Подчинённые графа Чона, получив поддержку, перегруппировались, и их бегство превратилось в осмысленное отступление. Некоторые из них даже рискнули и нырнули в коридор, из которого они вышли, вытащив раненых.

Однако большего им сделать не позволил Меркулов, и так матом орущий на общей волне и через встроенные в броню динамики.

Кабанов даже отшутился, что черти не огня испугались, а тяжёлых матерных конструкций графа.

Мы с ним в драку не полезли, так как десантники и сами прекрасно справлялись, лишь остались у входа, так, ради подстраховки.

Так что момент появления графа Чона на «безопасной» территории ангара я не пропустил.

Тяжёлый доспех Чона был изрядно потрёпан, но, судя по всему, все повреждения были получены от взрывов и падения увесистых предметов. И что-то я не помню, чтобы видимые мною «черти» кидались гранатами или булыжниками.

Тем временем последний из гвардейцев прибывшего графа покинул складское помещение, а следом за ними проследовали и десантники, тут же заняв укрытия у выхода.

Но, судя по всему, чертям оказанный приём не понравился, и они, огласив воем зал, преследование закончили, не рискуя атаковать дальше.

— Василий Филиппович, как я рад вас видеть, — отделившись от своих людей, шагнул навстречу Меркулову Чон. — Думал, что уже не доберёмся до вас.

— Честно говоря, я вообще удивлён, что вас здесь вижу, — не отвечая на протянутую руку, произнёс граф. — Думаю, нам стоит кое-что обсудить, граф.

Несмотря на то, что это было сказано на общекомандирской волне, когда я направился в сторону штабной машины, Меркулов остановился и повернулся ко мне.

— А тебе, Игорь, лучше обождать снаружи. Подобные разговоры лучше проводить тет-а-тет, — переключившись на личный канал, произнёс Василий Филиппович, а после пошёл дальше, указывая дорогу явно недоумевающему Чону.

— Чего это он? — подошёл ко мне Кабанов, как только оба графа скрылись внутри машины, закрыв при этом дверь.

— Да чёрт его знает, но сдаётся мне, что туда лезть сейчас точно не стоит, — пожал я плечами. — Да и гвардейцы Чона себя как-то странно ведут.

Те действительно, несмотря на спасение, расслабляться не спешили. Раненых сразу же отправили в разбитый лазарет, но остальные стояли кучкой в пятьдесят с лишним человек и оружие из рук не выпускали.

— Посттравматический синдром? — блеснул знаниями Серёга. — Так-то потерять за несколько часов три с половиной сотни людей — это не сахар. Особенно если ты этих людей давно знал.

— Возможно, но я почему-то уверен, что дело не в этом. Точнее, не совсем в этом, — покачал я головой и, положив руки на Аспид, направился в сторону штабной машины.

Но стоило мне сделать два шага, как я услышал два отчётливых хлопка, и в то же мгновение десантники, расположившиеся вокруг гвардейцев, подняли оружие, а дроны, до этого кружившие под потолком, опустили турели вниз, переведя их с выхода на новые цели.

Гвардейцы Чона тоже не дремали, направив своё оружие на окруживших их противников.

В ангаре повисла мёртвая тишина, если не считать звуки непрерывной стрельбы и далёкие взрывы артиллерии.

— Люди патриарха Чона, опустите оружие. Ваш патриарх мёртв, — раздался голос Меркулова.

Дверь машины открылась, и мы все увидели, как из неё выпало тело Чона с кровавыми пятнами на лице.

Труп упал на пол лицом вниз, и я увидел, что затылок у мёртвого патриарха отсутствовал напрочь. Похоже, Меркулов перестраховался и сделал контрольный выстрел.

Сам же графоубийца спустился на землю и медленно пошёл к замершим гвардейцам, даже не надев шлем.

— Ваш патриарх проявил трусость, бросив своих людей на верную смерть. Только за подобное я бы уже казнил его. Но, помимо этого, он ещё и не выполнил задачу, которую на него возложил Губернатор, а значит, и сам Император, — скривившись, будто ему было неприятно даже произносить подобное, Меркулов сплюнул на землю. — Умри, но сделай, сука! Ваш же патриарх не смог сделать нормально ни то, ни другое.

Гвардейцы возмущённо зашумели, но Меркулов прервал их, подняв руку и демонстрируя небольшой накопитель.

— Вот здесь запись нашего разговора, и стоит это услышать губернатору, на весь ваш род падёт клеймо позора, — голос Меркулова звучал, будто сталь. — Но я — человек добрый, и понимаю, что не всегда пост главы рода занимает достойный человек. И поэтому хочу узнать, он был единственным таким, или род Чонов прогнил полностью?

Крики возмущения стали громче, но теперь они звучали не из-за гибели патриарха, а из-за обвинений Меркулова.

— Возмущаетесь? Это радует, — ухмыльнулся Василий Филиппович. — У вас полчаса, чтобы привести себя в порядок. После этого вам дадут пополнить боезапас, и вы отправитесь обратно. Запустите генераторы, и эту запись никто никогда не увидит. Провалите задание… Что ж, значит, род Чонов недостоин существования. Ну или можете все остаться, но оружие у вас отберут и выставят наружу. Находиться в одном здании с предателями я не намерен. Минута на размышление. Время пошло.

Теперь уже звуков возмущения не было. Парни действительно крепко призадумались.

— Мы согласны! — за несколько секунд до того, как вышло время, шагнул вперёд гвардеец Чона, один из тех, что возвращался за ранеными в коридор.

— Верный выбор, сынок… — удовлетворённо кивнул Меркулов. — Тогда готовьтесь и помните, что от вашего успеха зависит существование вашего рода.

Безымянный гвардеец, стукнув себя в районе груди, принялся отдавать приказы остальным, а граф направился к трупу Чона.

— Вот это, блин, поворот, — наконец, отмер Кабанов. — Я, конечно, не хотел идти туда, но как-то Меркулов с ними жёстко поступил.

— Всё верно он сделал, да ещё и нас уберёг от множества проблем, с которыми мы могли столкнуться, — не согласился я с товарищем. — Если они такой толпой не дойдут, то и нам малой группой там не сдюжить. А Меркулов сберёг нам нервы и дал время подготовиться. Правда, при этом и сам нагрёб на себя кучу проблем. Люди Чона этого определено не забудут.

— А вот я бы на их месте забыл, — выдал здравую мысль Серёга, и я с ним полностью согласился. Пытаться что-то предъявить Меркулову себе дороже.

Лифт

Перун

Орбитальный лифт едва слышно стонал. Казалось, что мы присутствуем при пробуждении механического колосса, внезапно пришедшего себя и пытающегося сбросить с себя захватчика.

— Двадцать третий проехали, — вслух произнёс Кабанов, хотя все находящиеся в грузовом лифте и так прекрасно это знали.

Нервничал парень. И его мандраж передавался остальным бойцам, связанным с ним невидимыми нитями.

— Должны дотянуть, — чтобы хоть что-то ответить, произнёс я.

На сетчатую крышу лифта упал здоровенный кусок высохшей оболочки гигантского организма, захватившего Лифт. Но порыв ветра, который уже прекрасно ощущался на такой высоте, подхватил её и унёс куда-то прочь.

Я проследил за ним взглядом, пока он не потерялся в десятках таких же «чешуек», которые осыпались с Лифта и ровным слоем укладывались вокруг него.

Атмосфера гибнущего существа, пускай и враждебного… хотя тут ещё вопрос, действительно ли враждебного?.. Давила похлеще многотонного пресса.

И чем выше мы поднимались, тем сложнее становилось этому ощущению сопротивляться. Наваливалась апатия, помноженная на изматывающее ожидание. Те пять часов, что дал Меркулов людям Чона, изрядно потрепали всем нервы.

И дело было даже не в размышлениях о судьбе ушедших гвардейцев и их миссии. Думать об этом было попросту некогда.

Поток тварей, прущих с Зоны, и не думал прекращаться, заставляя отправлять на оборону все большее и большее количество бойцов.

Меркулов ещё заранее отдал приказ сконцентрироваться на рукопашном бое, дабы сберечь боезапас и тратить его только на особо крупные цели. Которых, однако, тоже хватало.

И тем не менее мы держались. Даже несколько раз контратаковали, отбросив тварей за территорию грузового терминала.