Если я все еще не возвращалась в реальный мир, то выходит, я и не могу это сделать! Я в ловушке! В ловушке, в которую загнала саму себя! Ну и кто тут по итогу с рогами? Эта женщина или я, что повела себя как олень?

Пытаясь сбежать от внутреннего врага, я самолично заперла себя в ловушке, из которой нет выхода. Это ли не объяснение для всех проблем, которые я годами испытывала? Да это же чуть ли не метафора всех моей жизни!

— Ха-ха, — я снова осела на землю и обхватила голову руками.

Неужели мне снова придется ждать Лэсли? Он должен был заметить, что со мной что-то не так. Он же не дурачок, поэтому обязательно поймет, что в меня дух вселился…

А может, и не поймет.

— А-а-а, ну и как меня угораздило?

Схватившись за голову, я закрыла глаза и начала вспоминать все известные мне молитвы. Нужно было еще раз попытаться все обдумать и хоть что-то понять. Я загнала саму себя в угол из-за поспешного решения найти ведьмин круг, поэтому сейчас находилась буквально в безвыходной ситуации. В прошлый раз, когда я попала в ловушку, а дорогу на свободу мне загородил демон низшего уровня, единственным моим спасением стал Лэсли. Может быть, если я закрою глаза и представлю его, то он появится и освободит меня?

Я посильнее зажмурилась и представила образ золотистых волос, высокого тела и ярких зеленых глаз, какими по поверьям людей обладали все ведьмы… Лэсли всплыл в моей памяти таким, каким я его в последний раз видела. И ведь если подумать, не начни он в день нашей встречи мне угрожать ножиками, я бы в него с первого взгляда в него влюбилась… Наверное.

— Келли? Келли! Наконец-то я тебя нашел. Ну и что с тобой в этот раз случилось? — послышался звук знакомого голоса.

Как я того и хотела, охотник пришел. Он внезапно появился из тумана и встал напротив меня, все еще сидящей на земле между двумя могильными камушками.

— Я снова попалась ей, — только и пробубнила я, вставая и отряхивая джинсы от грязи. — Эта женщина не только проникла в мою голову, но и заставила меня запереть в ней саму себя. Она жутко меня перепугала.

— А как себя чувствуешь сейчас? — Лэсли взял меня за руку и помог выйти.

— Жить буду.

— Не пугай меня так больше. Ты так внезапно подорвалась и убежала. Я сначала подумал, не увидела ли ты кого, — он провел рукой по волосам, а потом протянул мне свою руку. — Ладно, пошли отсюда.

Наши пальцы почти соприкоснулись, но я внезапно отдернула руку.

— Ты чего? — Лэсли нахмурился. — Снова хочешь попасть в ведьмин круг?

— Ты не Лэсли, — пробормотала я, смотря на человека, стоящего напротив меня.

— Что ты такое говоришь, Келли? Хватит меня пугать.

Я сделала шаг назад.

— Ты не Лэсли. Иначе как бы он успел сменить обувь?

Когда представляла охотника, о такой мелочи, как обувь, совсем не подумала. Поэтому сейчас на нем были несвойственные для Лэсли белые кроссовки. Он бы никогда такие на себя не надел, идя на обход территорий.

«Лэсли» схватил меня за руку и рывком приблизил к себе.

— Келли, я с самого утра в этой обуви.

— Не ври мне, чудовище.

Лицо охотника внезапно исказила кривая улыбка, его голова наклонилась в бок. С таким же выражением на лице на меня смотрела женщина в черном. Сейчас она держала меня за руку и улыбалась лицом охотника, но теперь от нее исходила пугающая энергия.

— Я ведь занимаю куда больше мыслей в твоей голове, чем ты думала, — сказала она, все еще губами Лэсли. — Разве это не значит, что я тебе нравлюсь? Келли, как сильно я тебе нравлюсь? Ты доверишь мне свою жизнь? Ждешь, когда я спасу тебя? Келли, я и есть твой герой? Тот самый герой, который вытащит тебя из заточения твоей дрянной сказочки?

— Прекрати, — я начала отбиваться. — Ты не Лэсли, прекрати говорить его ртом. Ты — не он.

— А какая разница? Он, я, ты, мы… Важно другое, тебе приглянулся этот охотник. Но кажется, ты не хочешь этого признавать, потому что боишься самой себе показаться неправильной. Ха-ха-ха. Твоя семья ведь столько раз пыталась тебя убить, а теперь ты влюбляешься в того, кто тоже пытался лишить тебя жизни. Ну не забавно ли? Ха-ха-ха. Ах, понятно! Наверное, ты теперь считаешь, что попытки физической и моральной расправы и есть проявление любви! Ты ведь настолько жаждала внимания матери, что твой бедный разум решил воспринимать все то ее зло как добро?

— Прекрати! Ни Лэсли, ни уж тем более моя мать мне не нравятся!

— Ты мечтала о настоящей любви, но на самом деле все твои мысли крутятся вокруг выживания и всех тех попыток не умереть. Ты помешана на этом…

— Хватит…

— Если бы ты только приняла сущность проклятой сестры, а потом призналась в том, что не только ненавидишь, но и влюблена в Лэсли, то смогла бы его убить руками прародительницы. Ну разве не прекрасный расклад? Он умрет, а тебе для этого ничего даже делать не нужно. Просто признайся себе, что он тебе нравится, и тогда…

— Убирайся из моей головы! — крикнула я что есть сил, и в ту же секунду мир перед моими глазами начал темнеть.

От такой внезапной смены картинки я почувствовала головокружение и тошноту, но было в этом и нечто хорошее. Теперь вокруг не было кладбища. Под ногами больше не ощущалась влажная земля с могилок, до слуха не доносились голоса крикливых воронов. Я лежала на кровати в полной темноте, здесь пахло легким запахом стирального порошка, он непроизвольно щекотал нос, но все равно был довольно приятен.

— Ну и где я в этот раз очутилась? — прошептала я, пытаясь хоть что-то понять.

Я начала приподниматься с постели, но стоило оторвать голову от подушки, как тут же почувствовала яростную боль внизу живота. Меня снова изо всех сил затошнило. Из горла вырвался стон боли.

— Лежи и не двигайся! — прозвучали из другой части комнаты чьи-то слова.

Кто-то все это время был здесь, но я даже не почувствовала этого.

— Где я? Что случилось? — прохрипела я, прикусив губы.

— Лежи, Калиса, — ко мне подошел человек и положил руку на лоб.

Я не сразу поняла, что этим человеком была Айвери — сестра Лэсли. Но как только мои глаза привыкли, я разглядела ее в мельчайших деталях. И ее врачебный халат и обеспокоенный взгляд тоже. Выходит, она лечила меня. Но почему она еще и следила за мной и была в этой комнате, мне было неясно. Или же…

— Я что-то натворила? — предположила я, смотря на девушку, которая помогла мне лечь обратно. Мой бок был перебинтован, а значит, в моем теле образовалась неестественная дыра. Остается только догадываться, кто ее сделал.

— Не волнуйся, тебя не похитили. Ты в лечебном отделении нашего дома престарелых. Сейчас тебе нельзя резко двигаться, иначе рана может открыться и из-за этого будет заживать еще дольше.

— А откуда вообще взялась эта дырка?

Айвери долго молчала, но ей, по всей видимости, не нравилось врать или что-то утаивать от пациентов, она все же врач. Девушка вздохнула и призналась:

— Ты попала под влияние духовной сущности. Она овладела тобой и попыталась напасть на Лэсли, он тебя остановил, но…

Так, погодите-ка… Я. Напала. На Лэсли. Я⁈

Мне стало настолько не по себе от этой новости, что я чуть снова по глупости не соскочила с постели.

— Я ему навредила? Как и где он сейчас?

Ведьма вздохнула.

— За него не беспокойся, он в порядке, но что касается тебя… Ты другой случай, Калиса. Когда он обезвредил тебя и попытался связать, ты выхватила его оружие и ранила саму себя. То есть… то, что завладело тобой, ранило твое тело. Оно пырнуло тебя и себя в бок, но Лэсли сумел остановить кровотечение и доставить тебя к нам на лечение.

— Ч-чего? — у меня все еще не было других слов.

Где это видано, чтобы призрак забрался в чужое тело, чтобы этому телу потом вредить? Духи вселяются в сосуды, чтобы мстить другим людям, так какой смысл убивать самого себя внутри чужого тела⁈

— Что за нелепица со мной происходит…? — спросила я скорей риторически, все равно вряд ли кто-то готов был дать мне ответ.