Я купила эти туфли, чтобы отметить хорошое выполнение обязанностей на работе.

Подумать только.

Я думала, что хорошо справляюсь с работой.

Ноги болят, но мне все равно — я просто хочу быть дома.

Как я буду платить за квартиру? Покупать еду?

Я вздыхаю, надеясь, что Джон будет голосом разума и заверит меня, что мы все решим.

Что он поможет оплатить счета, пока я не встану на ноги.

В прошлом году мы с Джоном пережили несколько трудных периодов.

Его музыкальная карьера развивается, что невероятно, ведь это значит, что он добивается своих целей, но это также означает, что у него больше нет времени на меня.

Мы познакомились в баре однажды вечером, когда он выступал, и меня сразу же потянуло к нему.

Я помню, как увидела его на сцене, такого застенчивого и милого.

Он шел к своему месту на сцене, почти не глядя на зрителей.

Я чувствовала его нервозность, и у меня сжалось сердце.

Но тут свет сфокусировался на нем, и его пальцы начали перебирать струны гитары.

Он смотрел прямо на меня, сверкая голубыми глазами и улыбаясь такой милой улыбкой, которая могла бы соперничать с теплом летнего солнца.

Казалось, он черпал смелость во мне, потому что когда он оглядел аудиторию, его переполняла уверенность.

Я помню, как меня неудержимо влекло к нему, и я хотела его, так или иначе.

С того вечера у него появилось немало поклонников, большинство из которых — красивые женщины.

И, честно говоря, в некоторые дни я не уверена, что мне это нравится.

Я счастлива, что он занимается любимым делом — он этого заслуживает.

Но какая-то часть меня чувствует, что я всегда на втором месте и что меня можно заменить.

Когда я слишком много думаю об этом, меня охватывает чувство бесполезности и ничтожности.

Мое сердце учащенно бьется от этих навязчивых мыслей, и сегодняшняя неудача не помогает.

Когда я подхожу к своему этажу, какая-то часть меня нервничает, рассказывая ему о случившемся.

Я знаю, что он скажет, что я заслуживаю лучшего, но это не изменит того факта, что я чувствую себя неудачницей.

Я знаю, что заслуживаю большего.

Я заслуживаю работать в месте, где меня ценят, где я могу учиться и развиваться.

Momentum Marketing мне не подошла. Я лучше, чем они.

Когда я наконец дохожу до своей двери, мое сердце бьется слишком сильно, я потею и вижу черные точки.

Мне действительно нужно начать заниматься спортом.

— Джон, я дома! — Восклицаю я, ставя на пол коробку со всеми своими настольными вещами и снимая каблуки.

Облегчение наступает мгновенно, и я испускаю долгий, звучный вздох.

Мысленная заметка: перестать бояться лифта или начать носить с собой пару кроссовок.

Никто не отвечает. Странно. Джон обычно уже дома.

— Джон, ты дома? — Снова зову я.

Когда я направляюсь на кухню в поисках записки, которую он всегда оставляет, когда уходит, мои брови нахмуриваются в замешательстве.

Ни на холодильнике, ни на кухонном острове ничего нет.

Странно.

— О Боже! — Кричит хриплый женский голос, испугав меня.

Это был…? Неужели наша соседка трахается посреди дня? Ей лет шестьдесят.

Я, конечно, рада за нее, но я на такое не подписывалась.

Я бросаюсь к ящику, который принесла с работы, чтобы достать наушники, но стоны продолжаются:

— Да. Да. Да, вот так. Не останавливайся. НЕ ОСТАНАВЛИВАЙСЯ!

Голос становится громче и почему-то звучит ближе.

С затаенным чувством ужаса я задаюсь вопросом, не доносится ли он изнутри квартиры.

Громкие стоны сопровождают стоны, отражающиеся от стен, — они звучат слишком отчетливо, чтобы доноситься извне.

Раздается еще один стон, уже громче, и, похоже, из моей собственной спальни.

Неужели кто-то вломился сюда, чтобы потрахаться? Я знаю, что у нас отличный матрас, но грабители об этом не догадываются.

Я сжимаю в руке телефон, готовая вызвать полицию, пока иду к своей комнате.

Дойдя до двери, я медленно открываю ее.

Это не сосед.

Это не грабитель.

Это Джон.

— О, черт, детка.

Его голос приглушен, но не потому, что он старается не шуметь.

Нет, он приглушен, потому что его голова лежит между ног рыжей, а его член, кажется, застрял у нее в горле.

Я застыла на месте, наблюдая за разворачивающимся передо мной предательством.

Похоже, я недостаточно хороша для чего-то или кого-то, в конце концов.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЛЕОРА

— Этот отвратительный, очаровательный мужчина! — Кричит Аделин, ее ливанское наследие проявляется в виде арабских ругательств.

Большую часть времени я путаюсь, но слово «charmout» мне знакомо.

Шлюха.

Она хмыкает, садясь рядом со мной на диван.

— Haywan!

Животное.

После того как я застала его в постели с той женщиной, я развернулась и выбежала из комнаты, не сказав ни слова ни ему, ни рыжей.

Я всегда считала, что буду скорее громкой и расстроенной подружкой, поскольку в некоторых ситуациях у меня обычно не хватает запала, но в данном случае единственное, что я чувствовала, глядя на него, укладывающегося в шестьдесят девять с этой рыжей, — это предательство.

Я должна быть в ярости от того, что он сделал, — у меня есть все основания злиться на него, но я этого не чувствую.

Может, злость еще не дошла до меня.

Не только за измену.

Я злюсь не только из-за измены, но и из-за того, что застала его в постели за чем-то другим, кроме как лежать сверху или сзади кого-то.

Он никогда не предпринимал никаких действий со мной, и, возможно, я не предлагала нам быть более изобретательными, но я хотела этого, и я хотела, чтобы он хотел этого.

Чтобы он хотел меня.

Я ушла, как только увидела их, но не раньше, чем Джон услышал мой возмущенный вздох.

Он побежал за мной голый, пытаясь объяснить, что это не то, чем кажется.

Это было забавно, потому что его член все еще был мокрым от ее слюны.

Я спокойно сказала ему, что все кончено и надо уходить.

Я направилась к двери, захватив свою сумочку и добавив, что хочу, чтобы по возвращении домой от него не осталось и следа.

Это сработало не совсем так, как я хотела.

Последние две недели я жила у Аделин, а он все еще не съехал.

Он написал мне, что ему нужно немного времени, чтобы найти новое жилье, и я сказала, что все в порядке, чему Аделин была не рада.

Оказалось, что «поставить ногу на место» сложнее, чем я думала.

Что я могу сказать?

Я слабая и люблю угождать людям.

Я не могу не сочувствовать людям, когда им нужна помощь, даже если эти люди — изменщики, подонки, бывшие.

— О чем ты думаешь?

Голос Аделин выводит меня из задумчивости.

Аделин — моя опора и одна из моих лучших подруг.

Она прекрасна как внутри, так и снаружи.

Мы знаем друг друга с пяти лет, когда нас объединила любовь к «Девочкам Пауэрпафф» — Лютик и Бабблз.

Несколько лет спустя мы нашли Софи, нашу Блоссом.

С тех пор мы — идеальное трио, и завтра мы уезжаем в Ниццу, в отпуск на Французскую Ривьеру.

Я должна быть невероятно рада этому, но тяжесть расставания и потеря работы нависли надо мной, заставляя сомневаться в том, что поездка вообще является хорошей идеей в данный момент.

Аделин убеждена, что это идеальный способ восстановить силы и подготовиться к новой работе.

Она также уверена, что это идеальный способ забыть об измене бойфренда.

— Не думаю, что смогу поехать с тобой завтра. — Говорю я, избегая смотреть ей в глаза.

Однако на ее лице ясно читается выражение крайнего возмущения: глаза сузились, а рот сжался в неодобрении.

— Конечно, можешь. Ты же не позволишь этому хмару помешать тебе провести лучший отпуск в твоей жизни. Теперь ты будешь наслаждаться им еще больше.

— Почему ты так думаешь?

— Помнишь, как мы ездили в Вегас на день рождения Софи? Как он постоянно писал тебе смс, спрашивал, что ты делаешь? Он даже несколько раз звонил тебе, чтобы посмотреть твои наряды. Кто так себя ведет?