончательно вернулось к привычному виду.

Исчезновение из её жизни Доминика они заметили сразу. Как и то, что это произошло исключительно по его инициативе. София старалась скрыть влюблённость. Правда. Но эта троица слишком хорошо её знала — не в пример лучше, чем она знала их. И когда Брэнди принялась перемывать ему косточки, вспоминая нелепые слухи, что неизменно множились вокруг популярных личностей, София даже расплакалась. Не потому, что Доминик разбил ей сердце, а от того, какие замечательные люди её окружали.

— Мне стоило вмешаться? — сконфуженно уточнил Эрнест, когда пауза затянулась.

— Нет, конечно! Это бы их сильнее раззадорило…

— Они же тебя не тронули?

— Нет, только облаяли.

Он протянул ей холст, и София осмотрела картину. Местами краска слезла, но на деле не так критично, как она ожидала. Эту работу всё ещё можно было спасти.

— Почему ты бегаешь за ним? — в голосе друга проскочили сварливые нотки.

— Что ты имеешь в виду?

— Это не в твоём характере. Ты всегда была такой гордой и независимой. Спокойно принимала ухаживания и без скандалов расходилась с бывшими. Говорила, любовь — прекрасное чувство. Но она не прокормит и не гарантирует счастливого будущего. А ещё то, что быть любимой лучше, чем любить самой…

— Я всё ещё придерживаюсь этих слов.

— Но тогда, почему ты так себя ведёшь?

— Наверное, потому что впервые влюбилась, — София прикрыла глаза и утомлённо помассировала переносицу. — Эрн, я всё ещё считаю, что учёба и карьера важнее любви. И если моё увлечение повлияет на что-либо из этого — я тут же всё прекращу. Мозги у меня ещё функционируют. А когда говорила про то, что быть любимой лучше, чем любить самой, то подразумевала ситуацию, в которой одиночество невыносимо, а влюбиться ни в кого не получается. Тогда встретить приятного человека, с которым получится построить отношения, основанные на взаимоуважении — неплохая идея.

— Я не понимаю, почему это именно он…

— Не знаю, — честно ответила она.

В Доминике хватало хорошего: привлекательная внешность, внимательность к деталям, острый ум, чуткость к атмосфере, деликатность, нежность и заботливость. Многим хватало двух или трёх достоинств из этого списка, чтобы влюбиться в него. Но её дурное сердце ёкало совсем от другого — от того, как причудливо сочетались в нём достоинства и недостатки. И последнего, вероятно, даже было больше.