Наверное, я выглядел совсем обескураженным, потому что Альбатрос прервал рассказ и в упор на меня посмотрел.

— Не убедительно? — с сомнением спросил он. — Ах да, я же обещал предъявить доказательство. Сейчас покажу. Пойдём!

Он решительно двинулся в сторону обрыва, а я послушно последовал за ним.

Почти у самого края Альбатрос остановился и углубился в густые кусты. Почти полностью исчез, когда я услышал его возглас:

— Вот оно! До сих пор никто не обнаружил. Так и лежит тут.

Я нырнул вслед за ним и увидел нечто, что сначала показалось серым матовым шаром метрового диаметра, наполовину вкопанным в землю. Приглядевшись, различил, что поверхность сферы не гладкая, а ребристая, с чуть выпирающими отовсюду углами.

— Что это?

— Машина, с помощью которой были созданы миражи. Она улавливает мозговые волны и воплощает в реальность образы, которые ей направляют. Не все, а только какие-то определённые, какие именно, я не знаю: не смог разобраться в управлении. В тот памятный вечер несколько таких машин по заказу своих создателей сгенерировали фигуры шагающих гигантов и продемонстрировали нам явление, которое впоследствии было названо «шествием». Если у меня сейчас всё получится, то у тебя будет возможность почувствовать себя создателем…

Несколько минут Альбатрос провозился возле неведомой сферы, нажимая на какие-то то ли кнопки, то ли рычажки. При этом непрестанно бубнил себе под нос, а закончив, повернулся ко мне, хитро подмигнул и объявил:

— Вроде, готово. Можешь пробовать.

— Что пробовать-то? — недоумевал я. — Что нужно сделать?

— Подумай о чём-нибудь. Только представь себе это очень чётко и ясно.

Не уверен, что желание было осознанным, но почти в тот же момент в двух шагах от меня появилась Ралина.

На ней белое платье, как в вечер на берегу реки, когда Ралина сказала, что будет ждать моего возвращения с Конкордии. Грустно смотрела на меня и как будто хотела что-то сказать.

Мне стало жутко. Не то чтобы не хотел видеть Ралину или её вид чем-то испугал — вовсе нет. Я также отдавал себе отчёт, что сейчас передо мной совсем не она, а бестелесная голограмма, рождённая моим разумом.

Просто я — отчасти в силу рода деятельности, отчасти ввиду природного любопытства — имею достаточно чёткое представление об уровне технических возможностей человечества, о том, что уже изобретено и реализовано, а что ещё является плодом воображения футурологов и мечтателей.

Так вот, ничего подобного увиденной мною машине у нас ещё нет и быть не может! Мозговые волны исследованы, измерены, но не расшифрованы. Попытки интерпретировать информацию, передаваемую мозговым излучением, до сих пор не увенчались успехом. Иначе всяческие расследования потеряли бы смысл: достаточно посадить предполагаемого преступника рядом с такой вот машиной и задать пару вопросов, а потом посмотреть, что он там надумал, — и все замыслы тут же вскрылись бы. Моя профессия тут же стала бы ненужной.

Но если это — не творение рук человеческих, то чьих же тогда?

— Альбатрос, выключи эту штуку! — воскликнул я.

Он сделал несколько движений, и образ Ралины исчез. Я вздохнул с облегчением.

— Да, я тоже сначала был шокирован. — Альбатрос понимающе ухмыльнулся. — Не каждый день такое увидишь. Примерно то же мы сказали роботам. Не знаю почему, но они поддались на уговоры — а может, и не поддались, может, была предусмотрена такая возможность — и оставили машину нам. Что-то вроде подарка.

— Подарка? — Я окончательно сбит с толку. — Это?

— Их сложно понять. Нужно смириться с тем, что у людей совсем другое мировоззрение, другая логика, этические нормы, развитие. И действие, которое в их понимании выглядит как само собой разумеющееся, нам покажется чем-то странным или даже диким.

— О ком ты, Альбатрос? — спросил я, хотя уже начинал догадываться. Осознавая, медленно опустился и присел прямо на землю.

— У меня целая теория на этот счёт. Не уверен, что понял правильно всё, но думаю, в целом, смысл уловил. Это были представители иной цивилизации. Мы так долго их искали — и вот, наконец, свершилось: они прибыли на Конкордию для того чтобы вступить с нами в контакт. Видимо, у них заведено приглашать на встречу таким вот экзотическим способом — посредством гигантских фигур. Они сгенерировали знакомый нам образ — такой, чтобы не испугать, но заинтриговать. Вместе с тем, это что-то вроде теста, и по сути, только мы с Маринером прошли его: додумались искать «временную стоянку», нашли и пообщались с роботами. Роботы обеспечивали техническое сопровождение «шествия», а их хозяева находились на «основной базе». Туда-то Маринер и вылетел. Я же остался тут — кому-то нужно было изучать машину. — Он с нежностью погладил серый шар. — А когда «базу» разбомбили, в роботах сработал механизм самоуничтожения — они исчезли у меня на глазах, даже пепла не осталось. Как они это сделали — ума не приложу.

— Маринеру удалось вступить в контакт? — с замиранием в голосе спросил я.

— Да.

— И что же они ему сказали? — от волнения не знал, что ещё спросить.

— Это всё, что мне известно. — Альбатрос самодовольно улыбнулся. — Всё остальное знает Маринер…

Было далеко за полночь, когда я вошёл в кабинет де Ловерга.

Художник сидел перед открытым шкафом на корточках и что-то искал внутри. В помещении царил рабочий беспорядок: разбросанные бумаги, хаотично расставленные по кабинету стулья, развязанный галстук измятой тряпкой валялся на столе.

Услышав шаги, де Ловерг поднял голову и устало улыбнулся:

— А, это ты… Привет, Андрей! Я думал, ты не придёшь.

— Добрый вечер, Кристоф, — ответил я и со всего размаха плюхнулся в кресло. — Да, поздновато вышло, целый день мотался по городу и окрестностям. А тебе отчего не спится в эту ночь?

— Задержался, хотел доделать одно важное дело. Да только, наверно, уже без толку — голова не соображает. — Де Ловерг поднялся и сел за стол. Взял в руки бутылку, призывно помахал в воздухе и предложил: — Бренди?

— О, да, — согласился я. — С удовольствием.

Он достал из серванта вторую рюмку. Налив бренди, пододвинул в мою сторону блюдце с нарезанным лимоном и спросил:

— Может быть, заказать в доставке что-нибудь более существенное? Жареное мясо?

— Нет, не стоит. Сойдёт и лимон.

— За что выпьем? — Де Ловерг поднял рюмку и посмотрел как-то виновато. Видимо, уже догадывается, что мне известно многое из его неблаговидной деятельности.

— За удачный день! — предложил я.

— Хорошо, будь по-твоему, — сказал он и залпом выпил.

Я последовал его примеру.

— Мне кажется, ты хочешь о чём-то спросить, — закусывая лимоном, сказал де Ловерг. — Это так?

Я задумался. И сам не знал, зачем пришёл. Вообще, было множество вопросов, но сейчас не хотелось о деле. Физически измотан поездкой в Ротон, моральной усталости способствовало всё то, что рассказал Альбатрос.

— Ну, хорошо, — де Ловерг налил ещё по одной, — если не хочешь говорить ты, скажу я. Я знаю, что ты общался с Альбатросом, и вы даже куда-то ездили. Не знаю, что он наговорил про меня и наши порядки, но скажу следующее. Действительно, некоторое время назад Альбатрос подвергался преследованиям со стороны администрации Конкордии. Он — один из тех, кто дестабилизирует обстановку в обществе. Таких как он необходимо изолировать.

— Даже если он говорит правду?

— Даже если так. — Де Ловерг выпил и, поморщившись, откусил лимон. — Что такое правда? В чём правильность наших действий? По моему мнению, в том, чтобы общество жило спокойно и счастливо. А Альбатрос своими вредными, пусть даже и правдивыми, речами способен вывести общество из состояния равновесия. Один такой смутьян может погрузить весь социум в хаос и мрак. История знает множество примеров, и не мне тебе об этом рассказывать.

Де Ловерг замолчал. Не дожидаясь пока я выпью, налил себе ещё.

А я смотрел на него и не мог понять — действительно ли он сейчас искренен или же только играет роль заботливого и мудрого слуги народа? Ограждающего этот народ от лезущего не в своё дело, напористого Альбатроса.