Не самая лучшая поза для убеждения маленького ребенка… Я боялась, что Драго расплачется и спровоцирует новую вспышку гнева у отца, и тот его снова ударит. Но нет. Драго встал и выпрямился, серьезно посмотрел на Милада и покачал головой.

– Нет! Ты прогнал меня! И сказал, что я не сын! Сам, по доброй воле, я к тебе не вернусь! А там хоть режь, ногами не пойду, буду кричать, все соседи сбегутся, пока до дома дотащишь! И порог не переступлю, хоть режь! Ты маму обижал!

Я оцепенела от громкого детского голоска. Драго говорил так звонко и смело, словно все продумал заранее. А может… и права я? И давно, еще до этого дня, Драго продумал эту речь? Не раз же Милад бил и меня, и его.

– А если мама со мной вернется, то пойдешь? – вдруг притих Милад.

Я испугалась, что он отреагирует зло, но кажется, речь Драго даже его удивила. Драго немного растерялся и посмотрел на меня, расстроенный. По-детски. И шмыгнул носом. Я быстро подбежала, обнимая за плечи, прижимая к себе.

– Не вернусь я к ироду окаянному! – тоже громко воскликнула я. – Вся деревня свидетель, выгнал ты нас, во дворе орал так, что все соседи потом сбежались поглазеть и посмеяться. Не вернусь по доброй воле, как Драго говорит. И не утянешь силком назад! И Драго не отпущу, из рук не выпущу, не заберешь ты его от меня!

– Идите… вы уже. С миром, – осунулся Милад.

Затих. Опустил голову и побрел, первый, медленно, по тропинке, которая вела к его родной деревне. А я выдохнула с облегчением и взъерошила непослушные вихры на голове у Драго.

– Ты молодец у меня, сынок! Такой смелый! Мой защитник. Пойдем прочь, а то боюсь я леса этого!

Боялась я на самом деле, чтобы Милад не передумал, и не погнался за нами. Но за спиной нашей было тихо. И мы побрели в другую сторону. Направляясь к городу.

Наконец мы выбрались на лесную опушку. Я уже испугалась, что и дотемна до города не дойдем! А я под кустом ночевать не привыкла. Тем более с ребенком. Комары, клещи, микробы – бр-р-р! Но вот Драго забежал вперед, выбросив руку и указывая вперед.

– Смотри, мама! Вот и столица!

У него глаза засияли от восторга. Ведь Драго впервые увидел город! Хотя… я, попаданка с Земли, тоже. Впереди поблескивала ленточка реки, пересекающей столицу. Высокие стены охраняли город, через распахнутые ворота проезжали повозки и всадники, проходили пешие. Стража досматривала телеги торговцев. Дальше виднелись деревянные домики и купола многочисленных церквушек, а в центре города, за рекой, стоял королевский дворец, обнесенный еще одной стеной.

Где-то там жил Теодор, в которого с первого взгляда влюбилась Дана. Но простая сиротка, похоже, не пара королю. В итоге, вместо дворца – захолустный домик, а вместо принца на белом коне – деревенский Милад.

Я вздохнула. Не хотела даже рыться в памяти и вспоминать все это! Щемило на сердце, как будто пыталась ковырнуть старые ранки. Потом. А пока я взяла Драго за руку, направившись к воротам.

– Ну, ма-ам… Я же не маленький, что ты? – на его щеках вспыхнул румянец.

– А вдруг конь у кого-то понесет или маши… повозка наедет, – вовремя исправилась я.

Драго посмотрел на меня пристально, немного сведя брови. Я сглотнула. Вроде бы ребенок-ребенком, а моментами взгляд становился взрослым, серьезным, как у волчонка, который многое уже пережил. Не хватало еще, чтобы меня раскусил! Я… была не готова сказать Драго о том, что не его мама. Что он остался совсем один на белом свете. Так что я поспешно взъерошила его непослушные вихры, подталкивая к воротам.

Пропустили нас без проблем, и вот мы уже оказались на узких улочках с деревянными мостовыми. Я не отпускала ладошку Драго, который с любопытством глазел по сторонам. Я завертела головой, пытаясь сориентироваться среди деревянных домишек, почти к каждому из которых прилегал небольшой сад. С тех пор, как Дана вышла замуж, она редко бывала в городе. Так что пришлось поднапрячься, чтобы вспомнить, где что находится. От голода уже заныло в животе, замутило с новой силой.

– Не нужно было тебе пряник мне отдавать, – вздохнул Драго.

Ой. Я виновато поморщилась, поняв, что живот заурчал слишком громко.

– Ты что, малыш? Даже не думай об этом! – я легонько сжала худенькое плечико Драго. – Мы сейчас на рынок с тобой пойдем. Может… может, кто-то платок мой купит? А мы за эти деньги хлеба себе раздобудем.

На рынке, правда, уже почти никого не было. Слишком поздно для торговцев. Только несколько человек стояли, да и те уже собирали свой товар. Я подбежала к тому, что торговал шерстяными шалями.

– Здравствуйте! Вы не подскажете, где я могла бы продать платок? Мне его на ярмарке покупали, ручная работа! – я растянула перед собой пестрый платок.

Во второй я завернула все наши скромные пожитки, завязав узлом. Так себе сумочка, но чемоданов в это дремучее время еще не изобрели. Торговец еще и странно на меня посмотрел, а потом глянул себе за плечо. Ой. Похоже, в этом веке еще ты-кали всем и вся. Поздновато вспомнила.

– Так ясно, что ручная, а не ножная, – хохотнул глумливо торговец, покосившись на свои сапоги. – Странная ты, девка. Приехала деревенщина да тряпки свои подсунуть хочешь? Шла б ты отсюда со своим приплодом! Здесь своего добра навалом!

Я зло сощурилась. Не ценят здесь хенд-мейд! Я оглянулась по сторонам, но сына и след простыл!

– Драго… – испуганно выдохнула я.

В ту же секунду из одной из примыкающих улочек донесся пронзительный крик. Я бросилась туда, подобрав подол платья. Громила раза в три больше меня держал за руку Драго, едва не отрывая от земли. Второй же он уже был готов замахнуться, не замечая слез на глазах мальчишки.

– Ах ты щенок! Воровать у меня вздумал?! Ну, я тебе всыплю сейчас!

– Да ты сам эти пироги выбросить хотел! – обиженно выпалил Драго.

– Не выбросить, а собакам скормить! От них и то больше пользы, чем от тебя, бродяжки!

– Не трогай его! – закричала я, вцепляясь в этого гада, но он лишь голову повернул.

– О, так у тебя и мамка есть? Собой приторговываешь, поди? – сально усмехнулся он мне. – Может, и передо мной ножки-то раздвинешь, если жрать вам нечего?

Он с силой отбросил Драго в сторону, наступая на меня. На ходу потянувшись к поясу штанов… Эй, ничего, что здесь ребенок?! Только этого борова уже ничего не смущало! Мелкие глазки на круглой физиономии похотливо заблестели, а от того, как он напоказ облизнулся, меня чуть не стошнило.

– Да пошел ты! – зашипела я, замахиваясь пощечиной.

На щеке у этого скота расцвели царапины. А глаза загорелись, как у быка, увидевшего красную тряпку.

– Вот гадина! Ну все! – взревел неудавшийся насильник. – Попляшешь ты у меня! А щенка твоего страже отдам, пусть с ним, ворьем малолетним, разбирается!

С неожиданным для грузного тела проворством он ринулся к Драго, скрутив его и забросив к себе на плечо. Тот лишь заколотил кулачками ему по спине, закричав:

– Нет, нет, пусти-и! Я не хотел! Мама, помоги!

Раздался стук копыт. Я едва успела отскочить в сторону, чтобы меня не сшиб вороной конь. Только по лицу ударил легкий ветерок от взметнувшегося дорогого плаща. Следом подоспели и другие всадники. Правда, остановились в стороне. А их господин спрыгнул на землю, со свистом обнажая клинок. Я так и застыла, вжавшись спиной в стену, на меня никто не обращал внимания.

– Оставь ребенка.

Наш обидчик побледнел, как будто вот-вот свалится в обморок. Бросив Драго, он попятился, бормоча:

– Так я это… вор это! Не вели казнить, не со зла же я!

– Вон пошел, пес поганый, – презрительно бросил Теодор.

О да… Это был он. Не «мой» король. Меня захлестнуло такой волной воспоминаний, что сперло дыхание и поплыло перед глазами. Стоило только увидеть этого мужчину, высокого, поджарого, как дикий зверь. Темно-каштановые волосы лежали волной, а с профиля – хоть монеты чекань, такой уверенный и четкий. Карие глаза смотрели так темно и пронзительно, что недонасильник, забыв про всякое уважение к королю, попросту бросился наутек, как мальчишка. Теодор усмехнулся. Одним уголком губ, секундно, но боже, это была именно та улыбка, от которой девушки ложатся штабелями.