– Да враки все это! Запудрила эта вертихвостка мозги и самому королю! Помнишь, какие глаза у мальчишки-то? В отца он, в Милада нашего!

– Ох, жалко его, вся деревня теперь кости мужику моет! – покачала головой сплетница, с досадой сплюнув шелуху с семечки, не думая даже, что Милад все слышит.

Он вышел из дома и стиснул кулаки. Снова вся деревня о нем судачит! Чертова Данка… сбежала к своему королю. И Драго с собой прихватила. Поначалу думал Милад, что заживет свободно и хорошо! А оказалось, что нет. Скучал он… Да, бесил его Драго, когда жили вместе! Часто, до метки еще, смотрел Милад в его лицо тонкое, девичье почти, и руки-то чесались пощечину залепить. Испортить… не похожие черты. Подозревал Милад, с самого начала подозревал, что не его он сын! Вот и прилетало Драго частенько. Да и Данке тоже. А как прогнал их, и не хватало теперь… в доме смеха детского да песен, которые Дана под нос себе мурлыкала, как ужин готовила.

– Эй, вы чего тут расселись? Больше не о чем языки почесать? Длинные у вас стали, языки эти? Так я быстро укорочу! – рыкнул Милад, подойдя ближе к сплетницам.

Бабки переглянулись да засобирались домой быстро. Репутация у него в деревня была, прямо сказать, не самая лучшая. Драчун он был, злой очень. Ну, а что? Это не он виноват, это жизнь такая. Собачья. Плюнув в сердцах на землю, решил Милад в лес сходить прогуляться. Развеяться немного. Да ноги сами его в другую сторону от знакомых тропинок понесли.

В лесу как-то резко потемнело. Пахнуло тиной, сыростью, потянуло туманом с болот. Хотя вроде и не шел Милад в ту сторону, знал, где места гиблые. А будто тропинка сама заплутала. Между деревьев вспыхнули огоньки. И не поймешь, окна далеких домишек? Или болотные огоньки? А может, глаза волчьи, хищные? Повернуть бы назад, но места словно стали чужие, незнакомые.

Под ногами зашуршало. Змея скользнула у самых носков сапог, зашипела недовольно. А еще шевельнулся чей-то силуэт между деревьев, тут же спрятавшись, не желая попасться на глаза.

Говорили в деревне старики, не сходить с лесной тропинки, не заходить дальше старого дуба, расколотого молнией. Сгинешь – и поминай, как звали… И кто знает, только ли от болота, которое уже грязью чавкнуло под сапогом Милада?

Голова его кружилась, пока Милад шел, как зачарованный, по тропинке. Тонкая, незаметная почти, змеилась эта тропка в стороне от остальных. А он кручинился, думал о Данке и Драго. Может, правы они? И ошибка какая вышла? Вон, правду бабки говорят – глаза-то у сына его. Не бывает же такого, чтобы один ребенок да от двух мужчин у девки уродился!

Но мысли о Дане и ее измене быстро выветрились из его головы, когда заслышал Милад смех серебристый. Увидел кончик косы черной, что между деревьев мелькнул. И тонкий стан, который спрятался, скрылся в тумане болотном.

– Не ходи туда! – крикнул Милад, испугавшись, что помрет девица.

Забредет в болота, а там топи ее ядовитые не отпустят. Только труп поутру и найдут, вот горе-то родителям будет? А может… стало ему интересно, красивая ли та девица, что за стволом дерева спряталась? И пошел Милад за ней следом, за ее силуэтом прозрачным, как зачарованный.

Под ногой хрустнула какая-то коряга сухая. И тут же жадно, голодно чавкнула густая грязь. Ухватила за ногу, затягивая вглубь.

Тень тут же выскользнула из-за дерева. И совсем не по-девичьи сильные пальцы перехватили Милада за руку. Незнакомец ловко переступил на небольшой кочке, дергая к себе. Этот устойчивый островок был совсем небольшим, и они оказались почти нос к носу. Среди деревьев снова мелькнули болотные огни, и стало понятно, что вовсе это не девица… Просто парень молодой, по-змеиному изящный, с длинными черными волосами. Отсветы заплясали на тонком лице, бледном, как луна.

– Мне-то ходить здесь можно, я эти места хорошо знаю… А ты зачем забрел, не слышал, что ли, про трясину? Если бы не змей мой, сгинул бы… – незнакомец разжал пальцы и наклонился, а змейка тут же проворно на ладонь скользнула, руку обвила, ласкаясь, как котенок.

Милад дернулся всем телом и заорал, когда змея к нему полезть попыталась. А парень лишь улыбнулся лениво, да потянулся, изогнувшись гибким станом перед ним. Да уж, тонкий он – загляденье! Зависть берет, сам бы хотел так ловко и плавно двигаться.

– Не бойся. Не укусит он тебя, – бросил парень, кивнув на змейку.

А по Миладу мурашки пошли от мысли, что это может быть ядовитая змея! Но… парень сказал: «он»? Может, ужик это просто, а в темноте ужасов додумалось?

– Убери своего… э-э-э… питомца. Не люблю змей, – нервно проговорил Милад, бросая искоса взгляды на парня.

Красив он был, нездешней какой-то красотой. Длинные черные волосы были заплетены в косу.

– Боишься… Так зачем ты здесь?

– Я сам не знаю, зачем сюда пошел, – вздохнул Милад, пряча тоску свою во взгляде от незнакомца, чего человека зря пугать своими печалями. – А ты откуда здесь взялся? Или и у тебя беда какая-то приключилась?

Незнакомец подавил тихий смешок, улыбаясь на испуг от одной маленькой змейки. А большие глаза, васильково-синие, блеснули так, что на миг показалось, что бояться здесь стоит вовсе не змея. Который так послушно обернулся вокруг хозяйской руки, подставляя мордочку с тонким раздвоенным языком, чтобы погладили под подбородком.

– Живу я здесь, – незнакомец встряхнул выбившимися из косы прядями. – Туман сгущается. Пойдем ко мне, переждем, а потом покажу тебе дорогу обратно в деревню… Заодно расскажешь, что приключилось с тобой. Просто так эти болота никого не манят. Значит, на душе у тебя неспокойно. Как зовут хоть тебя?

Милад нахмурился. Кто ж это по доброй воле не в деревне живет, а в лесу глухом? Но потом посмотрел пристальнее на молодого мужчину. Он казался вполне уверенным в себе, и почему-то Миладу инстинктивно хотелось довериться ему.

– Меня Милад зовут. А тебя как? А чего ты в лесу живешь? Аль бабка твоя домик в лесу держала, померла и тебе оставила? – Милад рассмеялся слегка натужно.

Это была единственная причина, по которой он мог поверить, что его новый знакомый живет в лесу. Тут же страшно, жутко и, вообще, бр-р, змеи ползают! Но, кажется, этот молодец не боялся змей.

– Камил я, – только и ответил он, показывая, что сначала придется на его вопросы ответить, а потом уже свои задавать.

– Неспокойно на душе у меня. Жена ушла, сына с собой прихватила. Но я парень гордый, возвращать никого не собираюсь. Больно она мне нужна! Да и не вернется она. А вот по сыну скучаю. Хоть так и не смогли с ним поладить, пока жили вместе… Упрямый он, весь в меня! – Милад болтал, как заведенный, всю дорогу до домика парня.

И смотрел на его тонкий чеканный профиль, на узкие лопатки. Чем-то смахивал Камил на Драго – тем, какой худощавый был. Вот и воспоминания будились непрошеные, скучал Милад еще больше.

Камил открыл дверь, пропуская гостя внутрь. А потом скользнул следом бесшумно, как тень. Милад и опомниться не успел, как Камил незаметно толкнул его спиной к бревенчатой стене, а тонкие пальцы зафиксировали за подбородок.

– Лукавишь ты со мной, Милад. Нехорошо это. Лучше бы правду сказал, может, я бы помочь смог? – Камил покачал головой укоризненно.

А ведь сам ни на один вопрос не ответил… В домике горела одинокая свеча, освещая и свисающие с потолка травы, и раскрытый сундук со всяким добром: от шелков до самоцветов. На такое давно можно было себе дом сколотить в месте поуютнее. Да зачем это Камилу? Он отпустил Милада, отступая назад, опираясь на стол позади себя и смерив лукавым взглядом. Будто дожидаясь, когда же он догадается, к кому попал в гости.

Страшно Миладу стало, как только переступил порог. Попятился, как завороженный, глядя на хозяина, ощутив спиной своей бревенчатую стену. Камил прижал его плотно, держал крепко, не вырваться ему было.

– Да чем же ты мне поможешь? – вздохнул Милад, да взгляд отвел.

Зацепился взгляд снова о раскрытый сундук с шелками и самоцветами. Милад сглотнул и дернулся, понимая, что не так уж прост Камил, его новый знакомый. Милад потянул носом, учуяв запах трав. Вот полынь, вот сон-трава. А вот и лаванда. С детства помнил Милад, как пахнет. Трава эта редкая, помнил, отец с дальних земель привозил, на радость матушке его. Откуда же в лесу этом, глухом и непролазном, взяться лаванде было?