Вдруг Теодор заметил свечение под рубашкой. И перехватил резко кристалл, срывая с шеи Милада. Тот тут же погас, а с искусанных губ сорвался вздох, будто облегчения. Теодор нахмурился. Колдовство чужое да магия его, похоже, соединились и плохой эффект дали, ослабив Милада?

Драго не злой был. И поэтому внимательно, с любопытством повернул к Теодору мордашку, снова превратившись из замкнутого серьезного юноши в доверчивого ребенка.

– А давай вдвоем с ним рядом побудем? Полечим его. Я ж не знаю, как твоя магия подействовала, – снова недовольно бросил Драго взгляд на магическую плеть, которая поблескивала на ремне Теодора. – Отличная у тебя идея, ты сам его понесешь в покои? Или мне помочь? – запрыгал Драго вокруг Теодора. – Ты не смотри, что я маленький, я однажды сам на себе молодого жеребенка тащил, когда он ногу подвернул! Я весь в маму, она же сейчас тоже животных лечит, и я с ней буду. Как подрасту еще немного, она обещала, и когда с магией управляться научусь. А то ты ругаешься за такое, она говорила!

Потом Драго тряхнул волосами, поняв, что заболтался. И потянулся к Миладу, трогая осторожно пульс на шее.

– Он слаб совсем! Давай уложим его. Не хочу, чтобы умер! – на глазах Драго снова заблестели слезы.

Вот только он старался не приближаться слишком ни к Теодору, ни к Миладу. Сцена в подземелье все-таки растревожила старые раны. И Драго внутри, затаенно сильно боялся обоих. Теодора больше, наверное. Потому что Милад сейчас слаб и не навредит, а Теодор со своей магией – кто знает… Не хотелось разболеться, как Милад сейчас, и умереть!

– Ты что, не трогай! – ужаснулся Теодор. – Тяжелый он, куда ты руки тянешь… Справлюсь я с ним. А потом и магии тебя поучим, обещаю! Сможешь лечить и жеребят, и щенят, и козл… козлят всяких, – он выразительно покосился на Милада, вовремя поправившись.

Он сейчас был так слаб, где-то между беспамятством и явью, и казался трогательно уязвимым, младше своих лет. Словно в юнца, парнишку деревенского превратился, который еще за девками бегал да на кулаках силушкой с соседскими мальчишками мерился. Словно… не было еще той роковой ночи на сеновале, не было ничего. А просто человек из плоти и крови, больной, нуждающийся в помощи. Теодор потормошил его за плечо, но понял, что идти Милад точно не сумеет. Так что взгромоздил себе на плечо кулем, направившись к выходу из подземелий.

– Не умрет он, – тихо сказал Теодор, оглянувшись на Драго. – Вылечим… вместе. Раз у тебя сердце такое доброе, мой маленький принц.

Теодор не знал, поймет ли Драго, почему у него тепло блеснули глаза. Но в этот момент он гордился им, чистым и милосердным, способным на сострадание даже к тому, кто его обижал.

Драго немного расслабился, когда Теодор не отказал ему. Что-то внутри больно кольнуло, что Милад отказал бы. Раньше точно бы отказал. А Теодор послушался.

– Спасибо, – тихо и смущенно проговорил Драго и первый коснулся рукой ладони Теодора. – Спасибо, что не убил Милада. Не бросил тут умирать. И полечить согласился.

Драго еще не мог успокоиться. Моргал часто. И по щекам текли прозрачные слезы. Ему хотелось постыдно, чтобы ничего этого не было. Чтобы Милад не приходил с камнем. Чтобы не подвергался из-за Драго опасности. Чтобы можно было считать Милада чужим человеком. Злым и опасным. А не отцом родным. Чтобы не бояться, а любить только Теодора и маму. Но… жизнь – штука странная. Иногда она подкидывает вот такие сюрпризы.

Теодор донес Милада до покоев и уложил в постель. Драго настоял на том, чтобы на живот его устроил, а не на спину. И когда Теодор попытался протестовать, он лишь зыркнул недовольно и зло, как звереныш настоящий, на плеть на ремне. Не верил Теодору до конца в этом и не хотел, чтобы даже невидимые следы боль причиняли.

– Что теперь делать? – тихо спросил Драго, усаживаясь на кровати возле Милада и беря его за безвольную руку, и посмотрел на Теодора. – Ты же взрослый, сильный, ты король. Ты все знаешь, тебе все подвластно. Скажи, что нам теперь делать и как его лечить?

Теодор накрыл ладонь Драго поверх руки Милада, поглаживая легонько, успокаивая, как котенка перепуганного.

– С ним все хорошо будет… Я не лекарь, но немного магии в него волью, чтобы силы были. Но он в беспамятстве, а тело его магии противиться будет, и будет больнее. Поговори с ним, как если бы он слышал? – Теодор слегка сжал ладонь Драго, показывая, чтобы не убирал руку. – Как… с жеребенком тем! Любую ерунду, только бы слышал твой голос. Это отвлечет и успокоит.

Теодор умолчал, что иначе Милад может начать, как в бреду, метаться. Поговаривали, что магия и колдовство в смеси и не такие штуки выкидывали! Но думал Теодор, сказки и враки. Мало было ведьм и колдунов настоящих, а не шутов, которые руками машут да стишки читают, лишь бы с людей деньги стрясти. Кто мог подумать, что кристалл на шее Милада рядом с магией плети создаст такой фон, что все силы из него выкачает.

Драго заморгал часто-часто, чтобы слезинки по щекам стекли и не возвращались больше. Все-таки Теодор не врал ему никогда! И если бы Милад был в опасности, он сказал бы!

– А ты… вливай ему побольше магии! – горячо затараторил Драго, хватая за руки Теодора. – Не жалей ее! Может, и мне позволишь мою влить? Я же тоже маг, не пустышка! Можем и маму позвать, чтобы она… а, нет, она животных только лечит, у мамы не получится, наверное. Но все равно! Ты и я – мужчины, мы сильные, у нас все получится, правда? Спасем Милада?

Драго перехватил и безвольную руку Милада и соединил все три ладони. Камушек уже не светился, но Теодор зажал его в своей руке. И уже от их рук свечение шло. Особенно от ладошки Драго, она аж горячая стала по сравнению с руками Милада и Теодора. И от одного этого касания Милад застонал тихонько. А потом улыбнулся почему-то. Будто во сне. Может, легче стало?

– Па-ап… – с опаской начал Драго говорить, косясь на Теодора.

Боязно было так Милада называть при Теодоре. А вдруг прилетит? Но Драго продолжил тихонько:

– Не засыпай. Ты мне обещал клинок деревянный на день рождения смастерить. Помнишь, у меня скоро день рождения? Сделаешь мне такой подарок? Но проснуться для этого тебе надо. Проснись, а? Па-ап, проснись…

От звонкого его голоса вздрагивали одинаково и «лекарь», и «больной». Да только каждый раз, как Драго называл Милада отцом, камушек упрямо вспыхивал. И лицо Милада тогда разглаживалось, будто легче ему от этого становилось физически. А может, от магии, которая засветилась на ладошке Драго сильнее?

– Драго! – чуть строго окликнул Теодор, но тот вздрогнул, и пришлось смягчить тон. – Маленький ты еще такую серьезную магию использовать, еще голова закружится, плохо станет. Давай… немного, если уж очень хочешь? Понемногу добавляй, хорошо?

Теодор старался говорить с Драго мягко. Хотя на деле хотелось оттащить его от Милада! Чтобы не рисковал собой из-за сердца доброго!

Осторожно направляя магию, Теодор был честен и не вредил. А еще незаметно, украдкой наблюдал за Драго. Так хотелось обнять его, утешить, видя чистые, хрустальные капельки слез на щеках. Сказать, что не стоит Милад их! Но… слышал Теодор, как Драго говорил с ним. Все-таки не отнять того, что столько лет они рядом прожили, не перечеркнуть даже страхом и болью, которые Милад причинил.

Драго немножко отодвинулся от Теодора, потому что боялся. Он строго говорил! Хотя умом Драго понимал, что переживал за него Теодор, и внутри сладко щемило от этого. Что не оттого ругал, что он плохой. А боялся, что Драго просто может пострадать.

– Я осторожненько! Я не поврежу ничего себе! – пискнул Драго.

И тут, как назло, голова закружилась. Но он схватился за пальцы Теодора, и спокойнее стало. Драго чувствовал, не один. Его всегда поддержит … отец. Неважно, что не по крови. Внутри, в душе Теодора, все равно теплилась любовь к нему. И так будет несмотря ни на что. Драго это чувствовал.

– Спасибо, – тихонько шепнул он, и Теодор улыбнулся тепло, услышал его, а тут и Милад застонал.