Которые действительно оказались недолгими. Похоже, кто-то подслушивал за дверью, и стоило мне излишне бодро заворочаться на кровати, как тут же услышал удаляющийся топот. И спустя минуту в дверь постучалась Морозова.

— Уже проснулся? — просунув голову в дверь, поинтересовалась девушка. А после, несмотря на мой отрицательный ответ, зашла в комнату. — Хватит валяться просто так, внизу уже все собрались и ждут только тебя.

— И чего вам всем не спится столь ранним утром? — скинув одеяло, уселся на кровать и взглянул на своё тело.

Я был по-прежнему цветастым от синяков и заживающих порезов, но вчера перед сном более-менее привёл себя в порядок, так что двигаться мог без ощущения, что вот-вот развалюсь.

— Нам бы и ночью не спалось, — добавив чуточку обиды в голосе, произнесла Настя, — кабы ваше баронство соизволило проявить внимание к волнующимся за него людям.

Морозова прижала руки к груди и жалобно посмотрела на меня, заставляя почувствовать раскаяние.

Впрочем, это чувство быстро прошло, стоило мне хоть немного подумать. Да, для меня подобное действо в последнее время было не характерно, но хоть изредка, но нужно…

И сейчас, похоже, я должен быть благодарен контрразведчику, что настоял на своём, и из-за его требования мне не пришлось провести вечер в компании девушек.

Вчера, после разговора с представителем губернатора, который иначе как на простое имя Фарид не отзывался, я смог его убедить, что торчать в больнице мне смысла нет.

Даже под охранной его бравых бойцов. Даже с учётом высококлассных специалистов, способных поднять меня на ноги и привести в приемлемое состояние за несколько суток. Даже…

В общем, не хотел меня этот товарищ выпускать из-под колпака ни в какую. Так что пришлось пойти на сделку, и сейчас у меня на базе расположилась небольшая группа «чёрных» в количестве пяти человек.

Когда мы вчера поздно ночью прибыли в лагерь, их суровый командир намеревался обосноваться в моём домике, дабы осуществлять непрерывный контроль за моей драгоценной тушкой. Однако после короткой перепалки был отправлен в пешее путешествие.

Правда, недалеко, в ближайший свободный домик. Который, вот уж чудесное совпадение, располагался подле другого дома с моими пятнадцатью гвардейцами, просто обожающими не спать по ночам и пристально смотреть в окна соседей.

Я не удержался и фыркнул, представив, как суровые мужики всю ночь играли в гляделки друг с другом.

— Тебе ещё и весело? Мы, между прочим, все за тебя переживали, — приняла на свой счёт Морозова. — И знаешь, ты слишком часто заставляешь нас этим заниматься. Мог бы не чаще раза в год в неприятности влипать…

Девушка подошла ко мне и провела руками уже по зарубцевавшимся ранам на груди. Приподнявшись на носочках, посмотрела мне в глаза.

— Ну хоть раз в полгода, — что-то прочитав в них, просительно произнесла Настя. — Месяц? Неделю?

Я мотнул головой и отвёл взгляд.

— Чурбан бесчувственный! — ткнув кулачком мне в грудь, девушка развернулась и, не оглядываясь, вышла из комнаты.

Однако при этом дверью не хлопнула, а аккуратно прикрыла ту. Вот что я ценю в Морозовой, так это её умение думать головой и принимать необходимость моих поступков.

— Не, ну, могло бы быть и хуже. Могли бы и всей толпой завалиться… — пробормотал я, натягивая чёрную спортивную футболку и штаны и прикидывая, как мне избежать самой страшной опасности, поджидающей в меня в ближайшие месяцы.

Обстановка в женском «коллективе» постепенно накалялась. Настя, несмотря на наш разговор у Феррите, где она заявила об отказе «претензии» на мою персону, теперь, кажется, возглавила «партию свободных», куда входили Син и сама Морозова. Ты да я, да мы с тобой…

В пику им была Феррите. По крайней мере, она уже не особо скрывала своё решение по поводу возможной свадьбы, пусть и совсем нескоро.

А одна «доброжелательница» довольно подробно мне рассказала, что произошло в штабе, не забыв добавить пару колких замечаний в адрес чуть не сцепившихся барышень.

Что там говорят, на любви, как на войне? Брешут, собаки. Нет страшнее противника, чем взбешённая женщина. А я, если облажаюсь, имею совсем непризрачный шанс настроить против себя эту троицу и погибнуть в неравном бою, так и не познав все прелести молодости…

Слава богам, хоть Кенна со Шпилькой в эту компашку не лезли. Но с Андерсен отдельная история, тот вечер в Черепахе и данное девушке обещание я прекрасно помнил.

— Как ни крути, тяжела жизнь у молодого, красивого, а главное, умного патриарха. Хоть в Зону беги, спасаясь от личного счастья…

На этой весёлой ноте я закончил натягивать носки и, обув тапки, отправился вниз. Проблемы нужно встречать лицом к лицу. Раз уж свалить их ни на кого не выходит…

На первом этаже меня ждали все. Буквально все, кого можно было ожидать.

Весь женский состав, включая Ксению Панову и Бекки Пратт. Все девушки разместились на двух мягких диванчиках, стоящих подле длинного невысокого стола.

Чуть поодаль, на изъятых с кухни стульях восседали Рихтер и Зервас[U1] и о чём-то в вполголоса спорили.

Из самой же кухоньки, расположенной у лестницы и отгороженной от совещательного зала небольшой перегородкой, доносилось знакомое сопение.

Похоже, Кабанов, как любой здравомыслящий человек, первым делом направился поближе к стратегическим ресурсам и теперь держал оборону там.

Дальше всех, возле потухшего камина, в чертовски здоровенном кресле удобно расположился Дроздов. Бывший следователь сейчас очень напоминал мумию, для которой не пожалели бинтов. По крайней мере кроме глаз и рта, никаких других частей тела видно не было.

— Слушай, Игорь Владиславович, ты бы это, холодильник бы пополнил, — высунулся из-за перегородки что-то жующий Сергей. — Всего пару бутербродов соорудил, и всё, мышь отдала воинское приветствие, приказала долго и счастливо жить и повесилась…

— Не пробовал во время готовки всё не сжирать? Так обычно больше закуски остаётся…

— Это компенсация за потраченную энергию и моральный ущерб. Знаешь, как хреново кормят в лаборатории? — невозмутимо ответил молодой барон и, не дожидаясь ответа, исчез на кухне, а я услышал, как закипает чайник.

У меня же в животе забурчало, да так громко, что Ханс с Лукасом прекратили спор и уставились на меня. А после и все остальные, привлечённые установившейся тишиной.

— А чего вас так много? — окончательно спустившись в комнату, негромко спросил я.

Впрочем, услышали меня все, так как воцарилась мертвенная тишина, разгоняемая лишь вознёй Кабанова.

Дамы, разве что за исключением Ксении, уставились на меня требовательно. Даже Пратт, старавшаяся не морщится от боли в пропоротом боку.

Подлечить-то я её подлечил, но до конца привести в норму не успел. Поначалу не было времени, так как на смену летающим тварям пришли гады ползучие, и нам пришлось в спешном порядке отступать в сторону лаборатории.

Там-то её раны обработали, но обычными средствами, а значит, и восстанавливаться она теперь будет куда дольше.

Впрочем, Пратт смотрела на меня даже не требовательно, а скорее, с какой-то толикой страха. Правда, непонятно, почему. Может, произошедшее в Зоне теперь у неё прочно ассоциировалось со мной?

Ну да ладно, об этом потом подумаю.

— Так, раз вы все тут собрались, значит, вам что-то нужно, — я направился к единственному свободному месту, «командирскому» креслу, которое специально доставили сюда с «Голиафа». Привык я на нём сидеть за время нашего долго путешествия.

На добрую минуту в зале воцарилось молчание, и я уже было подумал, что все припёрлись с утра пораньше, лишь бы мне не дать выспаться. И, естественно, начал потихоньку звереть.

Но тут всех присутствующих спас зазвеневший коммуникатор. Бросив на него взгляд, увидел, что звонит командир охраны, несущих службу на КПП.

Ответив на звонок и перебросившись с ним парой фраз, убрал комм обратно. После обвёл взглядом по-прежнему молчавших посетителей. Сейчас полетят чьи-то головы…