А также о его любви к слугам женского пола. За короткую «пробежку» через здание я насчитал не меньше тридцати девушек в довольно экстравагантных, да что там даже скорее откровенных, нарядах.

Что ж, это даже хорошо. Всегда приятно, когда будущий «компаньон» неосмотрительно демонстрирует свои слабости.

Тем временем оторвавшийся вперёд «на последних метрах» слуга открыл двери в очередной зал и громогласно произнёс:

— Его благородие господин барон Исаев Игорь Владиславович!

— Моё почтение, господа! — произнёс я, зайдя в огромный обеденный зал. — Надеюсь, не заставил вас слишком долго ждать?

— Не переживайте, Игорь Владиславович, мы здесь не только из-за вас, — ответил мне сидящий во главе стола мужчина средних лет с огненно-рыжими волосами, беспорядочно торчащими в разные стороны. Будто костёр зажгли и забыли потушить. — Впрочем, раз вы соизволили добраться до нас, мы сможем приступить к основной теме нашего собрания.

— Знаете, Владимир Романович, разговор с губернатором и его цепными псами вышел немного утомительным, так что ваши претензии несколько не обоснованы, — пройдя вдоль длинного стола, уселся на любезно отодвинутый служанкой стул.

— Уж нам-то о Доан Ван Као можете не рассказывать, — негромко проворчал, при этом не переставая располагающе улыбаться, грузный мужчина с этаким «простым и открытым» лицом. — Который месяц довольно плотно с ним «общаемся».

В отличие от хозяина дома, барона Балашова Владимира Романовича, этот мужчина выглядел куда опрятнее. Аккуратная стрижка и нарочито подчёркнутая лёгкая небритость давали понять, что этот тип из тех, кто предпочитает первым делом произвести приятное впечатление при встрече. А после уже развивает успех, втираясь в доверие к собеседнику.

— Ах, извините нашего дорого Владимира, Игорь Владиславович, предыдущий разговор несколько выбил его из колеи, и он совсем забыл о приличиях, — всё также улыбаясь, произнёс мужчина. — Меня зовут Богдан Савицкий, а сидящая по правую руку от меня леди — Ида Рамос.

Вставать и протягивать руку я не стал, лишь слегка кивнул, обозначив состоявшееся знакомство.

Женщина со странным, по-детски юным лицом, пристально посмотрела на меня, будто сканируя своими карими глазами. При этом «ржавые» веснушки, рассыпанные по её смуглому лицу, пришли в движение и сменили цвет на золотой.

Впрочем, долго наши гляделки не продлились. Моргнув, женщина отвела взгляд и едва заметно кивнула, видимо, подавая знак сидящим за столом людям. Я при этом ощутил, как мою голову едва заметно сдавило невидимым обручем. Судя по всему, разговор должен выйти предельно откровенным.

Хотя это было довольно предсказуемо. В принципе, всю эту троицу я и так знал. Не лично, конечно, но как-то трудно пропустить информацию о мятежных аристо, осмелившихся пойти против воли губернатора и наместника. И при этом, прошу заметить, оставшихся в живых. А значит, люди они не простые, раз умудрились так долго протянуть.

Конечно, не хватало четвёртого, самого главного «счастливчика», графа Тэкео Накано. Но по имеющимся у меня сведениям, этот человек был тем ещё параноиком, и людей, которые его видели с момента начала бунта, можно было пересчитать по пальцам одной руки опытного фрезеровщика.

— Ну раз мы теперь все знакомы, может, перейдём к делу? — взяв в руку бокал, наполовину наполненным вином, повернулся я в сторону барона Балашова.

— Ну для начала мы хотели бы услышать вашу просьбу. Всё-таки это ваш человек вышел на контакт с нами, — ответил Балашов, бросая взгляд на Рамос, и я тут же ощутил, как «обруч» на голове стал туже.

— Особых просьб не было, на самом деле, — пожал я плечами, заставив присутствующих переглянуться перед собой. — Да и искал контакты я не лично с вами, а с посредниками, через которых можно было бы вести дела с южанами — скупщиками. Знаете ли, продавать имперское имущество торговцам, обитающим на её территории, сродни суициду.

— А отправляться в Зону, о которой знаете лишь по записям удачливых экспедиций, это не суицид? — добродушно рассмеялся Савицкий. — Хотя, учитывая, что вы вернулись одни, потеряв весь свой отряд, думаю, урок вами усвоен.

При последних словах барона я поморщился, на мгновение вспомнив полоску крови, вытекшую из уголка губ Бекки. Обруч Рамос при этом стал куда ощутимее, а сама женщина вздрогнула, увидев картинку из моей головы.

— Смерть ужасна в любых её проявлениях. И хуже всего, когда она забирает молодых, — тихо произнёс я, посмотрев на женщину, а после добавил куда громче. — Однако я бы попросил ковыряться в моей голове поаккуратнее. Неприятно, знаете ли.

— Я постараюсь, но тут многое зависит от вас. Чем сильнее вы будете сопротивляться, тем больше мне придётся прилагать усилий, — пытаясь скрыть удивление, произнесла баронесса.

— К-хм, — кашлянул Балашов, привлекая к себе внимание и прерывая возникшую неловкую тишину. — Сами понимаете, Игорь Владиславович, без дополнительной проверки мы с вами общаться не стали бы. Так что обижаться не стоит.

— Если бы вы своей проверкой меня обидели, то уже об этом узнали бы, — пожал я плечами. — Однако, уважаемая баронесса, если я почувствую, что вы имели неосторожность полезть не туда, куда следует, жить вам, как и всем присутствующим здесь, останется недолго.

— Мой дар работает немного по-другому, Игорь Владиславович, и за сохранность своих родовых секретов можете не переживать, — улыбнулась мне женщина с кукольным личиком. — По идее вы его не должны были вообще ощутить, и тогда столь неловкого момента не возникло бы и вовсе.

— Уж извините мою столь чувствительную натуру, — улыбнулся я ей в ответ и посмотрел на Балашова. — В общем, как и говорил, особого стремления идти с вами на контакт у меня не имелось. Но, увы, обстоятельства были таковы, что иного выбора у меня теперь нет.

— Ну да, поднять на уши всю имперскую СБ — это нужно было постараться, — закивал, словно болванчик, Савицкий. — Даже удивительно, что вы ещё официально не в розыске.

— Перед казнью успел немного пообщаться с губернатором и задеть его за живое. Видимо, хочет расправиться со мной без лишнего шума…

— Да и очередная расправа над лендлордом не добавит ему уважения в глазах остальных, — прервал меня Савицкий. — Это понятно. Но всё же ваш чудесный побег и полная тишина со стороны Ван Као и его людей выглядят подозрительно. Думаю, вы и сами это прекрасно понимаете.

— Слушайте, господин барон, я здесь лишь из-за излишне инициативного поданного, почему-то решившего, что мой единственный шанс спастись, это укрыться на территории мятежников. — с лёгкой усталостью в голосе произнёс я. — Но будем откровенны, ему навстречу вы пошли не из-за каких-то благородных побуждений. Вам от меня что-то определённо нужно и давайте уже перейдём к делу, а то у меня и других проблем, требующих немедленного вмешательства, хватает.

— Если вы про осаждённый лагерь вашего войска или пленниц, что сейчас находятся в резиденции губернатора, то я, лично, даже не представляю, как вы планируется с этим разобраться без посторонней помощи, — ответил Савицкий, продолжая улыбаться. А я, глядя на него, вспомнил ту девицу с приклеенной улыбкой. Не дальние ли родственники они случаем?

— Тогда переходите к делу. Мне даже интересно, что мне могут предложить мятежники, вынужденные отсиживаться за стенами, — сделав очередной глоток вина, поставил бокал на стол и по очереди посмотрел на каждого из троицы.

И, честно говоря, у меня складывалось впечатление, что они не до конца уверены в необходимости данной беседы, но и выбор у них не то что бы был.

— В общем, мы предлагаем присоединиться к нам, — произнёс Савицкий.

— А смысл? — мотнул я головой. — Если я и присоединюсь, это будет лишь отсрочка от казни. Едва губернатор освободит Лифт, сюда хлынут имперские войска, выжигая мятеж на корню. Да и лендлорды с удовольствием присоединятся к резне, чтобы доказать свою лояльность, едва тяжёлый ботинок первого пехотинца коснётся почвы Перуна. И это при условии, что Зона ещё раньше не сожрёт сию обитель, а вместе с ней и всю территорию южан.