Наверное, Брэнди была права — ей не стоило лично возвращать ему бумажник.

Когда кабина доползла до пятнадцатого этажа, София нажала на первый и сжала кулаки, молясь, чтобы лифт не остановился на восьмом. Хотелось верить, что друзья заблуждались на его счёт. И то, что они столкнулись в подъезде — на самом деле, всего лишь совпадение. Вот только ей больше не удавалось себя в этом убедить.

С замиранием сердца она следила за табло, на котором сменялись цифры: десять, девять, восемь, семь… Когда кабина миновала восьмой этаж, у неё чуть коленки не подкосились. Нервы были до того напряжены, что тело не слушалось и ощущалось, как у пьяной.

Выйдя в коридор, София подпёрла плечом противоположную стену с почтовыми ящиками в виде прямоугольных ячеек, закрывающихся на ключ, и стала внимательно следить за перемещением лифтов. Пока правый поднимался до шестого этажа, левый, из которого она недавно вышла, тоже пришёл в движение и покатился вверх. Он на несколько секунд замер на восьмом этаже, а потом поднялся до пятнадцатого и остановился там окончательно, совсем как её сердце.

София с ужасом смотрела на табло, не в состоянии переварить мысль, что Джулиус на самом деле её преследовал. Этот чокнутый придурок ранее проследил за ней до дома, а сегодня ещё и поджидал в подъезде, чтобы узнать, на каком этаже она живёт.

И так странно оделся он тоже для неё. Пытался произвести впечатление. Кричащее сочетание фуксии и канарейки — неудачная попытка в колор-блок, с которым София в последний раз экспериментировала на фотосессии.

Выходит, он и её социальные сети просматривал.

Левый лифт стал спускаться, и София побежала к всегда распахнутой двери, ведущей на лестницу. Спряталась за углом и стала дожидаться, когда Джулиус снова окажется у неё перед глазами. Но откуда-то сверху неожиданно раздался тихий хлопок двери, а за ним просыпались сбегающие по ступеням лёгкие шаги, что эхом разносились по всей лестнице: от первого до шестнадцатого этажа.

Он что-то заподозрил? Отправил пустой лифт, а сам решил спуститься по лестнице? Стоило по пути вниз нажать на какой-нибудь этаж или отправить лифт на любой ниже восьмого, чтобы её поспешный спуск с пятнадцатого так явно не бросался в глаза. И почему она сразу об этом не подумала?..

Пальцы стали нервно постукивать по боку внутри кармана, пока София размышляла над тем, что ей делать дальше: выйти в коридор или остаться в закутке у лестницы, и надеяться, что в него никто не станет заглядывать.

Механический голос объявил о прибытии лифта, и она робко выглянула из угла, снова испытав такое облегчение, что чуть не сползла по стеночке на пол.

Джулиус вышел из лифта и двинулся прямиком к почтовым ящикам, став шарить кончиками пальцев в щелях тех, что относились к квартирам пятнадцатого этажа. Вдруг замер, отчего у неё волосы встали на затылке дыбом, а по телу пробежал табун мурашек, и за миг до того, как светло-русая голова дёрнулась, разворачиваясь в сторону лестничной двери, София спряталась обратно за угол.

Она стояла, прижавшись лопатками к стене, ни жива ни мертва, и могла слышать исключительно своё громко стучащее сердце, где-то под горлом — мир словно потонул за утробным буханьем одного маленького органа. Ногти до боли впивались в нежную кожу ладоней, но кулаки не желали разжиматься, пока София не услышала раздражённое чертыханье и звук удаляющихся шагов. А за ними стих и топот на лестнице, после нового хлопка двери, прозвучавшего на этот раз гораздо ближе.

В оглушительной тишине достав из кармана телефон, она дрожащими пальцами написала в общий чат:

«Кажется… я влипла».

Друзьям пришлось постараться, чтобы отвадить от неё на время Джулиуса. Он всё ещё поглядывал в её сторону, но больше не предпринимал попыток заговорить. По крайней мере, в присутствии свидетелей. Поэтому, обедая в одиночестве за одним из центральных столиков университетского кафетерия, София чувствовала себя в полной безопасности.

Не глядя, накалывая на вилку кусочки бефстроганов с грибами, она листала ленту новостей. Чужие иллюстрации, интересные дизайнерские решения в макетах сайта и постобработки фотографий помогали поймать вдохновение, чтобы выйти из ступора, в котором София пребывала последнее время. Работа над вымышленным концептом кинотеатра двигалась. Она давно определилась с цветовой гаммой, остановив свой выбор на неоновых оттенках розового и голубого на тёмном фоне. Даже сверстала несколько пробных флаеров на домашнем компьютере. Один лишь логотип подобно якорю тянул её ко дну.

Конечно, придумать простенький логотип — дело получаса. Не нужно быть гением, чтобы нарисовать какой-нибудь ретрокинопроектор с бобиной, нумератор с хлопушкой или ещё более минималистичный видеоплеер. Снизу всё это дело подписать разными шрифтами. И — вуаля, логотип готов. Но проблема Софии заключалась в том, что она хотела создать более оригинальный труд. Её логотип должен цеплять глаз, вызывать интерес и отпечатываться на подкорке мозга.

Стоявший плотной завесой шум, подозрительно притих. А стоило чужому подносу опуститься на стол напротив неё, как вокруг и вовсе наступила тишина.

— Привет, не против, если я здесь сяду? — спросил Доминик, смотря на неё с дружелюбной улыбкой. Ему удивительно хорошо шла обычная чёрная рубашка с закатанными до локтей рукавами. Но она только выглядела обычной, на деле рубашка наверняка была сшита под заказ, учитывая, как удачно она сидела на его фигуре. — Тут не занято?

— Нет!.. Эм… в смысле, не занято… Да, и привет, — смущённо пробормотала София, опустив взгляд в тарелку. Сегодня перед сном она гарантированно будет прокручивать эту неловкую фразу у себя в голове, перебирая более удачные формулировки, как могла бы ему ответить. И раз за разом будет желать провалиться под землю от стыда.

Не надо было оглядываться, чтобы узнать — вокруг предостаточно свободных мест. Но по какой-то причине он решил осчастливить своей компанией именно её. Считал, что недостаточно её проучил? Бред. Строить козни можно и на дистанции. До недавнего времени ему это отлично удавалось. От безысходности? Вряд ли кто-то из его свиты заглядывал в «нищебродскую» столовку для детей из семей среднего достатка и ниже. Да и самого Доминика в неё занесло не иначе как чудом. Едальня явно не его уровня.

— Как твоё ничего? — спросил он, открывая банку холодного кофе.

— Всё хорошо… А твоё?..

— Тебе некомфортно в моём обществе?

— Да нет, ничего такого. Ты здесь совершенно ни при чём. Просто я сейчас в своих глупых заботах. Дизайн сам себя не придумает и всякое такое, — поспешила уверить его София в обратном и зашлась в жутко наигранном, вымученном смехе. В её голове хохот прозвучал так же гадко, как скрип пенопласта о стекло. Лучше бы вообще рот не открывала. Да и почему она так странно на него реагировала? Мозг будто отшибало, стоило им встретиться глазами.

Улыбнувшись самыми краешками губ, Доминик откинул голову, чтобы глотнуть кофе из банки, при этом взгляд его не отрывался от лица Софии. Сегодня он смотрел на неё иначе. Так, как не смотрели на едва знакомых девушек.

Щёки обдало жаром. София буквально физически ощущала, как постепенно краснеет под пристальным взглядом гада, к которому не испытывала и крохи симпатии. Поэтому не придумала ничего лучше, чем воскликнуть, демонстративно уставившись на часы:

— Ой! Я опаздываю в туалет!.. — она прикусила губу. Теперь горело всё лицо, вплоть до кончиков ушей. — То есть, на встречу к научруку, а до этого мне надо успеть ещё в туалет заскочить… В общем, неважно. Эм… приятного аппетита.

Запихав кабы как вещи в сумку, София подхватила поднос с тарелками и выскочила из-за стола. Дорога до полок, где все оставляли грязную посуду, а оттуда до выхода из столовой, ей показалась непривычно длиной. Вероятно, из-за того, что на протяжении всего пути её сопровождали десятки взглядов, среди которых один особенно припекал между лопатками.