Проклятая дрянь умудрялась расти где угодно, невзирая на окружающую среду. Вчера зайдя в один из отсеков лаборатории, он даже обнаружил, что клочки мха плавают в сильнейшей кислоте, постепенно пропитываясь ею и увеличиваясь в размерах.

— Там, где они сейчас находятся, они бесполезны, — вновь сформировавшаяся голова Кузнецова показалась над поверхностью бассейна. — Поэтому прикажи всем, кто остался, прибыть сюда.

— Но… — на мгновение замешкавшись, граф оглядел помещение, где сейчас находился, встречаясь с остекленевшими глазами подчинённых. — Я не уверен, что они будут полезны здесь. Да и многие из них не пройдут через Зону. Это верная смерть.

— Верная смерть для них наступит, если они там останутся, — голос Кузнецова, всё это время звучавший будто бы в голове графа, неожиданно раздался из бассейна. — Как и для всех, кто сейчас находится в городе.

Удивлённо подняв глаза, Накано увидел, что в бассейне жидкость резко разошлась в стороны, и в центре можно было разглядеть зависшего в воздухе Илью.

Из спины парня выходил прозрачный шланг, через который в Кузнецова с огромной скоростью поступала всё та же фиолетовая жижа.

Судя по скорости её движения, парня давно должно было разорвать, но он, напротив, с каждой секундой смотрелся всё живее и живее. Даже цвет его кожи вновь приобрёл привычный оттенок.

Не обращая внимание на выпучившего глаза графа, одарённый вытянул перед собой руки и целую минуту разглядывал их, будто бы увидел впервые.

Однако стоило только шлангу с противным звуком отцепиться от парня и, извиваясь, словно гигантская змея, втянуться в проеденный многочисленными дырами пол, как Кузнецов упал на дно бассейна, а жидкость в нём устремилась вверх, рассеиваясь туманом по всему помещению.

— Суки, никому нельзя верить, — необычайно чётко услышал Накано шёпот парня и ощутил на губах металлический привкус. — И здесь избавились, выбросив, будто ненужную вещь. Но ничего…

На мгновение граф подумал, что сейчас самый лучший момент зачерпнуть эфира и сжечь находящегося в опустевшей ванне Кузнецова.

Но, прежде чем эта мысль успела окончательно сформироваться в голове Накано, прочное стекло разлетелось на множество осколков.

Мужчина едва успел прикрыть рукой лицо, защищая глаза, и ощутил, как вспарывают острые стеклянные ножи его плоть.

— Не рекомендую, старик, даже думать о чём-то подобном, — произнёс Кузнецов, присаживаясь перед истекающим кровью графом. — Тебя одарили силой, но подобные подарки не более чем нити кукловода, заставляющие тебя делать то, на что твоё жалкое тело в обычных обстоятельствах не способно.

— А кто же тогда ты? Кукловод или кукла? — не обращая внимания на многочисленные порезы, поинтересовался граф, надеясь получить хоть какую-то информацию, способную продлить его жизнь.

— Я? Я тот, кто доверял тем, кому доверять не стоит, — выпрямился Кузнецов — И тот, кто смог выжить лишь благодаря ненависти.

— Очень интересно, но ничего не понятно, — не удержался Накано.

Стоило Кузнецову полностью обрести человеческий вид, как графу стало гораздо проще с ним общаться. Всё же, когда видишь перед собой человека, а не непонятную тварь, мозг подаёт сигналы, что его поведение можно предсказать.

— О, старик, зря ты так расслабился, — неожиданно улыбнулся Кузнецов, обнажая с десяток чёрных и тонких, будто иглы, зубов. — Запомни. Перун меняется, и чем больше такие, как ты, пытаются этому противиться, тем страшнее будут ответы. А на счёт того, чтобы обуздать планету, и вовсе молчу. Однако не буду портить тебе сюрприз. Ведь у тебя есть все шансы дожить до восхождения. Пусть и несколько в другом обличии.

При последней фразе Накано дёрнулся и повернулся в сторону ближайшего сотрудника лаборатории, сидевшего за одним из столов с оборудованием.

Парализованное тело мужчины было крепко прикреплено фиолетовыми нитями к спинке кресла, которые не давали ему упасть на пол.

Накано знал, что несчастный жив, так как глаза сотрудника постоянно двигались, а веки то и дело открывались и закрывались, словно несчастный пытался не видеть весь тот кошмар, что с ним творился. Но потом, не в силах противиться слышимым лишь ему приказам, вновь открывал глаза.

В то же время выросший на его груди куст с крупными фиолетовыми бутонами, распустившими крупные мясистые лепестки, едва заметно покачивался из стороны в сторону, словно под слабым сквозняком, которого не могло быть в полностью изолированном помещении.

И тем не менее «растение» двигалось, а вместе с ним медленно двигались руки «грядки», на которой оно росло.

— Это и есть твоё восхождение? — повернулся к Кузнецову Накано, с трудом удержавшись, чтобы не вздрогнуть. Перспектива стать подкормкой для инопланетной флоры его совершенно не радовала.

— О нет, старик, — ободряюще похлопал мужчину Илья, и граф неожиданно понял, что все его многочисленные порезы затянулись сами собой, — эти люди слишком слабы, чтобы послужить чем-то другим, кроме как «батарейкой». Ты — другое дело. Но если ты опять проигнорируешь мои приказы, я взращу на тебе пару этих тварей. И поверь, ощущения будут не самые приятный.

Накано ещё раз взглянул на полулежащего в кресле мужчину, их глаза встретились, и губы мужчины, едва двигаясь, неслышно что-то прошептали.

Впрочем, Накано и так понял, о чём просил его этот несчастный.

— Выбирай, старик. У тебя последняя возможность принять решение, — произнёс Кузнецов. — Или, или.

— Я приведу людей, — произнёс Накано, отведя взгляд от подчинённого и вставая на ноги. — И это будут самые достойные.

Столица

Перун

Жаль, что приятное не может длиться вечно, но в силах человека продлить это настолько, насколько это возможно. И даже чуточку дольше.

Так что из модуля, где меня «исследовала» Морозова, нас вытащили лишь со второй попытки.

Вначале в модуль попыталась вломиться Феррите, видимо, почувствовавшая что-то неладное. Однако, не получив ответа и не сумев открыть дверь с помощью стандартных кодов, девушка отправилась искать Панову.

О том, что Кира ушла за ассистенткой Морозовой, я догадался по начавшему мне названивать Кабанову. Который после игнорирования перешёл на десяток сообщений в минуту.

Постоянное дзиньканье комма начало раздражать и отвлекать от процесса, так что пришлось прерваться и ответить товарищу.

Не вдаваясь в подробности, попросил занять чем-нибудь Феррите, да и вообще, ограничить количество желающих посетить научный модуль на ближайшие пару часов.

Стоит отдать должное, Кабанов лишних вопросов не задавал, а к решению поставленной задачи подошёл по-офицерски творчески. То есть попросту поднял весь лагерь по тревоге и приказал «копать отсюда и до обеда».

Понятно, что отдавал команды не он сам лично, а через Рихтера. Не знаю, почему, но парень, вместе с Зервасом, довольно быстро проникся уважением к Сергею и даже прислушивался к нему.

Так что в своём замысле об интеграции немногочисленного отряда Кабанова в нашу небольшую, так сказать, «семейную» армию, я сомневался всё меньше и меньше.

Серёга с его парнями как нельзя лучше подойдёт для деликатных заданий, а на Кембелл можно будет окончательно скинуть общевойсковые задачи.

Как ни крути, всё же баронесса не доросла ещё до задач, требующих творческого подхода.

В общем, Серёга обеспечил нам с Настей несколько часов, которые мы провели наедине, не обращая внимание на почти непрестанно звучащий сигнал тревоги, заставивший шевелиться весь незадействованный персонал в лагере. К которому, само собой, относилась и Феррите.

Да уж, кому-то проблемы, а кому-то и приятное времяпрепровождение.

И тем не менее незапланированный отдых подошёл к концу. Внезапная «тревога» ближе к обеду подошла к концу, и уже сам Кабанов явился за мной.

Правда, перед этим предупредив, что идёт. Причём не один. Так что на выходе меня, помимо Сергея и Ксении, встречала ещё и Кира.