— Мне нравится, как готовят в этой дыре, — сделав акцент на последнем слове, ответил он, уже даже не пытаясь скрывать недовольство за натянутой улыбкой.

Девица то ли была невероятно глупа, благодаря чему не могла увидеть, как его злила, то ли чрезвычайно умна, а следовательно, она намеренно провоцировала и выводила Доминика на эмоции. Однако и во втором случае её ум следовало поставить под сомнение, потому как злить конкретно его — не лучшая идея.

К их столику подошёл припозднившейся официант с бокалом пива. И стоило Николь проследить за траекторией его движения, как она сама вцепилась в бокал, перепугав бедного работника до чёртиков. С её-то коготками — несложно.

— Спасибо, — бросила она пренебрежительно. В подобном тоне уместнее прозвучало бы оскорбление. Вот что называется: благодарить научили, но поленились объяснить, какие эмоции следует вкладывать в это волшебное слово. Хотя любой ребёнок — лицо своих родителей. Видимо, в её семье все подобный образом себя вели. Должна же она была взять откуда-то пример для подражания.

Развернувшись, Николь со сверкающей улыбкой протянула Доминику бокал. И столько счастья читалось у неё на лице, будто она это пиво где-то за тридевять земель в пылу жаркой кровопролитной драки отвоевала. И теперь преподносила драгоценный трофей своему повелителю.

Однако повелитель, гад такой, взял и не оценил стараний. Он с равнодушной миной забрал бокал, а уже в следующее мгновение тот выскользнул у него из пальцев и упал ей на колени, облив пивом от груди до пяток.

Женский визг на высоких нотах может быть оружием массового истребления. В этом София уверилась за те секунды, пока не додумалась тесно прижать ладони к ушам. Но поздновато она сообразила, мозги успели запечься, и теперь что-то звенело в голове.

— Ты!.. Моё платье!.. — рвано всхлипывала Николь, после того как вскочила на ноги. Но не от бескрайной грусти, что была не в состоянии контролировать, — а от ярости, словно душившей ей горло невидимыми руками. — Знаешь, сколько оно стоит⁈ Я два месяца откладывала карманные деньги на его покупку!

— Мне жаль… — Доминик послал извиняющуюся улыбку официанту, прибежавшему на звон разбитой посуды. — Я всё оплачу.

— Конечно, ты оплатишь! Ты же его испортил! Откуда у тебя вообще руки растут — из того места, что ниже пояса? Песец просто!

— Николь, успокойся.

— Не затыкай меня! Я проговариваю свои эмоции!

— Надо было ей на голову этот бокал вылить, — сухо проворчала Брэнди, вернувшись к своей запеканке как ни в чём не бывало.

— Что сказала эта сучка крашеная⁈

— Офигеть просто, — прыснул в кулак Кевин. — Вот это замочил рульку в пиве, так замочил.

— Николь…

— Ник, мне всё это уже надоело! И эти твои!.. Не знаю, за кого ты их считаешь, но они меня тоже бесят!

— Хватит кричать, Николь, — попросил он, морщась, как от зубной боли. — Я виноват, что уронил на тебя бокал, но то, как ты сейчас себя ведёшь…

— Мне противно и неприятно! — от переизбытка чувств Николь топнула ногой. — Вези меня немедленно в магазин! Хотя нет… сначала в спа-салон, а пока я буду проходить процедуры, ты съездишь и купишь мне другое платье. Да, отличная идея!

— Я тебя никуда не повезу. И никакое платье покупать тебе тоже не собираюсь, — во всеуслышание объявил Доминик, чем, кажется, лишил её дара речи, и повернулся к Софии: — У тебя есть наличка?

— Есть.

— Одолжи немного, я тебе сейчас всё верну переводом.

Ничего не понимая, она протянула ему кошелёк. И в растерянности наблюдалась за тем, как он заглянул в него, достал несколько сотен и положил их на край стола. А затем ещё и добил Николь коротким комментарием:

— Здесь хватит на химчистку и такси.

— Это где такие химчистки обитают, чтобы четыре сотни за них отваливать? — чуть не подавилась запеканкой от возмущения Брэнди, а потом посмотрела с подозрением на Софию: — И чего это мы такие богатые?

— Зарплату вчера получила.

— Ты сейчас смеёшься надо мной? — угрожающе протянула Николь, сверля свирепым взглядом Доминика. — Ты серьёзно собираешься так со мной поступить?

— Тебе стоит подумать над своим поведением.

— Ты… ты ещё пожалеешь! — рявкнула она и зашагала к выходу, звонко цокая каблуками. Но остановилась, круто развернулась и с гордо поднятым подбородком вернулась к ним, чтобы хищным движением сцапать деньги, оставленные на краю столешницы. — Я отплачу тебе так, что на всю свою поганую жизнь запомнишь, сволочь!

Дождавшись, когда фигура в мокром изумрудном платье скроется за поворотом, Доминик снова откинулся на спинку диванчика, приобнял Софию и ласково погладил по плечу. Теперь она знала, что он не пытался скрыть их отношения. А наоборот — оберегал её от нездорового внимания, которое, несомненно, последовало, если бы Николь увидела в ней соперницу.

— Простите за эту некрасивую сцену. Хотя я, конечно, не могу брать ответственность за поведение человека, не имеющего ко мне никакого отношения, но всё же частично это произошло из-за меня. В качестве извинения за испорченный ужин я оплачу ваш сегодняшний счёт.

После ужина в ресторанчике на девятой улице с её друзьями стало происходить что-то странное. Они много лет праздновали вместе Новый год, но в этом году все чуть ли не единогласно проголосовали за то, чтобы отметить праздник исключительно в кругу семьи. Поэтому они заранее обменялись подарками и пропали.

Шёл третий день зимних каникул, а София всё никак не могла ни с кем встретиться. У Брэнди неожиданно возникла необходимость в поездке за тысячу километров, чтобы собрать информацию для курсовой работы в следующем семестре — она ухитрилась заранее договориться с научным руководителем, какую тему возьмёт. А к Эрнесту и Кевину одновременно съехались чуть ли не все родственники, и теперь они были вынуждены развлекать двоюродных братьев и сестёр.

Возможно, София себя накручивала, но было чёткое ощущение, будто друзья от неё отдалялись. Неужели Доминик попал в точку со своей неуместной шуткой? Нет, быть такого не могло. Они дружили много лет. Родные братья и сёстры не так близки, как они. Но… даже если и допустить, что кто-то испытывал романтические чувства, то их, наверное, следовало сохранить в секрете. Любовь мимолётна, а вот дружба — более долговечная форма: она может продлиться всю жизнь, если никто никого не предаст.

Конечно, иногда необходимо выплеснуть чувства. Чтобы отпустить старую любовь, надо встретить новую без сожалений. А, следовательно, получить ранящий отказ. Но дружеские отношения после признания изменятся и уже никогда не будут такими же лёгкими и беззаботными, как прежде. Оттого выходило, что сей шаг, безусловно, очень эгоистичный. Эгоистичный, но необходимый. Если человек сам не позаботится о своих чувствах, то кто это сделает за него?

Пиликнул телефон, и она увидела новое сообщение в мессенджере от Доминика:

«Пойдём на свидание?»

Улыбнувшись его непосредственности, София написала:

«Напоминаю, мы всё ещё не в отношениях»

Перечитала текст перед отправкой и решила, что он звучит слишком по-детски после всего того, что было между ними. Теперь уже не только им, но и другим очевидно, что их чувства взаимны. Она не могла и дальше притворяться нерешительной дурочкой. Стёрла и написала кокетливое:

«Я подумаю над твоим предложением…»

Но и второй вариант её не удовлетворил, поэтому он тоже оказался безжалостно отправлен в мусорку.

Зарычав от негодования, она откинулась на подушку, устремив вопросительный взгляд в потолок, но, увы, там для неё никто не оставил подсказок. И в конце концов ответила лаконичным:

«Когда?»

Новое сообщение от него прилетело молниеносно:

«Сейчас»

«Я около твоего дома»

Как ужаленная подскочив с кровати, София подбежала к окну и выглянула на улицу. Знакомая машина стояла прямо напротив входа в подъезд, а около неё курила фигура во всём чёрном от головы до пят. Доминик, как обычно, присел на капот и смотрел куда-то вверх.