Взвился Теодор с колен, просто подхватывая на руки Драго, хотя большой он был уже мальчик. И прижал к себе, крепко, по-больному даже. Так сильно, что Драго пискнул от его объятий. Теодор постарался не думать о его синяках. Лишь поднял его на высоту своего роста, как щеночка. А Драго стыдно ногами заболтал, не находя твердой земли под ногами. Испугался, может? Не знал Теодор. Только шепнул ему на ухо серьезно:

– Ты теперь навсегда сын мой, Драго. Даже если метка магическая – это всего лишь ошибка. И даже если ты по крови… сын Милада оказался бы. Плевать мне на это. Судьба свела нас с тобой, полюбил я тебя. Теперь навсегда мне сыном будешь. И никуда от себя не отпущу. Не отдам Миладу, мучить тебя не дам больше.

Теодор сглотнул и умолк, чтобы не сказать, не пообещать больше. Перед глазами попаданка чертова стояла. Не Дана, о нет. Не заслужила Дана новая таких мучений! Отберет Теодор ее у Милада навсегда. Ее отберет и сына своего. Даже если Драго не сын был бы ему вовсе – все равно забрал бы их себе.

Ночью мне спалось плохо. Служанки, зашедшие перед сном, хорошо натопили. Так что можно было спать, даже не укрываясь. Я сбросила одеяло уже минут через десять, да и остальная постель смялась, пока я металась в ней. То просыпаясь от кошмаров, то снова падая в них.

Мне снилась Анисья. С распущенными волосами, в длинной ночной рубашке, как утопленница из старых легенд, с пушистым венком на голове, она скользила ко мне из темноты. То из темного угла, то из-за двери, то даже – вот дурость! – из-под кровати вылезала. Только во сне было не до смеха. Ведь в ее руке оказывался то кинжал, то подушка, которой Анисья без жалости накрывала мое лицо. А один из разов она просто опустила ладони мне на шею, почти поглаживая, но потом царапая пальцами до крови, сжимая, пока я не начала хрипеть, тщетно пытаясь закричать. Пока эта гадина смеялась, что не услышит, не услышит никто, и Теодор тоже, не придет, не спасет… Я закричала уже в реальности:

– Теодор! Тео!!!

Я подорвалась на кровати, прижимая ладони к бешено колотящемуся сердцу. Ну уж нет! Хватит с меня таких снов! Я босиком прошлась по комнате к окну, распахивая резные деревянные ставни. В лицо ударил холодный ветер. Осенний, неприятный, но хоть немного проветрил мозги.

Я сжала пальцами подоконник, низко склоняя голову, зажмуриваясь. Надо же… Во сне Теодора защитником посчитала! Да ему и настоящая Дана уже была бы побоку. А я? Попаданка? Тем более. Закрыв окно, я прислонилась к стене все еще горящим лбом. После сна распереживалась? А может, не просто так лицо распылалось? А из-за того, что полезли в голову чужие воспоминания.

Закрыв глаза, я, как сейчас, видела все глазами Даны. Той, молоденькой, много лет назад. Девчушки еще совсем, которая только-только девицей на выданье стала. Мать у нее еще при родах умерла, а отец не первый месяц болел сильно, бывало, и по несколько дней с печи не поднимался. Но Дана не унывала, сама управлялась по хозяйству, мечтала о простом девичьем счастье: хорошем работящем парне, красивом, добром.

О да! Последнее важно! Не то ухаживал за ней Милад, первый парень на деревне. Все норовил зажать не у сарая, так у забора, виться в губы бесстыдным поцелуем, горячими ладонями по телу пройтись. Вечно от него сбегать приходилось, пока вслед кричал, что все равно его будет, недотрога!

Только Дана за него не хотела. Знала, что драчун, каких поискать, что нрав огненный, опасный, что иногда в глазах этих зеленых, как в болоте, черти пляшут. Нехорошие, жестокие. Ох, не ошиблась Дана… Но тогда еще не знала, что ее ждет.

Как-то раз она бродила в лесу, у речки, собирала землянику для пирогов и варенья. Как вдруг заприметил ее незнакомец. Нездешний, богато одетый, он привел к воде коня напиться и свою фляжку наполнить. Да так ее и выронил в течение, увидев девушку, которая гуляла среди деревьев и что-то тихо напевала. Заметила это она, тихо рассмеялась. А потом, когда взгляды встретились, смутилась, убежать собиралась. Но незнакомец настиг ее, ухватил за руку. И когда Дана посмотрела на него так близко, в сиянии золотых солнечных лучей на красивом молодом лице, то поняла, что пропала. Как и он. Молодой король Теодор.

– Как зовут тебя, девица? – спросил тогда он.

– Дана. А ты кто такой будешь? Кафтан дорогой, да и конь, видно, что непростой, – задумчиво сказала Дана.

Она подошла ближе к коню, погладила его по шелковистой гриве. Он ткнулся мордой в ладонь, забавно щекотнул мягкими губами, будто проверяя, не дадут ли сладкого яблочка. Дана тихо рассмеялась.

– Подарок князя одного, – почему-то помрачнел незнакомец. – А звать меня Теодором.

– Как короля… – выдохнула Дана.

Она отступила на шаг, прижимая ладонь к сердцу. Затрепетало оно, будто уже почувствовало правду. Недалеко стоял Тимерон – столица Сальмира, где и находился королевский дворец. Но Дане не верилось, что можно вот так просто, в лесу, того самого Теодора встретить!

– Может, и есть я король? – улыбнулся Теодор, но получилось невесело. – Просто иногда, с охраной выезжая, сбежать ото всех хочется. Свободой хоть немного надышаться, по лесу пройтись, как человек, не как король, на котором все королевство держится.

Он прислонился лбом к шее коня, прикрыл глаза. Казалось, пытался скрыть, какая тень упала на лицо. Не говорил Теодор об этом ни с кем из придворных, из князей высокородных, из слуг тем более – кто бы понял? А здесь словно душу на щелочку приоткрыл, и заныло внутри.

– Шутишь! – неуверенно ахнула Дана. – Забавляешься надо мной!

А сама на шажок отступила назад, будто испугалась. Будто вот-вот наутек бросится. Тогда Теодор скользнул к ней, как молодой хищник. Бесшумно. Непреклонно. Он обвил ее руками за талию, и на губах расцвела улыбка. По одному взгляду карих глаз, блестящему, теплому, было видно, что девушка ему приглянулась.

– А вдруг нет? Поделишься с королем земляникой сладкой? – лукаво промурлыкал Теодор, хотя даже не смотрел на корзинку, в траве забытую. – Сто лет уже не пробовал. Все яства у нас на столе слуги проверяют, чтобы не отравлено.

Дана робела в его руках. То ли от того, что сам король, то ли от того, как сладко в его объятьях было, как замирало сердце… Но Теодор держался так легко, не зарываясь, как любой деревенский, что она оттаяла. Хотя кончики пальцев дрогнули, когда Дана потянулась к его лицу. Убрать прядку волос, трепещущую на ветру возле щеки.

– А вдруг и я тебя отравить чем-то собралась? – пошутила Дана.

– Разве что зельем приворотным? – усмехнулся Теодор.

И не сдержался. Он притянул Дану ближе к себе, накрывая ее губы своими. Она задохнулась от неожиданности. Оттолкнуть бы, сбежать, как девушка приличная… Но губы Теодора были такими мягкими и чуткими, ласкали ее так, что колени слабели, а голова кружилась. Сердце стучало часто-часто, а все тело тянуло ближе, ближе… Дана и сама не поняла, как обвила Теодора руками за шею, отвечая на поцелуй. Первый у них, но далеко не последний.

Ведь не раз после этого Теодор приезжал к ней. Без охраны, без сопровождения. Сбегал из дворца своего, который тесным, постылым стал без Даны. Без его Даны, от одной улыбки которой сердце замирало, когда валялись они среди мягких лесных цветов или одуряюще пахнущего свежего сена. Все чаще Теодор к Дане наведывался. А она обо всем на свете с ним забывала, в плену его поцелуев да касаний сладких.

***

Небо уже темнело, вовсю вечерело, но старушки только выбрались на скамейки. Дела в огороде переделаны, дома сидеть при лучине – только глаза портить. А так семечки полузгать да языками почесать – одно удовольствие. Вот и расселись они, провожая взглядом прошедшего вдалеке Милада.

– Слыхали, сынок-то Милада теперь принцем во дворце ходит, нос задирает в парче и бархате, на пуховых перинах спит! А так посмотришь, обычный мальчонка был! Кто б подумал, что Данка его от самого короля нагуляла? – бабка вроде бы зашушукалась с подружками, но они все были глухие, как тетери, так что слышала половина деревни.