В голове взорвалось страшное подозрение: уж не де Ловерг ли залез в компьютер вертолёта и внёс убийственные для Джонсона корректировки?

Нет, не де Ловерг, конечно, а какой-нибудь программист из окружения, но по его указанию. И сделали они это с ноутбука Маринера — ведь тот был в их распоряжении. Таким образом, убили двух зайцев: сняли подозрения с себя и засадили мешавшего им Маринера, которого нельзя было упрятать за решётку как фанатика.

Мотив, пожалуй, налицо: Альбатрос говорил о том, что Джонсон выступал против бомбардировки «базы». Да что там Альбатрос — сам де Ловерг не скрывает сей факт! Более того — по его словам, даже ругались с Джонсоном из-за этого.

Выглядит весьма правдоподобно.

Зачем же тогда Маринер входил в компьютер вертолёта 6-го секстабря? И тут же нашёл ответ: да хоть зачем!

Банально, но это мог быть даже не он. Джонсон, не имея под рукой своего, мог попросить ноутбук Маринера для того чтобы подкорректировать параметры программы. Либо сам Маринер по просьбе того же Джонсона мог это сделать. Причин множество, выбирай любую.

«М-да, — подумал я, — как нехорошо-то получается». Теперь процесс Маринера выглядит в моих глазах расправой над неугодным человеком. И причастность де Ловерга становится всё очевиднее.

Однако доказательств у меня нет почти никаких. Ход мыслей основан на ряде допущений и предположений.

Пожалуй, ничего полезнее из материалов извлечь не удастся. Главный вопрос, который меня интересовал, — почему следователи не приняли во внимание информацию о корректировке 9-го числа? — в ходе расследования даже не поднимался.

Я взглянул на список следователей. Главными значились де Ловерг и некто Часовщик (настоящее имя — Корнелий Джсехха). Всё правильно — исполняющий обязанности Главного инспектора ЦУР и контр-генерал полиции.

Вероятно, придётся общаться с полицейским генералом, а этого очень не хотелось. Тем более, маловероятно, что он мне расскажет что-либо интересное. Но на всякий случай решил выяснить, где сейчас работает Часовщик.

— А нигде он уже не работает, — сказал я вслух, когда открыл личное дело Джсеххи.

В деле указано, что он умер 16 декабря 361 года, полгода назад. Убит в своей квартире, дело не раскрыто, основная версия — заказное убийство.

Скрестив ладони на затылке, я откинул голову назад.

Не факт, конечно, что гибель Часовщика как-то связана с делом, которое меня интересует. Однако нельзя исключить и такую возможность.

Я почувствовал усталость, которая навалилась тяжким грузом. Сегодня был непростой день, а завтра предстоит ещё более сложный.

«Не буду ломать голову, а лучше лягу спать пораньше», — решил я.

Ротон оказался маленьким провинциальным городком, отстроенным в довоенном стиле: небольшие по этажности дома, серый кирпич, многочисленные арки. На мой взгляд, архитектура несколько мрачновата.

— Вот тут они и шли, — рассказывал Альбатрос, когда мы проезжали по одной из центральных улиц. — Лаборатория, в которой мы тогда работали, располагается в паре кварталов ниже, — он указал рукой вправо. — В тот вечер мы с Маринером задержались на работе, ставили новый эксперимент. Когда всё это произошло, Маринер был на улице и даже увидел удаляющиеся в сторону реки громадные фигуры. Мне же повезло меньше — находился в подвале, в секции ядерных исследований, и ничего не видел.

— Да уж, — вставил я. — Вот, наверно, была шумиха…

— Нет, как раз таки шумихи не было. Все стояли как остолбеневшие, смотрели им вслед. Только полицейские ходили вокруг, пытаясь разобраться в ситуации, разгоняли народ по домам. Мы с Маринером наспех опросили свидетелей: показалось странным, что при всей своей невесомости — ведь эти гиганты казались нам голограммами — они производили шумы, такие, словно приминают жестяное покрытие крыш ногами. А когда мы забрались наверх, то наблюдения подтвердились: на крышах нашли вмятины — их следы. Неглубокие, как от человека среднего веса.

— Как же так? Это были не голограммы?

— Не совсем голограммы. Точнее — не то, что мы привыкли называть голограммами. Во-первых, как уже говорил, вес. Во-вторых, оставили после себя слабое по интенсивности электромагнитное поле. Сначала мы приняли это поле за результат ударов молний. Однако позже, сверившись с отчётами метеорологов, выяснили, что грозы в тот день не было, поэтому небесное электричество тут ни при чём.

— Что же было дальше?

— Всю ночь и на следующий день полицейские пытались найти их с вертолётов, но ничего не вышло. Есть основания предполагать, что фантомы исчезли сразу после того как пересекли черту города. Поэтому мы с Маринером вооружились необходимой аппаратурой и пошли по оставленному ими следу — электромагнитному полю — пешком. Сейчас мы с тобой, конечно же, не будем повторять тот маршрут. Лучше воспользоваться вертолётом, который можно взять напрокат. Почти приехали. Вон так, за углом, — Альбатрос кивнул в правую сторону, и я заставил машину повернуть.

— Зачем же мы ехали в такую даль на машине, когда можно было из Сильвии вылететь на вертолёте? — сердито пробубнил я.

— Давно тут не был, — с грустью ответил Альбатрос. — Хотел посмотреть на Ротон. Через некоторое время после увольнения меня выдворили из Ротона и перестали сюда пускать…

«М-да, — подумал я, — как некрасиво-то».

Устроили тут гестаповщину, господин де Ловерг, устроили. Людей за их убеждения преследуете. Причём, за убеждения, не имеющие отношения к религиозным взглядам, насколько понимаю… Или я что-то не так понимаю?

— Даже представить не можешь, как обрадовался, узнав, что инспектором к нам назначают именно тебя! — воодушевлённо продолжал Альбатрос уже в салоне вертолёта.

— Что ты имеешь в виду? — не понял я. — Чем это я тебя обрадовал?

— Я изучил твою биографию и выяснил, что по образованию ты — ксенолог! — Вконец расчувствовавшись, Альбатрос дружески хлопнул меня по плечу. — Значит, всё поймёшь!

К этому моменту я уже перестал обращать внимание на недомолвки и двусмысленности в речах Альбатроса, поэтому просто промолчал. А он перевёл вертолёт на ручное управление и пошёл на снижение.

— Где-то тут… — вглядываясь в проплывающую под нами местность, бормотал Альбатрос. — Да, пожалуй, что здесь…

Приземлились недалеко от обрыва, круто уходящего скатами вниз, в центре небольшой поляны, окаймлённой деревьями, которые отдалённо напоминали мне земные берёзы.

Выйдя наружу, я огляделся и немного размял успевшие затечь ещё в машине конечности.

— Вот тут-то мы и встретились с ними, — сказал Альбатрос и прищурился, вспоминая обстоятельства давних событий.

— С кем? Может быть, ты уже объяснишь, кто это был?

— Это были роботы, — отрешённо ответил Альбатрос.

Такой ответ явился полной неожиданностью. Был готов к чему угодно — к секретной организации, к секретным разработкам местного правительства, к любой нелепице, но только не к роботам.

— Небольшие, абсолютно нечеловекоподобные роботы, — говорил он. — Их было трое, больше всего напоминали пауков — голова и пять лапок, которые они использовали как руки и ноги. Они суетились вокруг оборудования. Как я понял, разбирали машину, генерировавшую миражи. Когда мы подошли, они не обратили никакого внимания. Чуть освоившись и присмотревшись, мы попытались вступить в контакт, и почти сразу получилось.

— Альбатрос, что ты городишь? — В какой-то момент мне показалось, что он и в самом деле сумасшедший. — Какие ещё, к чёрту, роботы?

— Голубоватый металл, — как ни в чём ни бывало, уточнил Альбатрос. — По крайней мере, мне показалось, что это был металл. Возможно, разновидность пластика. Изнутри он как бы подсвечивался разными цветами. Вероятно, что-то вроде индикации, а может быть, и нет. Надо сказать, они были оснащены хорошими речевыми синтезаторами, почти не коверкали слова. В общем, мы смогли объясниться с ними, поняли друг друга…