— Какого чёрта это было?.. — прошептала она, прижимая холодные пальцы к горящим щекам, стоя напротив зеркала в туалете. Ледяная вода хлестала ещё несколько секунд из крана и, наконец, автоматически выключилась.

Он решил сменить правила игры? Чего теперь от него следовало ожидать? А главное — осталось ли в университете безопасное место? В безлюдных закутках караулил Джулиус, а среди толпы с ней стремился поболтать Доминик. Засада.

* * *

Можно уверенно заявить, что этот гад официально открыл на неё охоту. Он был везде: в безлюдных коридорах между стеллажами в библиотеке; на задних партах во время лекций, куда допускались студенты других факультетов; на парковке у университета именно в то время, когда она проходила мимо. А в редкие моменты, что с натяжкой можно было назвать «передышками», ей приходилось отбиваться от другого, гораздо более наглого ухажёра.

Вот жила же себе прекрасно до двадцати одного года без поклонников. А тут сразу двое на голову свалились. Один что-то скверное замышляет, другой ходит по пятам как маньяк.

— Привет! Ну и видок у тебя, — хохотнула Фэллони, приобнимая её одной рукой, пока второй продолжала набирать текст сообщения на телефоне. — Проблемы с учёбой?

— Что с моим видом не так? — София окинула изучающим взглядом своё отражение в зеркале, растянувшемся на всю правую стену прихожей — нехитрый приём, визуально увеличивающий пространство.

Сегодня она надела: шифоновую блузу цвета красной фасоли с пышными рукавами, расширенными книзу; собственноручно сшитый корсет со шлейфом до середины голени из плотной синтетической ткани, похожей на смесь нейлона и твила; и прямые классические брюки на высокой посадке в чёрном оттенке лакричных конфет. Брюки и корсет, сшитые из одного рулона не только плотной, но и тяжёлой ткани, тянулись к полу строгими, геометрическими силуэтами, и на её вкус превосходно сочетались с воздушностью блузки.

— Слишком вычурно?

— Я не про одежду — про лицо. Оно у тебя бледное и осунувшееся.

— Плохо сплю последнее время, — призналась София и провела подушечками пальцев под глазом, очерчивая контур тёмного круга. Может, сегодня в порядке исключения стоило накраситься? Или хотя бы прикрыть консилером синеву под глазами?

— Хочешь взять пару выходных?

— Нет, всё не настолько плохо.

— Тогда ладно, а то у меня тут тоже завал, я просто не справлюсь без тебя! — второй телефон, лежавший на стопке рекламных буклетов, вдруг ожил, взорвавшись озорным треком. И пока популярная певица надрывалась, призывая горы денег к своим ногам, Фэллони коротко бросила ей, прежде чем ответить на звонок: — Подготовь студию.

Жестом показав, что приказ принят к исполнению, София отправилась приводить студию в приличный вид. Сначала расставила по местам источники дополнительного света, потом прошлась по интерьерным залам: на диванчике поправила подушки; убрала посуду со столешницы кухонного гарнитура и сложила искусственные фрукты обратно в вазу на барной стойке; по мелочи поправила дизайнерские локации.

Одну нишу в пять квадратных метров она лично оформила в прошлом месяце. Выстроила из гипса многоуровневое панно, потом украсила его светодиодными лентами и футуристическими колоннами разной высоты, на одной из которых разместила голову Давида. Лепила, запекала и разукрашивала бюст в чёрный цвет с золотым мазком на глазах тоже сама. Поэтому к этому закутку София относилась с особым трепетом.

Хоть она и работала помощницей администратора — Фэллони, но время от времени пробовала себя и в художественной фотографии. Денег за съёмку практически не брала, больше трудилась ради бартерной рекламы. Всё равно за аренду студии платить не было необходимости, а молоденькие девочки, что делали первые шаги в блогерстве, оставляли крайне душевные отзывы о ней и её фотографиях.

Заглянув на склад, где расположился действующий кухонный островок, София включила прогреваться кофемашину. Постоянно работающий термопот обеспечивал их кипятком круглые сутки, поэтому сделать чай она могла в любой момент. Достала из холодильника пару бутылок воды и отправилась обратно, совсем не ожидая у двери нос к носу столкнуться с Домиником.

— А ты что здесь забыл? — вопрос сорвался с губ быстрее, чем она успела подобрать более деликатную формулировку.

— Сам недоумеваю, — ответил он с кривоватой улыбкой. А затем заглянул ей в глаза, и выражение его лица сменилось на предвкушающее шалость. — Хотя твоя реакция это мероприятие наделяет смыслом.

— Извини, это было грубо, — София отвернулась и обвела взглядом пустой коридор, давая себе возможность собраться с мыслями и настроиться на рабочий лад. — Ты — модель?

— Да.

— Нужны услуги визажиста или стилиста?

— Предоставляешь?

— За дополнительную плату. Небольшую, поскольку всё ещё учусь и не являюсь сертифицированным специалистом.

— Я могу посмотреть твои свежие работы?

— Да, сейчас, — доставая телефон, кивнула она. И пока искала в галерее подходящие снимки, спросила: — Фотограф задерживается?

— Рокс не отличается пунктуальностью.

— Вот эти, думаю, подойдут… на прошлой неделе делала парню лёгкий макияж для уличной фотосессии. Одежда его, я добавила лишь заключительные штрихи: платок на запястье, ремень с другой пряжкой. Но если необходимо, могу полностью собрать образ. — София повернула экран телефона таким образом, чтобы Доминик сам полистал фотографии. — Ещё есть вариант заказать макияж у профи. Алекс как раз подойдёт в районе получаса. Сейчас покажу её работы.

— Не нужно. Мне понравились твои. Можешь мне скинуть пару фоток? Я перешлю их Роксу.

И прежде, чем с языка соскочило стандартное: «Да, конечно», — она подняла на него озадаченный взгляд. Её ещё никто так ловко не разводил на номер телефона. И главное, увильнуть не было ни малейшей возможности, чтобы не выглядеть при этом законченной чудачкой.

— Думаю, будет удобнее, если я напрямую свяжусь с твоим фотографом, — объявила София суховатым тоном, наплевав на то, что за её словами читалось откровенное: «Не хочу тебе давать мой номер». Лучше она предстанет прямолинейной грубиянкой, чем будет выдумывать странные отмазки. Ещё воспримет их за специфическую форму кокетства — замучаешься доказывать обратное.

— А я так не думаю.

— Почему же? — в голосе прорезался холод. Мало ему было изводить её в учебное время, теперь ещё и на работе решил достать.

Доминик вдруг шагнул вперёд, сократив между их лицами расстояние до неприличного. Естественно, София инстинктивно отступила, запустив цепочку, по завершении которой оказалась банально зажата в углу. С двух сторон от её головы расположились его руки, упирающиеся в стену — снова оголённые до середины предплечья, дающие возможность полюбоваться фактурным рисунком вен.

Вот охотник и нагнал свою дичь.

— Ты слишком невинная для такого бабника как Рокс, и слишком хорошенькая, чтобы он прошёл мимо, — пронзая её немигающим взглядом, произнёс Доминик со странной интонацией, будто пропитанной издёвкой. — Тебе же не нужен ещё один ухажёр?

Сказать, что София ошалела от его наглости — ничего не сказать. Мало того что он нагло вторгся в личное пространство, так ещё и чуть ли не в открытую заявлял, что в курсе проблем на личном фронте, которые сам же ей и обеспечил.

Когда она смотрела романтические комедии и мелодрамы, то частенько высмеивала главных героинь, теряющих способность не только говорить бойко, но и соображать в присутствии сексуального парня. Она примеряла на себе их роли и представляла, как ловко и остроумно ответила бы очередному самоуверенному говнюку. Но на деле, когда этот говнюк находится меньше, чем в полуметре от тебя, со своим симпатичным лицом и гипнотическим взглядом глаз, похожих на застывшие льдинки под пасмурным небом, и правда сложно собрать мысли в кучку. Эти непокорные мысли разбегались подобно тараканам, вынуждая её стоять перед ним с чуть приоткрытым ртом, словно мозгу не хватало кислороду.

Дать решительный отпор такому парню, как Доминик — сейчас воспринималось мозгом, опьянённым почти интимной близостью, за невыполнимую задачу. Красота в сплаве с уверенностью обладала страшной силой. Она вынуждала искать в самом гнусном подонке светлые стороны. А за страшными преступлениями — причины, способные оправдать чрезмерную жестокость. Люди банально не могли принять мысль, что зло могло притаиться за столь привлекательной обёрткой.