Тогда я начинаю двигаться, трахая ее в кровать, пока мой взгляд устремлен туда, где мы соединились.

Это так горячо, и звуки наших тел, сливающихся вместе, смешанные с ее стонами, навсегда запечатлеются в моем мозгу.

Эта девушка никуда не денется, ни после окончания соглашения, никогда-либо еще.

— Блядь. — Дышу я, и она стонет в ответ.

Ее груди подпрыгивают с каждым толчком, и я получаю удовольствие от каждой секунды.

— Я чувствую тебя везде. — Стонет Леора, откидывая голову назад, когда я начинаю трахать ее сильнее.

— И ты будешь чувствовать меня еще несколько дней.

Мои толчки становятся все интенсивнее, а ее дыхание учащается.

Она издает сладостные хныканья, заставляя все мое тело содрогаться.

— Этот звук. — Шепчу я ей в шею. — Я готов на все, чтобы слышать этот звук каждый день.

Леора откидывает голову назад, демонстрируя всю длину своей шеи, и я пользуюсь этим, целуя и облизывая каждую часть, до которой могу дотянуться.

Когда мои зубы касаются чувствительной части, где шея соединяется с плечом, она вздрагивает.

— Если так будет всегда, то, пожалуйста, сделай это. — Произносит она задыхающимся голосом.

Я хватаю подушку и подкладываю ее под ее бедра. Когда я снова вхожу в нее, то попадаю под другой угол, что ей явно нравится, потому что она притягивает меня ближе и проводит ногтями по моей спине.

— Ты так хорошо меня принимаешь. Я так горжусь тобой. — Ее стены сжимаются от похвалы. — Такая хорошая девочка, которой нравится, как я тебя трахаю.

— О Боже.

Она вздыхает.

— Не Бог, Ya Amar, а только я.

Я сжимаю ее бедра и продолжаю в том же темпе.

— Пожалуйста, Лукас.

Я нахожу ее глаза, и взгляд в них дикий. Я тянусь вниз, чтобы обхватить ее клитор.

— Еще раз. Скажи мое имя еще раз.

— О, черт, Лукас. Я уже близко.

Я тоже близок. Я делаю все, что в моих силах, чтобы не кончить раньше нее. Выражение ее лица вызывает во мне такое же жгучее желание. Я продолжаю теребить ее клитор, вдавливая ее в матрас. Ее внутренние стенки напрягаются, прижимаясь к моему члену, и я знаю, что она совсем рядом.

— Кончи для меня.

Мой рот снова находит ее, и мы оба глубоко вдыхаем, смакуя момент. Каждый ее выдох становится моим собственным.

— Сейчас, Леора. — Требую я.

Все ее тело напрягается, а глаза закатываются назад. Я никогда в жизни не видел ничего столь прекрасного. Она кончает с самым эротичным криком, который я когда-либо слышал, и ее стенки сжимают меня с такой силой. Не успеваю я опомниться, как уже следую за ней в небытие, выкрикивая ее имя. Все мое тело горит, голова откинута назад, и я кончаю сильнее, чем когда-либо прежде.

Я опускаюсь на нее, тяжело дыша ей в горло, а затем ложусь рядом с ней, обнимая ее, и мы оба успокаиваем свое дыхание.

Глаза Леоры встречаются с моими, ее нижняя губа зажата между зубами — признак ее нервозности, который я уже успел распознать.

Лоб слегка блестит, когда она его наморщила.

— Тебе понравилось?

Ее вопрос застывает в воздухе. Она что, не была со мной в одной комнате? Разве она не слышала, как я выкрикивал ее имя, словно животное, когда кончал?

— Была ли я…я была хороша?

Ее слова обрываются.

Я держу ее подбородок между пальцами, заставляя ее снова посмотреть на меня.

— Это был лучший секс в моей жизни. Не думаю, что когда-нибудь смогу насытиться тобой.

— Я не ожидала, что утро пройдет именно так. — С усмешкой говорит она мне в губы, а ее палец снова переходит к моим татуировкам.

— Я тоже, но это то, на что я надеялся. Я так долго этого хотел.

Ее палец обводит татуировку на моей груди.

— Что означает 1995?

Мое сердце на секунду замирает, когда я вспоминаю, зачем я вообще сделал эту татуировку.

— Это год, когда умерли мои родители.

На мгновение она замолкает, ее прикосновение задерживается на татуировке, посвященной болезненной главе моей жизни. Я чувствую тяжесть невысказанного сочувствия в ее взгляде.

— Мне очень жаль. — Наконец шепчет она, в ее глазах отражается смесь понимания и сострадания.

Я киваю, ценя ее молчаливую поддержку.

— Это было очень давно. Но они бы тебя любили.

— Ты так думаешь?

— Я так думаю.

Она прижимается ко мне, и я крепче прижимаю ее к своей груди.

Ее голос меняется, и она поднимает другую тему.

— Почему ты не воспользовался шансом в Париже? Я практически бросилась к тебе.

В ее голосе звучит нотка смущения, и от этого я чувствую себя самым маленьким человеком на земле.

Я так плохо справился со всей этой ситуацией; я должен был дать ей понять, как сильно я ее хочу, вместо того чтобы называть ее своей подругой.

— Поверь, я хотел, но я бы никогда не воспользовался тобой, пока ты пьяна, Леора.

— Ты бы не воспользовался мной. Я хотела тебя. — Спокойно говорит она.

— Я тоже хотел тебя, только трезвую.

Она не отвечает.

— Прости, я должен был лучше справиться с этим. — Говорю я, и ее пальцы легонько касаются моей кожи в ободряющем жесте.

— И мне жаль, что я солгала тебе.

На этот раз ее извинения попадают в самую точку, хотя где-то в глубине моего желудка все еще живет разочарование.

— Все, чего я хочу, это двигаться вперед. У нас все в порядке?

— Мы более чем в порядке.

Она меняет положение, двигаясь так, чтобы оказаться на мне сверху.

Ее грудь теперь на виду, и я приподнимаюсь, чтобы поцеловать ее.

— У меня есть вопрос.

— Валяй. — Говорю я, любопытствуя, что у нее на уме.

— Что означает «Ya Amar»?

— Это значит, что ты моя луна.

Потому что в этот момент она — свет, который ведет меня в темноте.

Моя единственная настоящая луна.

Она улыбается, кажется, довольная ответом, наклоняется и находит губами мою шею.

Тепло ее прикосновений вызывает дрожь по позвоночнику, когда она оставляет дорожку из нежных поцелуев на моей шее.

Ее язык находит мочку моего уха, и я вздрагиваю.

— Могу я спросить тебя еще кое о чем? — Спрашивает она.

— Конечно.

— У тебя есть какие-нибудь фантазии?

— Все мои фантазии включают тебя.

Похоже, мой ответ был правильным, потому что она захватывает мои губы в свои и целует меня до безумия медленно.

— Ты на мне — это первая. — Дышу я ей в губы, шлепая по попке, удерживая ее, пока она теребит мой, уже полностью проснувшийся, член.

— Хочешь еще? — Спрашиваю я.

— Мне нужно больше. Ты мне нужен.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ЛУКАС

После того как я снова трахнул ее в моей постели, а затем в душе — мое новое любимое занятие, должен добавить, мы оба оделись и отправились в офис. На этот раз мы шли рука об руку, и это было по-настоящему. Как будто мы больше не притворяемся. Ее рука идеально ложится в мою, и я хочу, чтобы она там и оставалась.

— Bonjour. — Приветствует нас Камилла с ухмылкой на лице.

— Bonjour. — Отвечаем мы с Леорой одновременно.

— Твой дядя ждет вас в кабинете.

Я хмурюсь: что он здесь делает? Он должен был отдыхать. Лиам позвонил мне два дня назад и сказал, что он очень устал. В его легких и в груди начала скапливаться жидкость, которую врачи откачали, но сказали ему отдыхать. Нахождение в моем офисе — это не отдых.

Мы входим в мой кабинет, и я вижу, как он поднимается на нетвердых ногах. Он распахивает руки, приветствуя нас, и мы по очереди здороваемся с ним.

— Привет, Ammo, kifak lyom? — Спрашиваю я, желая узнать, как он себя чувствует сегодня.

— Ahsan, ebni. — Отвечает он.

Внимание Леоры вопросительно переключается на меня.

— Он чувствует себя лучше.

Ее рука снова нежно обхватывает мою, и мы садимся. Я чувствую на себе пристальный взгляд дяди, который следит за каждым нашим движением.

Уголки его рта приподнимаются, образуя легкую любопытную улыбку.